Странный приятель - Чекрыгин Егор

— Доод говорил, ты офицером мечтал быть, оттого все эти уставы и строевые приемы и учил. Считай, мы тебя сейчас на прямую дорожку к этому вывели… пусть и длинную. Сумеешь себя еще раз показать, как со знаменем, — и с твоим происхождением можешь получить чин волонтера. А это уже не солдат. Ну а там уж… А сможешь убедить ребят, что тебе верить можно, как самим себе, — они тебе даже на патент для первого офицерского чина скинутся. Только сам понимаешь: такое доверие предавать нельзя или первого же сражения не переживешь…

Так что помимо поручений, которые выполнял теперь Ренки для полковника, ему приходилось бегать и по делам общества. Иногда посредством Ренки из рук в руки переходили немалые суммы денег. Пару раз приходилось доставлять маркитантам захваченную в походе добычу, а однажды — сопровождать телегу с предназначенной для шитья мундиров тканью, которая канула куда-то в необъятное нутро обозной жизни и пропала бесследно, зато в обратную сторону были переправлены вино и мука.

Еще Ренки разносил «подарки» нужным людям. Или прикрывал от патрулей Тайной службы темные делишки своих товарищей, сути которых подчас и сам не понимал. Ну и, конечно, подробно информировал Бида обо всем, что творится в штабе.

Нельзя сказать, что Ренки все это сильно нравилось, но свою работу он старался выполнять честно.

— Такие вот дела… — сообщил генерал оу Крааст собравшимся на совет офицерам, кидая на стол свиток с печатями генерального штаба. — Кое-кто при дворе считает, что мы не можем все время так позорно пятиться назад, а должны дать решительное сражение и всех победить. И то, что сейчас кредонцев почти вдвое больше нас, достойным аргументом против сражения не считается.

— В голой степи — и без артиллерии? Нас сотрут в порошок, — с сомнением в голосе высказался полковник Девятнадцатого Королевского. — А потом кредонцы по нашим костям дойдут до портов. Тогда с Зарданским плоскогорьем можно попрощаться, а заодно и с дорогой в Орегаар! В лучшем случае в следующей кампании придется начинать с того, чего добились уже лет двадцать назад.

— Вы это знаете, я это знаю. Последний мальчишка-барабанщик с выбитыми ядром мозгами об этом догадывается. Но там на это всем наплевать, у них свой резон, и потому, вне зависимости от наших знаний, битва состоится! Вот тут вот, — ткнул генерал Крааст в весьма приблизительно нарисованную карту, — я, еще когда мы сюда шли, приметил хорошее место для сражения. Левый фланг будет укреплен высоким холмом, правый упирается в большущий овраг. Это, конечно, не помешает им пустить свою кавалерию в обход холма. И потому мы выроем большой ров по левому флангу и поставим обоз вагенбургом. Холм тоже придется обкопать, чтобы на него было невозможно залезть. Обнесем позиции бруствером. В наиболее уязвимых местах поставим редуты. Натыкаем рогаток, нароем волчьих ям… и так далее. Превратим это место в крепость! Идея простая. Стоим намертво сутки, отбивая атаки. День простояли — поле боя за нами. А утром следующего дня под развернутыми знаменами, с барабанным боем торжественно драпаем оттуда, послав впереди себя гонцов с известием о данном врагу сражении, в котором мы почти что победили, но из-за численного преимущества противника, опасаясь окружения, вынуждены были отойти.

— Но мы не успеем ничего выкопать и укрепить… — резонно возразил генералу бывший при армии капитан-инженер. — При наших запасах шанцевого инструмента, чтобы хорошенько оборудовать позиции, понадобится дня три-четыре минимум. Кредонская кавалерия будет тут через сутки, а вся армия подтянется еще через день!

— Вот поэтому их должен кто-то задержать на это время, — подвел итог генерал. — Думаю, наши славные гренадеры вполне с этим справятся!

Оу Дезгоот и командир Пятнадцатого переглянулись и молча кивнули. Было понятно, что их приносят в жертву, но возражать было бессмысленно.

