Валерий Горшков - Черная метка
Стремясь освободиться от этой почти мистической паутины, он твердо решил, что следующая встреча с Ириной будет последней. Сергей передаст ей необходимую информацию — и точка.
Согласно этому решению, по логике, их свидание должно было быть скоротечным, у Невы или какого-нибудь канала, где бродит немало парочек, которых принято называть влюбленными. Здесь находящийся в тотальном розыске Ворон, прогуливаясь вместе с девушкой, будет в относительной безопасности.
Однако Северов сам для себя нашел предлог, как отказаться от этой естественной вроде бы идеи: на улице была достаточно противная слякотная погода. И хотя такое состояние природы обычно для болотного Питера, Сергей ухватился за возможность провести последний день с Сосновской в каком-либо пристойном заведении.
Он выбрал не слишком приметное кафе на окраине города. Хозяин точки, старый еврей, успевший отметиться на «исторической родине» и свалить обратно, держал, по каким-то своим соображениям, непомерные цены на сервис, потому заведение посещалось редкой и исключительно забашленной публикой.
Северов назначил встречу Ирине на два часа дня — на вечер он планировал другое мероприятие.
Девушка явилась в строго оговоренное время в своем неизменном красном плаще. Когда разделась в гардеробе, на ней оказались вроде бы простенький, но на самом деле недешевый свитерок из бутика, подчеркивающий ее неординарные формы, и столь же облегающие джинсы в цвет — черный — всему прикиду.
Меланхоличный официант принес им карту меню. Девушка, бросив на нее вялый взгляд, заказала пятьдесят граммов коньяка «Камю» и шоколад.
Северов счел такой выбор подходящим и для себя.
Когда унылый халдей шаркающей походкой отправился исполнять заказ, Сергей принялся излагать свои выводы. Выводы эти, едва ли не впервые в жизни, Ворон сделал исключительно аналитическим путем, а не на основе оперативных данных, если не считать экспертизу таблетки.
Но для начала он протянул девушке коробку с косметикой и духами от Кардена.
Ирина округлила глаза и пробурчала несколько невнятно-признательных слов.
— Здесь таблетки, компьютерная распечатка с описанием их действия и диск с фильмом, — улыбнувшись, пояснил Северов. — Впрочем, все остальное, что написано на коробке, там тоже есть, — добавил он несколько смущенным тоном.
Сосновская молча убрала коробку в сумочку.
— Что касается таблеток, шантажисты тебя не обманули, — перешел Ворон непосредственно к делу. — Препарат действует примерно так, как они описали. Но не думаю, что оппоненты твоего отца всерьез рассчитывали с помощью химии вывести Михаила Борисовича из игры.
Наконец вернулся представитель службы сервиса, Сергей замолчал, и они с Ириной пригубили коньяк.
— Почему вы так думаете? — после долгой паузы спросила Сосновская.
— Во-первых, эти ребята должны, по определению, тебя неплохо знать, а следовательно, не могли и мечтать, что ты способна под влиянием шантажа — неприятного, но не смертельного — довести отца до помешательства, пусть даже временного. Во-вторых, препарат действует не сразу — Михаил Борисович теоретически мог и после приема нескольких таблеток быть в состоянии подписать некий кипрский контракт или любой другой, интересующий шантажистов. То есть с этими таблетками они сильно рисковали тем, что ожидаемого эффекта не получится. А зачем им неоправданный риск? Чтобы исключить твоего отца из неизвестной нам композиции, есть более надежные, хотя и чреватые ответными действиями методы. Впрочем, когда ты обо всем доложишь «бурильщику» Чиркову и отцу, контрмеры последуют и в данном случае.
Ирина пригубила коньяк.
— А фильм? — спросила она, не поднимая глаз.
— Картинка как бы призвана оказать давление на тебя, то есть непосредственно завязана с таблетками — а о них мы уже порассуждали. О серьезном же воздействии порнухи конкретно на твоего отца вообще говорить не приходится. Я хорошо знаю характер Михаила Борисовича, — слегка улыбнулся Северов, — а его неведомые противники знают господина Сосновского, естественно, не хуже меня: невозможно представить, чтобы под влиянием материала такого рода твой папенька отказался от слишком выгодной сделки. Ясно, что ему в жизни и не через такое приходилось переступать, иначе бы он не был известным всей стране олигархом. Теоретически фильм мог произвести негативное впечатление на зарубежных коммерческих партнеров Михаила Борисовича — нашим бизнесменам вообще такие номера до фени, — ровным голосом продолжал излагать свои соображения Ворон. — Но опять-таки: фактор времени... До настоящего скандала это кино слишком долго надо раскручивать, и господин Сосновский все равно успеет провести нужную ему комбинацию.
