Георгий Овчинников - Изверги
Через полчаса она была уже у «Лиса» (это Лёха — тот молодой человек, бандит) и с нетерпением давила на кнопку звонка его квартиры. Дверь открылась быстро:
— Вот это да! Кого мы видим — и без охраны… Привет, Татьяна! Каким ветром, — немного посторонившись и пропуская её в помещение, радостно проговорил Лёха, — занесло нашего дирехтура к столь низшим слоям населения?
— Привет, Лис! У меня очень серьёзное дело к тебе. Можно сказать вопрос: жизни и смерти.
Татьяна Ивановна молча разулась и прошла в комнату, осматриваясь вокруг себя. Здесь она была впервые хоть, и адрес знала уже давно. Это была совсем обычная двухкомнатная квартира девятиэтажного панельного дома. Всё было на удивление просто и даже можно сказать несколько бедновато. Обшарпанные дешёвые обои. Обычная вдоль стены слева «стенка» (которые пользовались особой популярностью лет десять назад). Ковёр на стене со стороны дивана и ковёр на полу и если бы не аппаратура, которая занимала самое значительное место в комнате то, вообще можно было бы смело сказать, что бандиты в России ведут аскетический образ жизни. А тут было сразу видно, что человек жуткий меломан.
— Да, а я думала, что российские бандиты намного лучше живут.
— Тут скажу тебе, Татьян, ты глубоко ошибалась. Пойдём лучше на кухню. Там чайник поставлю: чай-кофей попьём, да и побазарим. Что у тебя там произошло? По пустякам-то ясное дело не пришла б.
— Ах! Знаете ли, Лис… А можно я буду вас лучше называть Алексеем? А то мне это как-то не очень удобно, — и она тут же на ходу вопросительно заглянула молодому человеку в глаза. И тут же получив от него одобрительный кивок, присаживаясь как раз в тот момент на указанное ей место продолжила:
— Алексей, дело в том, что один так сказать государственный деятель. А именно некий Кирилл Антонович один из замов Главы администрации мне мстит за то, Алёша, что я однажды… В общем, Алёш, меня дуру угораздило как-тось к нему… Алексей, на загородную виллу его — в загородный его дом, Алёш, это под Первомайским где-то… попасть. Так поехали-то просто… повеселиться… пообщаться. Повеселиться. Отдохнуть. Я даже его сразу и предупредила перед самой поездкой туда, Алексей, чтобы он, мол, никаких планов себе постельных там, чтобы себе не строил… никаких, Алексей, иллюзий… В общем, я ему не дала… — тут она густо покраснела, как будто совершила в тот раз какой-то немыслимо постыдный поступок, — а он теперь… Алёша… козни всякие «чинушные» свои строит.
Татьяна Ивановна говорила всё это, когда они уже находились в кухне, где она заняла место у стола со стороны окна, куда Алексей своевременно указал ей и, в общем-то, за этим как раз её рассказиком-то они и расположились уже. В кухне всё так же было очень скромно, но чисто и аккуратно, несмотря на то, что Алексей жил один. (Так как она где-то случаем слышала, что родители его живут в каком-то совсем другом городе.)
— И ты, конечно, Татьяна, пришла за помощью… за защитой… Я правильно тебя понял? — и он, не дожидаясь ответа, продолжил, — правильно сделала! Мы этот вопрос «разрулим» в элементе. Даже не переживай! Вот здесь, — он с полки кухонного гарнитура достал ручку с блокнотом и положил перед ней, — напиши о нём всё, что ты знаешь: где работает, где живёт и т. д. и т. п. Мы его разыщем и, конечно же, с ним культурно поговорим…
Она тут же сразу коротко и ясно всё расписала: чего о том сама знала. А дальше они ещё где-то с часик, наверное, культурно посидели, поговорили о том и сём. Лёха рассказал Татьяне о своей девушке Марине, с которой они собираются пожениться и что Марина теперь на третьем месяце беременности — а, следовательно: он скоро будет папой! — и они уже подали заявление в ЗАГС. И очень скоро где-то через месяц у них будет шикарная свадьба, на которую, кстати, он её уже заранее тоже приглашает. Хотя она ещё будет специально им об этом уведомлена. Потом Татьяна Ивановна, значительно уже успокоившись, поехала домой, предварительно заехав к свекрови за детьми. Николая дома не было — он был на работе. Поэтому ей опять не удалось с ним поговорить о перемирии. Потому как он пока вообще об этом даже категорически не хочет разговаривать и всячески поэтому, наверное, избегает их встреч. Она собиралась неоднократно ещё раз как-нибудь улучить такой момент, чтобы всё-таки уговорить его начать всё сначала как прежде, но уже пересмотрев её ошибки и перегибы. Сейчас у неё всё равно на душе было более-менее хорошо! Светланка и Костик были очень рады мамке, весело о чём-то теперь щебетали между собой на заднем сиденье. Так как дома было шаром покати из еды то: она решила вместе с детьми заехать в кафе. Пообедав, они потом прошлись так же все вместе по магазинам и закупили продуктов. А уже потом весело провели прекрасный вечер дома.
