Андрей Воронин - Мишень для Слепого
– Кстати, Федор Филиппович, а у вас откуда эта банкнота?
– Это давняя история. Я косвенно был причастен к изготовлению фальшивых долларов.
– Вот даже как! – негромко воскликнул Глеб.
– Да, именно так. Мне позвонил один великолепный мастер-гравер. Он пошел поменять российские деньги на доллары – ему надо было расплатиться за могильную плиту – и обнаружил, что ему всучили им же изготовленную фальшивку.
– Любопытно. Правду говорят, неисповедимы пути Господни И хлеб, пущенный по воде, возвращается.
– Да, неисповедимы… С этой фальшивкой он пришел ко мне. Поговорили, выпили водки. А потом его убили. Вот, собственно, и все.
– Об этом вы не рассказывали.
– Ну вот, теперь рассказал…
Генерал Потапчук под внимательным взглядом Глеба, ничего не утаивая и стараясь ничего не упустить, поведал ему о старом гравере.
Закончив рассказ, он выложил из портфеля на стол пластиковую папку.
– И вот самое главное.
– Это фотографии генерала Разумовского, насколько я понимаю?
– Правильно понимаешь.
Глеб допил уже холодный кофе и принялся рассматривать снимки.
– Хорошо сохранился для своих лет.
– Да, неплохо. Ты, Глеб, должен будешь за ним следить. Если его попытаются ликвидировать, постарайся этого не допустить. Попробуй собрать о нем информацию. Для меня в этом деле слишком много неясного Они еще полчаса сидели, пили кофе, курили, выстраивали схему операции. Разумовский вылетал в Калининград, о цели полета Потапчуку ничего узнать не удалось Он предлагал Сиверову воспользоваться рейсовым самолетом, опередить Разумовского и поджидать его прилета в Калининграде. Но Глеб выбрал другой путь.
– Подготовьте мне машину – командирский УАЗ, пошарпанный с виду, но надежный, с форсированным двигателем, запасные документы. Я поеду по шоссе, оружие и техническое оснащение переправите самолетом. У вас же найдется свой человек в городе, у которого я смогу их получить?
Потапчук возражал, спорил, но потом принял все предложения Сиверова.
Ни Глеб, ни генерал ФСБ даже представить не могли, куда их выведет кривая. Пока в руках генерала и Сиверова была лишь тонкая нить. Но они, еще сами того не ведая, начали распутывать огромный клубок.
Глеб собрал фотографии, сунул их в свою спортивную сумку.
– Как я с вами могу связаться?
– Как всегда.
– Потом встретимся здесь, на этой квартире?
– Можно будет на этой, можно на другой. Но с соблюдением всех мер предосторожности.
Глеб пожал руку Потапчуку, взглянул в глаза.
– Я сделаю, генерал, все, что от меня зависит.
– Надеюсь, Глеб Петрович.
– До встречи, – бросил напоследок Сиверов, подходя к двери и прислушиваясь к тому, что делается на лестничной площадке.
Там царила тишина, лишь слышался лай какого-то пса, явно запертого в квартире или на балконе. Глеб открыл дверь и покинул квартиру. Кроме четырех снимков, в сумке Глеба лежала визитка, на которой значилось название калининградской фирмы, занимающейся растаможкой грузов, ее адрес и фамилия президента – Петрович С. Ф., и лист бумаги с адресами генерала Разумовского, а также номера его служебного и личного автомобилей.
* * *– Слушай, Илюха, – развалясь на диване, сказал Олег Барташов и потянулся. – Меня заколебало уже торчать здесь и неизвестно чего ждать. Денег полные карманы, а мы сидим и боимся устроить себе красивую жизнь.
Из кресла перед телевизором ему ответил Илья Железовский:
– Так Коптев же приказал сидеть несколько дней и нигде не появляться.
– Коптев, Коптев, – буркнул Барташов, – заколебал он меня своими приказами. Все, что он говорил, мы сделали. Теперь можно и расслабиться.
– Без разрешения начальства – нельзя.
У старшего лейтенанта Железовского и капитана Барташова поверх белых рубашек тянулись тонкие ремни, под мышками висели пистолеты. Но по повадкам парни больше были похожи на бандитов, нежели на сотрудников спецслужб.
Илья продолжал нажимать то на одну, то на другую кнопку пульта, переключая каналы телевизора. Новости сменялись мексиканским сериалом, сериал – научно-популярным фильмом.