Северов по привычке через плечо окинул небрежным, мимолетным взором вокруг себя и мгновенно напрягся. Расположившийся на круглом стуле у стойки бара и полуприкрытый ее углом парень лет двадцати пяти определенно наблюдал за ним.
Более того! Буквально через несколько секунд Ворон обнаружил, что сидящая в противоположном углу зала парочка нещадно дымивших мордоворотов периодически бросает на него пристальные взгляды.
Плохо было и то, что Северов, дабы не шокировать девушку, отказался от грима и являл в данный момент свое истинное лицо, уже, конечно, растиражированное и розданное всякого рода операм и сексотам.
Рука Ворона, незаметно для Сосновской, скользнула под пиджак и сняла засунутый в подмышечную кобуру «стечкин» с предохранителя.
— А что вы думаете по поводу шпиона из окружения Палыча?
Голос Сосновской заставил слегка вздрогнуть напряженно просчитывающего ситуацию киллера.
Он поднял на собеседницу глаза, и вдруг простая, как кусок льда, мысль охладила его воспалившуюся голову, и Ворон тут же расслабился.
Да не на него смотрели все эти парни! Они положили глаз на Ирину Сосновскую! Слишком хороша была девка, чтобы не обратить на нее внимания.
— Ты об упоминаемом шантажистами «кроте»? — Северов столь же незаметно поставил «стечкин» на предохранитель. — Возможно, таковой и есть — ведь пленка с твоей... — Ворон запнулся, подыскивая подходящие слова. — О захвате тебя киднеперами была обнаружена и замотана до лучших времен кем-то из охранников, приехавших за тобой на хазу. В принципе Чирков его должен вычислить. Либо для профилактики отстранить от дел всю бригаду, вывозившую тебя с базы киднеперов. Так или иначе, в нашем случае толку от «крота» немного — ты ведь обо всем расскажешь Феликсу Павловичу и отцу приватно.
В кафе играла живая музыка. Состав лабухов был несколько нетрадиционен: один долбал на фоно, другой напрягал сакс. Несколько минут Ирина и Сергей внимали изощренному джему.
— Я бы, наверно, сделал для тебя больше, но ты знаешь, что я раскрыт, и руки у меня теперь практически связаны, — извиняющимся тоном произнес Ворон. — Ну а общий вывод относительно всей этой истории таков. Против твоего отца начала работать сильная криминально-коммерческая группировка. Скорее всего, это разовая акция с целью примазаться к какому-то выгодному финансовому проекту господина Сосновского. Оппоненты совершенно не рассчитывают, что смогут фармакологическими либо киношными фокусами всерьез воздействовать на твоего отца. И они не сомневаются, что он с помощью Чиркова, а возможно, и Корнача в конечном счете выйдет на них. Потому-то эти ребята заранее столь оригинальным способом демонстрируют свои оперативные и иного рода возможности. Довольно изощренный, надо сказать, психологический ход, — продолжал излагать свою версию Северов. — Но я не думаю, что за ним стоит нечто большее. Я имею в виду, что они не решатся на физическую ликвидацию Михаила Борисовича. Просто потому, что эти люди, естественно, тоже много чего повидали в нашей жизни и умирать им вряд ли хочется. Они не могут не понимать, что от такой мощной структуры, какую возглавляет господин Сосновский, последует жестокий ответ. Все, на что они надеются, — это, как говорят наши блатари, забить стрелку в надежде, что им обломится хоть какой-нибудь кусок. Короче, расскажи все Чиркову и отцу, изложи мою версию и ничего не бойся.
Ирина молча кивнула головой, подтверждая — мол, так и сделает. Но было очевидно — что-то продолжало ее угнетать.
Лабух на саксе выдал очередной пассаж. Ворон поднял глаза на девушку, на несколько секунд задержал на ней взгляд и неожиданно для самого себя предложил:
— Может быть, потанцуем?
Она встала, оправила свитерок, вольно или невольно подчеркнув этим крутые линии своего силуэта, и вопросительно взглянула.
Тот взял ее за руку, и они медленно закружились под блюзовую композицию.
Танец завершился неожиданно быстро. Довольно плотно прижимая Ирину к себе, как того требовала эстетика блюза, Сергей вдруг ощутил неуклонно нарастающее и грозящее стать неконтролируемым мужское желание.
