Петр Катериничев - Тропа барса
— Ну вижу.
— В бензобак из пистолета — слабо?
— В бензобак?..
— Ты чего, слышишь плохо?
— Хорошо слышу, только…
— Без вопросов. Только ответы. Попадешь или нет?
— Постараюсь.
— Постарайся. Очень постарайся.
— А вдруг там сидит кто-то? — Никого там нет. — Откуда ты знаешь?
— Я же просил: никаких вопросов, — раздраженно произнес Олег. — Считай, интуиция.
— Тут стекло в окне.
— Ну, это дело поправимое…
Подошел к выходу из коридора, прислушался. Видно, служивым спиртное пошло как нектар; слышался веселый говор, смех; кто-то рассказывал о последнем любовном приключении, нарочито привирая, его ловили на слове, он гнул свое… Короче, Юстас Алексу разрешил расслабиться.
— Ну что там? — спросила Аля, когда он вернулся.
— Бойцы вспоминают минувшие дни… Все идет по плану. — Гончаров нагнулся, обмотал тряпкой кулак, встал на ящик и одним коротким резким ударом проломил стекло. «Крэк» — звук был глухой.
— Ну ты даешь. А у меня сердце в пятки провалилось: думаю, звона будет…
Знаешь, я почему-то очень стала бояться шума. Особенно резкого.
— Это нервы. Потом пройдет.
— Думаешь?
— Ага. Когда-то я от выхлопа авто падал на землю и искал рукой ствол… Белым днем, в центре города… Потом прошло. С «глушаком» тоже попадешь?
— Я же говорю: постараюсь. — Аля деловито достала оружие, прикинула в руке, стараясь почувствовать центровку.
— Ну и как?
— Отлично сбалансирован. Даже с этой «трубой».
— За что боролись… Пистоль этот штатовцы для шпионов работали, факт. Где бензобак у этой колымаги, знаешь?
— Ага. Однажды меня на таком катали.
— За город? Пикничок? Банька? — Не болтай под руку…
— Виноват. Исправлюсь.
Алена прицелилась, держа оружие двумя руками. Нежно, плавно спустила курок.
Хлопок, пистолет подпрыгнул в руке.
Было видно, как пуля искоркой чиркнула по металлу автомобиля.
— Чуть правей и ниже… — прошептал Гончаров. Девушка вдохнула, выдохнула, снова плавно, медленно навела ствол.
* * *Вспышка полыхнула в полной тишине, осветив ночь, будто алая сигнальная ракета; грохот взрыва разметал пламя, разваливая машину. Мужчина и девушка замерли.
— Да! — довольно выкрикнул Гончаров, увидев, как все четверо омоновцев, стоявших у выхода, бросились к взорванному автомобилю. Резюмировал:
— Менты — они как дети… — Повернулся к Алене. — Быстро!
Пробежали по коридору, выскочили из дверей, метнулись вдоль здания, скрытые его тенью… Впереди был скверик.
Машину с потушенными габаритками они не видели и вышли бы прямо на нее… Но тут из-за угла выехал «луноход», Гончаров толкнул девчонку, ничком упал на нее.
«Уазик» проехал метров двадцать и остановился. Оттуда выпрыгнули служивые с автоматами на изготовку. И тут — завелся мотор стоящей в тени деревьев «Волги».
Сквозь острые кусты Олег увидел в свете фар «лунохода», мазнувших по ветровому стеклу, сидящего рядом с водителем грузного мужчину.
— Ой! — вскрикнула Аля, подняв голову.
Олег зажал ей рот ладонью, но девушка с неожиданной силой вырвалась, пытаясь направить на «волжанку» пистолет. Автомобиль на большой скорости выкатился задом из сквера, выехал на дорогу, на газах развернулся и умчался в ночь.
Вслед ему прогрохотали две автоматные очереди. Завелся мотор «уазика», «луноход» тронул с места, но тут же остановился. Видимо, водитель понял бесперспективность преследования: у черной «Волги» был явно форсированный мотор, да и коробка передач переделана — с места она ушла на четвертой задней скорости. Было видно, как офицер что-то кричит в рацию…
Алена лежала, сжавшись в комок, закусив кулак до крови. Плечи ее сотрясала дрожь, Олег сжал ее крепко и не отпускал до тех пор, пока тело ее не обмякло.
— Только не плачь, пожалуйста, не плачь…
— Это… Это был он, там, в машине… Тот, со шрамом…
— Дьявол! — выругался Олег.
Замер, пытаясь что-то вспомнить. Лицо этого человека… Оно было ему тоже знакомо… Но поймать это неуловимое ощущение никак не удавалось. Гончарову подумалось, что, если бы он увидел мужчину из автомобиля еще раз, он бы вспомнил, непременно вспомнил! Он его видел раньше? Кажется, да… Вот только когда и где? Олег прикрыл глаза… Лица, лица калейдоскопом неслись из памяти, сотни, тысячи, десятки тысяч лиц… Скольких же он повстречал за последние «судьбоносные» годы?.. А лицо этого он видел… Ну да, он не помнит, когда и где, но при дневном свете! Или в другой одежде? Нет, никак!
