Андрей Ильин - Ловушка для героев
Пассажировместимость…
Черт возьми! Сколько же он может взять на борт личного состава? Совершенно из головы вылетело. Как у них там вообще строится иерархия войсковых подразделений? Вспоминать… Быстрее вспоминать…
Самая маленькая, кажется, «огневая группа». Точно — «огневая группа», потом «отделение», потом «секция»… А секция по количеству бойцов примерно равна нашему отделению. Если исходить из того, что один вертолет берет на борт одну секцию, то получается, что общая численность сил противника составляет полноценный взвод. Итого — двойное превосходство в силах, если не брать во внимание летчиков. Это если на каждой «вертушке» по секции. А если больше?..
И каким в таком случае они располагают вооружением? Винтовками «М-16», которые ничем не отличаются от автоматов. Подствольными гранатометами. Просто гранатами. Возможно, ручными пулеметами, по одному на каждую секцию…
Плюс крупнокалиберные пулеметы на самих «вертушках». Вон те, что торчат толстыми, что твоя рука, стволами из раскрытых люков. Это вам не примитивные «ручники». Эти способны ствол дерева пополам перерубить. Или человека, буде та пуля в него угодит. Против таких серьезных «машинок» с «АКМ» много не навоюешь. Тем более что у противника, кроме численного и огневого превосходства, преимущество в высоте.
Пока ты его снизу выцеливаешь, он закидает окружающую местность ручными гранатами и зальет пулеметным огнем, так что головы поднять будет невозможно. Им для этого даже особо напрягаться не придется — знай себе выдергивай из гранат предохранительные чеки и роняй их себе под ноги. Одну за другой. Десятками.
И что в этом случае остается делать тем, кто находится внизу и в численном меньшинстве?
Пожалуй, только одно — не высовываться! Замереть, прижать уши, как это делает испуганный заяц, и надеяться на лучшее. Например, на то, что у пилотов вертолетов вдруг случился массовый приступ дизентерии и они, оберегая чистоту салона, были вынуждены совершить вынужденную по медицинским показаниям посадку. Чтобы тут же, испытав облегчение, улететь.
— Личному составу приготовиться к обороне! Свое местоположение не раскрывать. В бой без команды не вступать. В случае обнаружения себя противником обходиться холодным оружием. При невозможности избежать боя открывать огонь всем и разом, чтобы максимально использовать эффект внезапности, — приказал командир отряда. — Всем все понятно?
— Так точно!
— Доведите приказ до сведения каждого…
— Приготовиться к десантированию! Головной вертолет снизился и завис в нескольких футах над площадкой.
— Первый пошел!
Второй пошел!
Третий пошел…
Бойцы охранения, не дожидаясь касания, один за другим попрыгали на землю. Быстро отбежали в стороны, упали на животы, отползли за препятствия, занимая круговую оборону. И лишь потом осмотрелись.
Все было тихо.
— Нормально, — показали разведчики. Прикрывая друг друга, расползлись в стороны, осмотрели ближние кусты.
— И здесь все в порядке.
— Садимся, — ткнул большой палец вниз командир.
— О'кей! — согласно кивнул пилот. Вертолет коснулся «лыжами» грунта.
— Моторы глушить?
— Пока не надо. Вдруг мы ошиблись. Командир коммандос и еще несколько бойцов, взяв оружие на изготовку, двинулись в сторону, куда указывала кривая падения самолета, вычерченная им на верхушках деревьев.
Долго искать не пришлось.
— Вон он лежит, — сказал один из бойцов.
— Смотри, как его смяло…
Самолет действительно напоминал консервную банку, угодившую под колеса большегрузного автомобиля.
— Передайте второму, что можно садиться.
— Второму посадка! — показал сигнальщик. Второй вертолет снизился и совершил посадку в нескольких десятках метров от первого. Третья машина осталась в воздухе барражировать ближние окрестности и обеспечивать огневое прикрытие.
— Всем, кроме боевого охранения, работать самолет! — приказал командир.
Коммандос подбежали к вертолетам, вытянули из салонов какие-то ящики, ухватили с двух сторон за ручки, бегом потащили к самолету.
— Быстрее, быстрее, быстрее! — торопил своих подчиненных командир.
— Лейтенант Браун, лейтенант Смит.
— Я! Сэр!
— Демонтируете приборную доску в кабине.
— Есть! Сэр!
— Лейтенант Джонстон, лейтенант… лейтенант… осматриваете окрестности с целью поиска ракет и прочего вооружения.
— Есть! Сэр!
