Сергей Зверев - Спасти Париж и умереть
– У нас есть некоторое количество удостоверений, подписанных генералом де Голлем. Обладатель такой бумаги будет застрахован от возможного покушения, от любых неожиданностей…
– А вот это по-настоящему интересно, – Мейер снова опустился в кресло. – Раздобудьте мне такой документ, хотя бы один…
– Хорошо!
Девушка поднялась и ушла. Курт еще некоторое время сидел на прежнем месте и смотрел ей вслед. Рядом грохотал ипподром. В голове Мейера возникали интересные планы. А потом он вспомнил Адель и подумал, что с такой девушкой вполне можно работать.
Высокий блондин в это время поставил недопитую рюмку аперитива на прилавок и двинулся за удалявшейся Адель.
В кабинете Кнохена, расположенном на улице Соссэ, сидели Серафим Никольский и сам хозяин кабинета. Вернее, нельзя было назвать человека, сидевшего перед оберштурмфюрером, кем-то еще, сейчас это был Семен Ботун – что-то в лице его выдавало провокатора. Ботун расслабился, и в нем проступила истинная личина.
На столе между собеседниками стоял портрет Курта Мейера. Портрет был без рамки. Этот портрет и еще то, что окно кабинета было плотно зашторено, рождало странное чувство – словно двое сидели у могилы штандартенфюрера Мейера.
– Вас никто не видел? – спросил Кнохен.
– Разумеется, нет, – сказал Ботун. – Я уносил портрет весьма осторожно.
– Значит, вы полагаете, он вместе с ними? – Кнохен кивнул на картину.
– Совершенно верно… – растянул в улыбке губы Ботун. Добавил: – Ох и ловко он вас провел!
– Прошу быть осторожным в выражениях, господин Ботун, – ледяным тоном произнес Кнохен. – Этот человек прибыл из Берлина с важной миссией, сам Гиммлер ему доверяет… Где вы взяли портрет?
Ботун замолк обескураженно. Хлопал осоловело глазами и молчал.
– Вам дали его унести? – Гестаповец прищурил глаза. – Вы плохо работаете! Вдруг вас раскрыли?
Собеседник заерзал на стуле.
– А как же моя информация о Клоде, об этой проститутке Адель, о викарии, о звонаре? – обеспокоенно спросил он. – Все эти бандиты, господин оберштурмфюрер, наверняка связаны с парижским подпольем… И еще одного блондина я видел мельком… – Он говорил о Павле Бондареве, не зная, как детальней описать этого человека.
– Слушайте, только вчера штандартенфюрер Мейер жаловался, что какие-то бандиты выкрали у него портрет, который был сделан на Монмартре в первый день его пребывания во французской столице. Эта картина была дорога штандартенфюреру Мейеру! – произнес Кнохен наставительно. – Я вам не верю, господин Ботун… Идите и возвращайтесь, когда у вас будут веские доказательства вины Мейера… Портрет я пока оставлю у себя… – Он бережно взял картину и поставил в сейф. – Уходите, господин Ботун, не раздражайте меня… Да что я говорю, пшел вон! – заорал изо всех сил Кнохен.
Семен Ботун выскочил из кабинета.
Встреча была назначена в кафе «Золотая голубка», расположенном в районе Больших Бульваров. Ботун-Никольский прибыл туда прямиком из штаб-квартиры гестапо на улице Соссэ. Однако он, конечно, прежде два часа кружил по городу, чтобы никто не понял, откуда он пришел. По пути Ботун опрокинул в бистро рюмочку-другую. Настроение все равно оставалось подавленным. Он совершенно не знал, какие доказательства нужны Кнохену. Оставалось наблюдать…
В кафе «Золотая голубка» Никольский пришел первым. Сидел над рюмкой «Перно» и рассматривал улицу.
Наконец появилась Адель. Почти одновременно с ней появились викарий и Жорж Лерне. Ботун взял себя в руки. Нужно было и дальше разыгрывать из себя Никольского, да еще придумать историю, почему от него разит, как от винной бочки.
Первым почувствовал запах звонарь. Он вопросительно глянул на товарища по побегу.
– Настроение не всегда бывает хорошим, брат, – пожаловался Ботун.
Деликатный Жорж Лерне промолчал, глянул на девушку – Адель сидела за столиком, но думала о своем… Викарий направился к стойке и о чем-то сказал бармену на ухо. Тот кивнул и махнул рукой.
– Пошли, – сказал Лерне.
Все трое поднялись из-за стола и зашли за стойку бара. Оттуда по узкому коридору они прошли на задний двор. Бармен шел первым, за ним следовали викарий и девушка. Ботун замыкал шествие.
По двору ходили куры. Они разбегались от ног бармена, смешно хлопая крыльями.
