Сергей Дышев - Закон оружия
– Мне надо срочно найти хоть какую работу…
– А какая твоя специальность? – спросила Пат.
– Я профессиональный военный. Сейчас работаю журналистом.
– В нашу армию тебя не возьмут, – убежденно сказала Пат. – А чтобы попасть в газету, надо знать тайский язык.
– Это я понимаю. Но я готов работать кем угодно: охранником, грузчиком, разносчиком овощей и фруктов.
Я представил себя босого, в коротких черных штанах по щиколотку с коромыслом, на котором болтались две конусообразные корзины с бананами. Еще один конус – соломенная шляпа – торчал на моей голове.
– Я готов класть кирпичи, рыть канавы и окопы, мыть слонов, кормить крокодилов, выпасать питонов…
Пат зевнула и предложила лечь спать. Мы прошли во вторую комнатушку, она включила ночник. Я осмотрелся. На стенах висели маленькие коврики – салфетки, на черном фоне были изображены дворцы с многослойными островерхими конусами, пагоды, чудовища с львиными головами и человеческими пальцами на лапах, на которых ползали крошечные лошади, запряженные в кареты и колесницы, пузатенькие человечки с саблями и прочая тварь. Все это напоминало незабвенного Иеронима Босха. Тут же стоял низенький стол из темного дерева, стульчики-пуфики. Я похвалил убранство. Она тем временем постелила на циновку легкий матрас, простыню и предложила мне немедленно ложиться. Себе постелила в сторонке.
Я покорно лег, глаза у меня жутко слипались. Сквозь дрему я слышал, как ворочалась Пат. Потом я почувствовал ее дыхание, молочный запах волос, прикосновение маленьких рук. Сон как рукой сняло, мы бросились друг к другу…
Утром Пат встала раньше всех, причесалась, заплела косу, надела смешной желтый халатик и пошла готовить завтрак. Я лежал, смотрел, как луч солнца играет на золотой вышивке драконов, и невозможные мысли приходили в голову: я остаюсь жить у Пат, как примерный муж, жду, когда она придет с работы, принесет баты, я накормлю ее и отца ужином, а она, голодная, будет рассказывать, как прошел день, какие клиенты приходили на тайский массаж. Потом, ночью, она будет неохотно уступать моим ласкам. А утром я буду выводить старичка на прогулки, покупать продукты, вести домашнее хозяйство, протирать пыль, стирать ее трусики. Раз в неделю мы будем выезжать к морю. Но вскоре выяснится, что денег очень не хватает. Брат-наркоман возненавидит меня и попытается зарезать в один из приступов ломки. Тогда я свяжусь с местными бандитами и начну сколачивать русскую мафию из отдыхающих здесь качков. И вскоре мое имя будут с содроганием произносить жители Бангкока и Паттайи, куда меня не хотели везти… А потом в один прекрасный момент меня снова бросят в великую реку Чао-Прайя…
Проделав этот жизненный маршрут, я встал, побрился, благо туалетные принадлежности остались при мне, съел предложенный завтрак. Тут появился хмурый небритый человек неопределенного возраста, одетый в черное. Пат едва взглянула на него. Он что-то прокурлыкал ей, она достала из сумочки деньги, молча отсчитала, протянула. Тот быстро схватил и тут же исчез.
– Брат? – спросил я.
Пат молча кивнула.
– Тебе когда на работу?
– К обеду. Но мы сейчас пойдем к мистеру Уилкинсу, может быть, он чем-то поможет. У него есть кое-какие знакомства.
– Это кто?
– Мой хозяин. Сэр Артур Уилкинс.
– Ukakatsya moszno! – сказал я по-русски.
Моя фея-спасительница не стала требовать перевода.
Мы сели на автобус и вышли совсем рядом с заведением. Она почти бежала, ее маленькие каблучки выбивали бодрое скерцо, я догонял ее широким флотским шагом. Она уверенно утопила кнопку звонка. Долгое время никто не открывал.
– Он ночует здесь? – спросил я.
Пат молча кивнула.
Наконец за занавеской мелькнула тень, щелкнул замок, появилось опухшее лицо сэра Артура Уилкинса. Он дохнул зловещим перегаром и молвил:
– Детка, ты почему так рано? Ты хочешь сказать, что выходишь замуж за этого кретина?
Я промолчал. Хорошо, что денег не требует за эксплуатацию его подопечной.
– Мистер Уилкинс, это хороший человек, он попал в беду. На него напали, ограбили. Он из России. У него нет ни денег, чтобы купить билет, ни документов.
Сэр Артур хмыкнул:
– Ты хочешь, чтобы я выписал билет и нашел его паспорт?
– Ему нужно помочь найти работу…
Хозяин смерил меня с ног до головы. От такого взгляда я почувствовал себя негром на невольничьем рынке.
– Надеюсь, он не думает, что я буду предлагать ему доставлять удовольствие гомосекам?