— Лейтенант Доутсон, лейтенант… эвакуируете останки летчиков…
Американские коммандос не продирались сквозь обломки самолета, цепляясь одеждой за выступающие во все стороны «клыки» поврежденных конструкций, не рвали дюраль голыми руками, поминутно вспоминая при этом родную маму, оставленную в штате Пенсильвания. Они работали очень культурненько, так чтобы, не дай Бог, пальчиков не замарать.
Они работали, как хирурги. Вначале надели перчатки и специальные маски с полукруглым защитным стеклом, вскрыли кофры, вытащили и разложили на заранее расстеленном куске ткани гидравлические ножницы, домкраты и прочую хитромудрую слесарную технику.
Потом теми ножницами взрезали здоровенный кусок обшивки в районе кабины, перепилили дисковыми пилами металлические профили конструкции, перекусили кабели и провода. И выдернули освободившийся кусок борта, как пробку из бутылки, разом открыв доступ к приборной доске и всем прочим техническим закуткам кабины.
Увидев останки пилотов, коммандос встали по стойке «смирно!» и отдали им честь. Как будто они находились не на поле брани, а на съемочной площадке голливудского боевика, где соблюдение воинских ритуалов является обязательным условием кассового успеха фильма.
Мертвых пилотов аккуратно вынесли наружу, уложили в специальные пластиковые мешки на «молнии», застегнули и понесли к вертолетам.
И лишь после этого приступили к демонтажу интересующих их приборов. Не задействованные в данном виде работ бойцы обкладывали обломки самолета толовыми шашками.
Через пятнадцать минут они должны были закончить свою работу…
* * *— Слышь, капитан, а ведь мы так можем остаться без прибора, — озабоченно прошептал на ухо командиру российских разведчиков окопавшийся рядом с ним «замок». — И тогда хоть домой не возвращайся.
— Не слепой! Без тебя вижу, — так же шепотом огрызнулся командир, внимательно наблюдая за работой противника в бинокль. — Ухватисто действуют ребята.
Американцы вытаскивали из леса сигарообразные ракеты класса «воздух — земля», укладывали их рядком возле самолета.
— Еще четверть часа, и все, — сказал командир, — пиши пропало!
Американцы вскрывали оболочки ракет, выдергивали из них электронную начинку, облепляли боеголовки пластиковой взрывчаткой.
— Страхуются сволочи! Даже взрыву опасаются доверять!
— А ты бы доверился?
— И я бы не доверился!
— Ну, значит, они не глупее тебя. Американцы разматывали, уводили в лес провода.
— Что будем делать?
— Откуда я знаю…
Из разломанной кабины выскочил работавший там разведчик. Взмахнул рукой. Что-то крикнул.
— О чем это он?
— Откуда я знаю. Я в английском разбираюсь только в рамках учебной программы войскового училища. То есть ни в зуб ногой.
Американец крикнул еще раз и пошел в сторону вертолетов.
— В чем дело? Почему вы прекратили работу? — спросил командир коммандос.
— Дело в том, что один из приборов, который я должен был снимать, уже частично демонтирован. Сэр!
— Как так?
— Так! Сэр!
— Вы ничего не путаете, лейтенант? Может, его просто сорвало в момент удара самолета о землю? А вам показалось…
— Нет, сэр, это исключено. Прибор не сорван, прибор частично демонтирован.
— Почему вы так решили?
— Из восьми гаек, с помощью которых он крепится к фюзеляжу, шесть были откручены!
— Может быть, они сами?..
— Гайки зафиксированы с помощью гроверных шайб. Они не могли раскрутиться сами. Тем более одновременно шесть штук. Они были откручены.
— Ну-ка пойдем посмотрим на месте…
На месте командир коммандос увидел то же, что его предшественник. Две гайки вместо положенных восьми.
— Может быть, вы сами…
— Нет, сэр! Я не успел открутить ни одной гайки. Командир опустился на колени и внимательно осмотрел болты. Они выглядели как новые. Словно только что из-под резца токарного станка. Он ощупал их рукой и посмотрел на пальцы. На коже остались мелкие крупинки сора. На старых болтах, которые никто не трогает, грязь намертво пристает к металлу и рук не пачкает.
Командир выпрямился и внимательно оглядел кабину.
— Что мне делать? Сэр!
— То, что было приказано, — демонтировать приборы. Только теперь гораздо быстрее, чем раньше.
Главный коммандос вышел из кабины и очень тщательно осмотрел останки самолета. Особенно места, где была повреждена обшивка. Он не пропустил ни одной трещинки, ни одного разрыва и очень скоро нашел то, что искал. Кусок искусственно взрезанной обшивки. Естественным образом металл так, с равномерными зазубринами в одну и ту же сторону, не рвется. Он лопается, как бумага, — ровно или большими неровными зубцами. Этот металл не рвался, этот металл пилился или рубился. По всей видимости, большим ножом.
