Ивакин Геннадьевич - Десантура
-Кердык нам тогда, капитан, - спокойно посмотрел на восток комиссар батальона Куклин. - Но без приказа отходить не имеем права.
-Да знаю я, комиссар. Иди лучше бойцам объясни - почему они тут гибнут ни за что!
Куклин, уже пошедший было к позициям, остановился и посмотрел на Жука:
-За Родину, капитан, за Родину.
Капитан отвернулся и зло сплюнул. За Родину не погибать надо. За Родину побеждать надо.
Вдруг с западного рубежа прорыва закричали:
-Комбат! Где комбат? Связной из штаба бригады!
Капитан бросился навстречу бойцу.
Он протянул Жуку лист вырванный из блокнота, на котором неровными карандашными каракулями было начеркано:
'Батальону отходить на старую базу. Обеспечить эвакуацию раненых с аэродрома. Продолжать громить гарнизоны противника. Мачехин'. Подписи Тарасова почему-то не было.
-Что там происходит, комбат, как думаешь? - спросил Жука Куклин, когда батальон стал отходить в лес. Сумерки уже таяли под первыми лучами мартовского солнца.
-А черт его знает. Начальство друг с другом дерется, а мы с врагом. Вот и весь сказ, комиссар.
Куклин попытался что-то сказать, но не успел. Пулеметная очередь разорвала воздух над головами десантников. Жук оглянулся. К месту боя подошла колонна грузовиков, из которых выпрыгивали эсесовцы в белых куртках. Затем надевали лыжи и бросались в погоню за уходившим батальоном.
'А грамотно в цепь разворачиваются, быстро!' - машинально ответил он. 'Хорошо, что мы успели с поля уйти...'
-Бегом, бегом, бегом! - закричал комбат, подгоняя усталых десантников. - Олешко, оставь два пулемета, пусть задержат фрицев!
-Есть, товарищ капитан, - младший лейтенант лихо развернулся на лыжах и, отбежав чуть в сторону, прислонился к сосне. Затем достал карту, сверяясь с местностью, чтобы выбрать пулеметные позиции.
Воздух наполнился грохотом и визгом смертоносного металла. Вы слышали, как страшно стучат осколки по деревьям? Как шипят пули в снегу? А звук попадания пули в плоть человека не описать... Он какой-то глухой, тупой и хлюпающий одновременно. Страшный...
Младший лейтенант сполз по сосне на снег. И дал очередью по немцу, выскочившему из кустов. Потом еще по одному.
-Митька! - закричала Наташа, посчитав, что он ранен и бросилась к нему.
-Довгаль стой! Стой, кому говорят! - заорал ей вслед Куклин. - А ну, бойцы, на помощь! Четверо десантников бросились к младшему лейтенанту, но тут же залегли. Между сосной и густым подлесником была полянка метров пять лишь шириной. И эта полянка превратилась в кипящую смертью стену огня.
-Жив? - перекрикнула Наташа грохот стрельбы.
-А что мне будет! - улыбнлся ей муж. - Жив и даже не ранен! Прикрой со спины!
Они развернулись в разные стороны и открыли огонь, по окружающим их эсэсовцам. Да и ребята помогли, отстреливая немцев. Теперь уже залегли и фрицы. А когда в них полетели гранаты, те вообще поползли назад.
-Отбились, Наташка! Отбились! - яростно улыбнулся Олешко. - Молодец ты у меня!
-Да ну! Просто надоело эту тяжесть таскать. Вот, только одна осталась, - показала она ему ручную гранату.
-Прибереги, пригодится! - и Митя крепко-крепко поцеловал ее.
-Лейтенант, лейтенант! Отходите, мы прикроем! - закричали им бойцы.
Всего-то пять метров пробежать. И уже спокойных пять метров. Митя разогнулся, встала со снега и Наташа.
Она сделала несколько шагов и вдруг - нет, не услышала. Разве в бою услышишь выстрел снайпера? - почувствовала, что...
Младший лейтенант Олешко лежал, обагривая кровью истоптанный, грязный снег.
-Митька-а-а! - закричала она и бросилась обратно. Споткнулась, запутавшись в лыжах, встала на колени и поползла к нему...
...-Я ей кричу - уходи, мол, уходи! А они кричит, планшетку заберу только. А в глазах ни слезиночки. Сухие глаза-то. А лицо белое, белое.
-Боец, ты мне не стихи читай, а доложи, почему на помощь не пришли? - Жук сидел у костра и старался строго смотреть на бойца. А на душе у капитана скребли кошки. К мужским-то смертям на войне привыкнуть сложно, а уж к девичьим-то...
-А она маскхалат лейтенанту разорвала и кричит6 'Помогите кто-нибудь!' Мы только встали, а тут немец минами начал кидаться. Видать, развернулись как раз. И первым же разрывом... Я голову-то приподымаю - нету их. Только яма черная дымит. Ну, шапки поснимали и батальон догонять.