— Ну вот видишь, Ренки, а ты все переживал, что тебе не подворачивается случай умереть за своего короля, — хладнокровно и даже с легкой смешинкой прокомментировал лейтенант Бид переданное через Ренки послание полковника. И продолжил, заметив, как закаменело лицо парнишки. — Не беспокойся так. Если подойти к делу с умом, может, и на этот раз обойдется. Я в штаб… Ты там, скорее всего, сейчас не понадобишься. Так что можешь пока пообщаться с друзьями. Будет нелишним.

Лейтенант Бид был действительно отличным офицером. И прекрасно понял, что творится на душе у Ренки.

Нет, какого-то животного страха, паники или желания бежать без оглядки при известии о возможной скорой смерти потомок древнего рода воинов не почувствовал. Ну или если даже и почувствовал, то сумел задавить эти недостойные чувства в зародыше. Но вот грусть и какая-то противная, угнетающая тоска… Он ведь так молод, так много еще не увидел и не попробовал в жизни.

Ведь были же какие-то планы… Пусть и почти несбыточные или, наоборот, мелкие и ничтожные, вроде пришить оторвавшуюся пуговицу. Начала выстраиваться некая карьера, и появились хоть и необычайно смутные, но все же перспективы добиться исполнения своей мечты. И получается, что все это в ближайшие дни превратится в пыль, в труху? И его молодое, полное сил, надежд и желаний тело будет валяться где-то посреди бесконечного Зарданского плоскогорья с вывороченными кишками или с оторванной головой? И ради чего тогда все эти муки прошлых месяцев?

Да, в таком состоянии лучше пойти к друзьям, чтобы, разделив с ними свои страхи и тоску, набраться мужества достойно встретить свою судьбу.

— Вот такие вот дела… — закончил Ренки информировать своих однополчан относительно новейших замыслов начальства. — Нам выпала роль арьергарда, который должен максимально долго сдерживать вражескую армию!

— … — с деланым равнодушием прокомментировал это известие сержант Фаарик, подсевший к костру их капральства послушать свежие новости. — От нашего полка две трети осталось да половина от Пятнадцатого. Если кредонцы хорошенько навалятся, нас и на полдня не хватит. У них кавалерия и эти их чертовы пушечки. Кавалерия заставит нас стоять на месте, а пушки расстреляют в упор. Но такова уж доля солдатская, парни, никогда не угадаешь, из-за какого поворота к тебе смертушка пожалует. Так что дадим завтра этим сволочам такой бой, чтобы они со страху гадили, цифру «шесть» на заборе увидемши! Кстати, капрал, ты вроде недавно запасы пересчитывал. Как у нас там с порохом дела обстоят? От кавалерии только частой пальбой и можно отбиться.

— Да не так чтобы очень, — честно ответил Ренки. — Мы с полковником считали. После того боя по тридцать-сорок выстрелов на мушкет осталось. Так что очень часто палить не удастся. Есть, правда, пара возов с порохом для пушек. Но для мушкетов он вроде как не особо годится?

— М-да… — вдруг произнес молчавший ранее Готор.

Ренки неоднократно смотрел в его сторону и по лицу друга видел, что его гнетут какие-то тяжелые сомнения. Словно он хочет и не может решиться на какой-то серьезный шаг.

— С одной стороны, вроде и не стоит… — как-то непонятно сказал Готор. — А с другой — бестолково помирать тоже не хочется. Ренки, можешь мне устроить встречу с лейтенантом? Скажи, что у меня есть интересное предложение.

Фактически была еще ночь, когда сборная команда, состоящая из одного капральства роты лейтенанта Бида и каторжной роты с капральством охраны, под предводительством капрала Готора и капрала-порученца оу Дерээка занялись своим делом. Очень привычным делом — копать землю.

— Какого демона? — заорал полковник оу Дезгоот, когда лейтенант с двумя капралами заявились к нему посреди ночи. — Лаарт, чтоб тебе поносом изойти… Неужели ты уже успел соскучиться по мне? Совет ведь закончился всего полтора часа назад!

— Тут поступило одно предложение, — спокойно глядя на ярость полковника, ответил лейтенант Бид. — Оно может весьма существенно дополнить твой план.