Этот обычный дворик одного из старых зданий выглядел уютно. По периметру двора располагались хозяйственные постройки. Бармен подвел всех к сараю, выложенному из серого известняка, отпер дверь. За дверью оказалась кладовая.
После того как все прошли внутрь, бармен набросил на дверь крючок и, не говоря ни слова, решительно стал очищать место на полу, в самом центре помещения. Сперва он действовал ногами, потом отбросил в сторону какой-то хлам, тряпье и куриные перья, взял метлу, прислоненную к стене, и сделал несколько взмахов.
Поднялась пыль, у Ботуна защипало в носу. Морщились и сдерживались, чтобы не чихнуть, и все остальные, но бармен не стал проветривать помещение.
Присутствующие увидели в полу люк с металлической крышкой. Крышка была старая, ржавая. Бармен окинул всех испытующим взглядом и решительно нагнулся. Он при этом кряхтел – нагибаться мужчине мешал толстый живот.
Бармен схватил волосатыми пальцами металлическую ручку, потянул на себя, и люк со страшным скрипом открылся.
Из отверстия потянуло сыростью и холодом.
– Прошу вас, господа, – сказал бармен и отступил на шаг назад. – Там лестница, она вас выдержит… Спускайтесь по одному. Я, конечно, останусь здесь.
В лестнице было метра четыре длины. Когда Ботун ступал по перекладинам, те скрипели под его ногами. Но лестница выдержала.
Когда все оказались на полу, люк снизу представился маленьким и далеким.
– Фонарь есть? – спросил сверху бармен.
– Есть, а как же, – отозвался викарий.
Он достал из кармана фонарик-жужжалку и нажал на рычаг. Лампочка дала довольно тусклый свет.
– Хорошо, я возвращаюсь в кафе, – раздался голос сверху.
– Спасибо, Анри! – воскликнул викарий, после чего крышка люка захлопнулась.
Конечно, Ботун постарался запомнить имя бармена. Кафе «Золотая голубка» также отныне гестаповцы возьмут на заметку.
Знаменитые парижские катакомбы в районе Больших Бульваров ничем не отличались от подземных коридоров в районе собора Парижской Богоматери. По крайней мере, Ботун не нашел для себя особых отличий. Такая же темень, пыль и известняк под ногами. Все молча шли вперед, процессию воглавлял викарий.
Через некоторое время Ботун решился подать голос:
– Куда мы идем?
– Потерпи, узнаешь, – раздался тихий ответ звонаря. – У нас важная встреча.
Судя по всему, Жорж Лерне по-прежнему ему доверял! Ботун почувствовал, как его сердце обдало теплом.
Через некоторое время Семен Ботун почувствовал волнение. Из реплик спутников он понял, что они направляются на встречу с личным посланником Шарля де Голля.
Ботун, который побаивался одного упоминания имени де Голля, почувствовал, как у него задрожали колени. Ботун знал, какую де Голль имел большую популярность у французов. Почему-то представлялось, что человек, прибывший от генерала де Голля, будет высоким и грозным, он сразу поймет, что на самом деле представляет собой Ботун.
Недалеко от того места, где подпольщики спустились под землю, в районе Больших Бульваров, в подземных галереях располагалась одна из баз французского Сопротивления.
Прежде чем туда попасть, спутникам пришлось миновать несколько постов. На каждом спрашивали пароль, викарий уверенно отвечал, их пропускали. Ботун не мог запомнить ни одного слова, потому что реплики звучали вполголоса.
Наконец стены коридора раздались в стороны, и спутники попали в широкий зал, освещенный электрическими лампочками. Провода шли сюда сверху, Ботун поднял голову, но не смог понять, откуда.
Широкоплечий человек в окружении двух бородачей отделился от толпы и подошел к викарию.
– Рад видеть вас, мсье, – произнес незнакомец. – Я хорошо помню вас в соборе, видел до войны. – Он широко улыбнулся и добавил, прищурившись: – Вы вряд ли запомнили меня…
– Э-э-э… – протянул викарий, тщетно силясь вспомнить собеседника.
– Это вполне объяснимо, – продолжал странный человек, явно начальник или командир, источая улыбку. – Если паства хорошо помнит священника, то священнику не вменяется в обязанность помнить каждого прихожанина…
– Но я не священник! – покачал головой викарий.
– Ничего, все впереди, – произнес человек. – Разрешите представить вам капитана Франсуа Паррона, прибывшего от генерала де Голля…
Один из бородачей кивнул. Взгляд капитана Паррона был суров, что говорило об испытаниях, им перенесенных, волосы рано поседели.
– Капитан Паррон прибыл в Париж координировать действия Сопротивления по подготовке восстания… Мы хотели бы включить вас в состав штаба, господин викарий… Остальные пока могут отдохнуть.