— Дьявол, — сквозь зубы повторил Гончаров.
— Что он дьявол — это точно… — прошептала девочка.
Олег поднял голову, огляделся. Все наличные силы милиции и ОМОНа кучковались вокруг взорванного автомобиля. Аля тоже смотрела туда.
— Слушай, — прошептала она. — А вот интересно, что бы сказал тебе и мне человек, машину которого мы превратили в кучу железа.
— Ничего. Он бы одобрил.
— Ты знаешь владельца?
— Ага.
— Какой-нибудь крутой?
— Очень крутой.
— А кто?
— Я.
— Ну ты ще-е-едрый… Слушай, ты что, миллионер?
— Остатки былой роскоши. Гори они огнем!
Белый «форд-скорпио» выскочил из уголочки на запредельной скорости, сержант-омоновец отреагировал адекватно; очередь из «калаша» вырвала перед автомобилем фонтан асфальтовых брызг. Взвизгнули тормоза, «форд» крутнулся на месте и неловко, боком впилился в «луноход». Бойцы бросились вынимать незадачливых пассажиров. Все они, включая водителя, были пьяны в полный Тарарам; где они наливались — неведомо, но о разборке у «Валентина» вряд ли чего слыхали и направились сюда продолжить веселье и оторваться по полной программе…
Оторвались не они. Бойцы, злые как черти, выдергивали гуляк из авто, методично прикладывали о капот собственной машины и укладывали рядком, не забыв наварить дубинкой, которая по полному недоразумению прозывается «резиновой», по затылку каждому.
До улочки, которая казалась совсем пустой, было метров двадцать, не больше.
— Рванули! — шепотом приказал Олег.
Пригнувшись, они скользнули за кустами; из «лунохода» их не заметили, а бойцы — тех от дела оторвать было бы сейчас труднее, чем быка от красной тряпки…
Проскочив открытое пространство, мужчина и девушка свернули в проулок, пробежали проходной двор и растворились в вязком предутреннем тумане.
Красу было погано. Так погано, что и не передать. Судьба в последнее время взялась шутить с ним злые шутки. Впрочем, других он за этой теткой и не помнил.
По крайней мере, по отношению к себе.
Забавно. Ха-ха. Ну да… Жизнь — штука забавная, но вредная. От жизни умирают.
Чаще — безвременно. Да. Безвременно умирают как раз те, кто не сумел вписаться в изменившееся время. В изменившийся мир. Или создать свое время и свой мир. Бред.
* * *— Черт! Как все некстати! — Он вставил сигарету в расщелину рта, чиркнул кремнем.
— А от ментов ушли мастерски! Они ждали на Соколовском бульваре, а мы проскочили проулками. Если бы «Невод» уже опустили, такого везенья бы не было.
— Везенье? Но этих двоих, Куклу и Одиночку, мы упустили.
— Сейчас упустили, потом наверстаем.
— Некогда наверстывать. Если их повяжет ОМОН…
— У меня такое чувство, босс, что не повяжет. Этот мужик — парень еще тот, я же говорил.
— Тот, этот… Через час-полтора будет Лир. Что делать станем? Стреляться?
— Зачем? Нарисуем портрет этого паренька, и начнется обычная оперативная работа.
— В обычной оперативной работе все карты — на руках у организованных официальных структур.
— Не всегда. Да и что знают эти структуры? Пока у них на руках рассыпанная колода, и ничего больше. В которой не хватает оч-ч-чень многих листов.
— А ты красноречив, Котин. Как это я раньше не замечал?..
— Куда рулить-то, босс? — перебил тему Наблюдатель.
— На Донцова. Будешь фоторобот составлять.
— Понял. — Помолчал, спросил:
— С машиной что делать?
— Выбросить.
— Прямо сейчас?
— Ну не ехать же на ней в Центральную. Или ты думаешь, Лир душевно поблагодарит нас, если его встретит бригада костоломов здешнего спецназа?
— Было темно. Они вряд ли заметили номера. А черная «Волга» ночью…
— Ты не выспался, Котин. Или устал. Черная «Волга» ушла от них на скорости хорошего гоночного автомобиля. Стоит любому, кто усомнится, открыть капот…
— Разве спецназ когда-нибудь сомневается?
— В спецназе разные люди работают. Каждая контора желает иметь у соседей-смежников «глаза» и «уши». Которые поставляют информацию «мозгам», а «мозги» на то и поставлены, чтобы думать. От машины избавишься, и жду тебя немедленно. Понял?
— А чего тут понимать…
— Ты понял, Котин?
— Выполнять.
— Высади меня на перекрестке.
«Волга» притормозила, вильнула к обочине и, едва человек со шрамом хлопнул дверцей, умчалась во мглистую, уже готовую смениться пасмурным темным утром ночь.