– Нет-нет! – судорожно ответил я. – Это не мой профиль.
Хозяин расхохотался.
Мы вошли в холодную комнату, на столе я увидел открытую бутылку пива, еще три пустых стояли на полу. Сэр Артур похмелялся. Увидев мой взгляд, он сказал:
– Возьми пиво в холодильнике.
Я не заставил себя уговаривать.
– Ну, рассказывай, – предложил он, откровенно зевая. – Тебя наказала русская мафия?
Я не стал вдаваться в подробности, сообщил лишь, что меня обманула женщина, кстати, Пат ее видела, чеченский террорист меня чуть не убил.
– А почему ты не обратился в полицию? – утомленно спросил Артур.
Пришлось рассказывать и про наркотики, и про то, как уходил «с боем». Особенно Уилкинсу понравилось, как я плавал в великой реке с наркотиками в кармане. Он оценил многовариантность расправы со мной.
– Кем ты был в России? – спросил он.
– Я служил в войсках специального назначения… В России каждый спецназовец имеет боевой опыт, – уточнил я. – Потом работал в газете.
Хозяин почесал остатки волос на голове. Хитрая усмешка его не давала мне покоя. Будто он уже что-то знал обо мне, но скрывал. Вдруг мне пришла в голову ужасная догадка: все, происходящее со мной, является сложным комбинированным планом, задача которого – втянуть меня в безнадежное, смертельное дело. Например, свалить на меня страшное преступление…
– Война в Чечне имеется в виду?
– Не только…
– Ну, да… Вы, русские, последнее время только и делаете, что воюете. Для Таиланда это не модно. Время военных переворотов прошло. Мы строим счастливое капиталистическое будущее, причем успешно обошлись без фазы социализма…
Он сделал паузу, пытливо глянул на меня. Сейчас предложит исполнить смертельный номер. Или же спросит, как насчет выступлений в секс-шоу с реальным половым контактом. Мое холеное тело вызовет бурю эмоций. Маленькая стройная обезьянка с черными косичками и я – русский бык, овладевающий ею в воздушном положении. Дикий успех! Северный медведь и тайская рыбка Сиамского залива! Все русские сбегутся…
Но сэр Артур предложил выпить виски.
– Без компании как-то нехорошо, – признался он.
И я согласился, действительно не здорово.
Уилкинс оживился, полез в холодильник, достал лед, непочатую бутылку виски и содовую, а также круг копченой колбасы.
И мы тут же выпили.
– Otlamivay i zakusivay! – сказал он вдруг на чистом русском языке.
Я чуть не упал со стула.
Артур насладился эффектом и самодовольно сказал:
– Думаешь, я стал бы пить с первым попавшимся клиентом, даже если тебя и привела Пата? Я тебя просек еще тогда, когда ты жирного послал по-нашенски… Тебя как звать-то?
– Володя.
– А меня Андрей, но я уже больше привык к Артуру. Я из Питера. Когда-то был Вилкиным. Ну а теперь – Уилкинс. Небольшая разница, правда?
– А как здесь очутился?
– Как, как… На самолете прилетел. Были обстоятельства… Правда, я не пустой прилетел, как ты… Видишь, дело свое имею. Девочки на меня не в обиде… Правда, Пата? – последнюю фразу он произнес по-английски.
Девушка изумленно следила за нами. Кажется, она начала догадываться, что мы перешли на родной язык. Да и как тут не догадаешься! Только ломти колбасы, разбросанные на столе, чего стоят! Русские – они и в Таиланде русские.
Именно за это мы и выпили.
– Будешь? – предложил он Пат виски. – Тогда бери колу. Объявляю тебе выходной, так что можешь сидеть и не дергаться… Только вот скажи Володьке честно, я вас обижаю, вы плохо у меня зарабатываете?
– Что вы, хозяин, – Пат сложила ладошки перед лицом, – вы для нас очень много делаете.
– Вот! – снова перешел на русский бывший наш гражданин Вилкин. – Они из деревни сюда приезжают, из дикой нищеты, в болоте рис выращивают – и сюда, в столицу! Грамоте здесь учатся, в школу по вечерам заставляю ходить. Человека делаю из них! Пить и курить запрещаю на работе. Еженедельные проверки на СПИД и остальное там венерическое… Мамка, старшая у них есть, еще американские базы обслуживала, специально ее держу, чтобы всяким там женским премудростям учила…
Мы выпили еще по полстакана, и раскрасневшийся Артур сказал, что у него – почти коммунизм, у каждой девки лет через пять – хорошая сумма на счету, свое дело можно открывать…
– Ну а как тебе тут живется, по душе?
– Жарко… Сейчас еще ничего, а вот в июне – июле – дожди и пекло. Шалеешь, кумпол плавиться начинает, так и хочется по питерскому снежку прохрумкать.