На следующее утро, подвезя по пути на работу детей до школы, она приехала, как полагается на работу. И как обычно, перед тем как войти в свой кабинет по негласной традиции как повелось — они поздоровались и, перекинувшись парой добрых фраз с секретарём Юлей, вошла в кабинет. В течение всего последующего дня самозабвенно и даже с некоторым увлечением она занималась впервые за эти несколько месяцев своей работой. Дети в школе оставались на продлёнку где они: обедали, делали домашние уроки, отдыхали и играли с другими детьми, а вечером она их забирала домой. Так прошло два дня. Пока не появился Виктор (тоже бандит из той же группировки) который войдя в её кабинет вдруг с некоторой, хотя и еле заметной грустью сообщил ей, что вместо Лиса теперь будет приходить он.
— А куда делся Алексей? — с некоторым удивлением и разочарованием спросила она, как-то успев за прошлую встречу у него дома сильнее сдружиться с ним, да и не понимая вовсе к чему всякие эти перестановки. На что Виктор, уходя, коротко ответил ей:
— Лис! Теперь в гостях у Бога… — и быстро ушёл.
Всё дело в том, что когда Татьяна Ивановна оставила данные на Кирилла Антоновича, и сама уехала, Лёха тотчас же созвонился с «братвой». Он передал им жалобу с объекта находящегося под их «крышей». Буквально через час, лично сам Лис уже был в кабинете Кирилла Антоновича (разумеется, без всякой очереди и предварительной записи) с «предъявой» к нему. Где Кирилл Антонович в свою очередь сразу созвонился уже со своими «братками» и тут же передал трубку Лису. Таким, собственно говоря, образом как раз и была тогда «забита стрелка» на определённое время и место.
Обычно встречи при «забивании стрелок» происходили в безлюдных местах. Где-то на пригородных пустырях чтобы никто не мог помешать — спокойному «разбору базара» между переговаривающимися сторонами. В городе несколько районов и на каждый район по одной крупной «бригаде», но на самом же деле конечно количество группировок (в общем, по городу) было гораздо больше. Постоянно происходили всякие «кипения» в этой взрывоопасной среде. Одни группы распадались, зато тут же появлялись в удвоенном количестве другие. Трудно было сказать, сколько их было на самом деле. Но самих этих групп было на самом деле гораздо больше, чем, во всяком случае, сообщалось по обыкновению в милицейских сводках и все они без исключения бились с огнестрельным оружием в руках ежедневно не на жизнь, а на смерть — отстаивая своё место под солнцем.
Причём чем мельче была группировка, тем зачастую безрассуднее и ожесточённее, а самое главное наглее и отчаяннее она отстаивала свои «права». То и дело между их клиентами возникали конфликты. И эти конфликты ежедневно «разруливались» этими «крышами». То есть улаживались «на разборках» по предоставленным самой жизнью определённым «понятиям». Обычно самими участниками, то есть вооружённой огнестрельным оружием «братвой» в том или ином месте. Довольно-таки часто происходили перестрелки и бойни: с соответствующим числом убитых и раненых молодых и крепких парней с той и другой из сторон.
То же самое произошло и сейчас. Люди сошлись и, не придя ни к какому взаимоприемлемому соглашению, решили в очередной раз договориться силой оружия. За всем этим естественно скорей всего крылись и ещё какие-нибудь свои тайные и давние причины, а эта «мелочь» лишь послужила поводом. В то ранее утро как передавали в новостях, потом по местному телевидению погибло с обеих сторон — семь человек. Лис — он же Алексей: мужчина двадцати девяти лет, холост (так, пожалуй, мы его и запомним) неоднократный чемпион Советского Союза, двукратный чемпион Европы, серебряный призёр чемпионата мира, мастер спорта по вольной борьбе и т. д. и т. п. — погиб в перестрелке между группировками организованной преступности…
Пятнадцатая глава: уход из стаи…
Геннадий Николаевич ушёл и с его уходом, стало как-то уж чересчур почему-то пусто — и так нестерпимо пусто! в душе Вячеслава Сергеевича, что он даже сейчас немного пожалел о том, что тому так скоро пришлось уйти. Но иначе поступать, конечно же, тот и не должен был. Потому как могут в скором времени, считай уже вот-вот появиться и другие участники их группировки — их волчьей стаи. А сейчас? — сейчас это даже очень хорошо, что он остался теперь один. Ему как раз ещё очень многое надо обдумать и решить до их появления. Он прекрасно понимал, что теперь у него будет, несомненно, само собой свой «геморрой». Свои каверзные (всякие «штучки-дрючки») и скорей всего в первую очередь всё те же «психические проблемы» и нервотрёпка. Какие-то там, на первый взгляд кажущиеся ему вовсе даже ненадобными все эти теперь объяснения со своими бывшими подельниками.