Жук покивал, задумчиво посмотрел на свои руки, зачем-то повертел ими...
-Вот и все, товарищ капитан.
-Иди, Александров, иди.
Потом комбат встал. Посмотрел в ночное небо. Захотелось завыть на луну. Но он пересилил себя и, скрипя мокрыми валенками по снегу, отправился обходить свои роты, вернувшиеся на старую базу, что на болоте Невий Мох.
По официальным данным:
Довгаль Екатерина Ивановна, техник-интендант второго ранга, переводчица, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, пропала без вести 27.03.1942 в районе деревни Пекахино Демянского района Ленинградской области. Мать - Довгаль Анастасия Лукинична. Домашний адрес: Ярославская железная дорога. Станция Икша. Поселок Ртищево, дом 11.
По воспоминаниям выживших десантников ее звали Наталья. Звание - техник-интендант третьего ранга.
Олешко Дмитрий Михайлович, младший лейтенант, командир взвода первого батальона, тысяча девятьсот двадцатого года рождения, убит 27.03.1942 в районе реки Полометь. Призван Щербиновским РВК. Отец - Олешко М.Д. Домашний адрес: Краснодарский край, Щербиновский район, г. Щербиновка.
В тысяча девятьсот девяносто девятом году Митю Олешко и Наташу Довгаль нашли поисковики из Кировской области. Вместе. В одной воронке. Она так и лежала на нем сверху, прикрывая от осколков.
Перезахоронены в городе Демянске Новгородской области.
Коса у нее длинная была... Сохранилась, да...
20.
-Перед атакой Игожево, я решил отомстить Гриневу, - продолжал Тарасов. - Он сорвал атаку на Добросли - пусть под Игожево отдувается сам. Бойцов у него было около пятисот на тот момент. Мог справиться. А мы ударили на Старое Тарасово.
-Погодите, господин подполковник, вы же говорили, что Гринев пропал под Доброслями? - наморщил лоб фон Вальдерзее.
-Да? Простите, у меня плохая память на даты. Лично я его не видел после Доброслей. Может быть, он исчез позже, а, может быть, двести четвертой под Игожево командовал комиссар Никитин. Мне не докладывали.
-Понятно... Между прочим, под Игожево ваши атаковали относительно удачно, а вот под Старым Тарасово, ваша атака опять не получилась. Почему? Объясните сей момент!
-Ну я же говорил, что был фактически отстранен от командования бригадой. Полковник Латынин...
-Фактически. А формально?
-Формально с меня никто ответственности не снимал. Я понимал, что по возвращению в советский тыл мне грозил трибунал. И расстрел, по законам военного времени. В таких случаях всегда ищут козлов отпущения.
Обер-лейтенант задумался. А потом задал неожиданный вопрос:
-Кто же, по-Вашему, господин подполковник, истинный виновник провала операции?
-Относительным провалом, герр оберлейтенант! - самолюбиво прищурился Тарасов. - Все-таки, наши бригады нанесли вам урон и урон, порой, не малый. Тридцатая пехотная дивизия была фактически заперта нами, когда мы блокировали дорогу у Малого Опуево. Уничтожены десятки гарнизонов, складов с боеприпасами, вооружением. К сожалению, мне неизвестны потери ВАШИХ войск.
-Обычные потери, господин подполковник. Неизбежные на войне, - пожал плечами обер-лейтенант.
-Неизбежные, да! То-то вы после Игожево и Тарасово как с цепи сорвались, не давая нам продыху.
-Приоткрою вам тайну. В Игожево был ранен начальник штаба двенадцатой пехотной дивизии. А командир дивизии...
-Убит? - отрывисто спросил Тарасов?
-Нет... Был эвакуирован в одном нижнем белье, - тонко усмехнулся фон Вальдерзее. - Псоле чего был сильно зол!
Тарасов юмор 'эвакуации' оценил:
-Передайте ему мои искренние извинения.
-Обязательно, Николай Ефимович! - засмеялся немец.
-А что вы скажете по поводу разгрома аэродрома в Глебовщине? - вернулся к теме разговора комбриг.
-Это было неприятно, но не смертельно. Утром двадцать первого марта, когда последние ваши парашютисты заканчивали сбор у Малого Опуево, началась немецкая операция 'Наведение мостов'. Пять дивизий генерала Зейдлица фон Курцбаха медленно, но верно, двинулись в восточном направлении от Старой Руссы, чтобы закрыть брешь между шестнадцатой армией и окруженного второго армейского корпуса. И закрыли. Коридор был восстановлен. Вот так, Николай Ефимович.
Фон Вальдерзее разглядывал поджавшего губы Тарасова.
-Но, давайте же продолжим. Итак. Вы осознали, что вам грозит смерть от рук НКВД и?
-А? - словно очнулся Тарасов.
-Что решили Вы, после осознания факта неминуемого расстрела?