Наконец Илья расплылся в улыбке. Ему повезло: на экране в короткой юбке и в черных чулках отплясывала с микрофоном в руках его любимая певица Анжелика Варум.
– Вот ее я бы трахнул! – объявил Илья.
Барташов расхохотался, скосил глаза на экран телевизора.
– И я бы ее трахнул. Только знаешь, в чем проблема, Илья? Ни тебе, ни мне она не даст.
– Тоже мне скажешь… Показал бы ей пачку баксов – сразу бы ноги раздвинула.
– Ты что думаешь, ей башлей не хватает?
– Хватает, но какая баба откажется от бабок, если еще при этом получит удовольствие?
– Правильно… Но какого хрена мы здесь сидим?
Могли бы давным-давно быть дома, – вновь заныл Барташов.
Железовский, не отводя вожделеющего взгляда от экрана телевизора, отозвался:
– Ничего не поделаешь, надо ждать майора. Вообще он какой-то странный последнее время.
– Ни хрена не странный. Он свое дело делает, наверное, хочет получить еще одну звезду.
– Он хочет заработать много денег, – уточнил Железовский.
– Да у него денег столько… Правда, интересно, откуда он их берет, если вот так запросто нам отстегивает по пять штук.
– Да, денег у него хватает. Но пять, десять тысяч – это не деньги. А вот миллион «зеленых» – уже деньги.
Если бы тебе, Олег, выпало счастье урвать миллион, что бы ты делал?
Олег Барташов привстал на диване, надул щеки, даже немного покраснел.
– Здорово было бы, просто классно! Я бы придумал, как их использовать.
– А я уже придумал, – сказал Илья. – Слушай, давай баб позовем, а? Все равно Коптев сегодня не приедет, а времени у нас пруд пруди. Давай оттянемся по полной программе. У тебя же есть телефоны проституток?
– Конечно, есть, – сказал Барташов и посмотрел на свой висевший на спинке стула пиджак, во внутреннем кармане которого лежал блокнот. – И что мы с ними станем-ляжем делать?
– Что… Покувыркаемся, потрахаемся… Здесь же две комнаты, одна тебе, другая мне. Развлечемся как положено, а то что-то нервы не в порядке.
– Рановато тебе, Илыоша, на нервы жаловаться. Ты у нас работаешь еще совсем мало, третий год.
– Ай, не говори… Знаешь, я как вспомню этих старичков, слепых, аж мурашки по коже идут…
– Ладно, баб так баб. Сейчас позвоню, – Барташов потянулся к пиджаку, вытащил блокнот. – Брось-ка телефон сюда!
Железовский кинул трубку, та плюхнулась на мягкий диван рядом с Барташовым.
– Тебе каких – брюнеток, блондинок?
– А мне все равно. Они у тебя нормальные, не больные?
– Не знаю, – пожал плечами Барташов, – наверное, нормальные. Хотя какая разница? Они же с собой презервативов полные сумки привезут.
– Тогда звони. А то уже просто невмоготу сидеть и смотреть телевизор.
Барташов начал листать свой довольно-таки потрепанный блокнот.
– Вот они… Все на букву "Б" записаны! Оля, Таня, Жанна, Анжела. Какая тебе нравится?
– Любая нравится.
– Тогда тебе высокую и худую, есть у меня одна, с бандитами все время крутится.
– А мне по хрен, хоть с депутатами. Давай, Олег, звони.
Палец Олега Барташова заскользил по кнопкам телефона.
– Алло! Алло! Свету можно?
– …
– Ты, да? А это тебя Олег Барташов беспокоит, помнишь?
– …
– А, помнишь! Чем занята, красавица?
– …
– Тогда, может, подъедешь?
– …
– Адрес я тебе сейчас скажу. У тебя, надеюсь, месячных сейчас нет?
– …
– Нету? Это хорошо. У нее месячных нету, – прикрыв микрофон рукой, обратился Барташов к Железовскому. – она спрашивает, сколько презервативов брать.
– Пусть возьмет штук пять.
– Мой приятель говорит, чтобы ты взяла штук пять…
– …
Барташов расхохотался, поглядывая на Илью.
– Она говорит, не много ли тебе будет.
– Нет, не много, – Илья тоже расхохотался.
– Приятель говорит, не много.
– …
– Нет, он хороший, большой, сильный. И член у него большой и сильный, – с хохотом кричал в трубку Барташов. – А подруга у тебя есть хорошая?
– …
– Дорогая?
– …
– Ну, такая, естественно, как и ты.
– …
– Сколько надо, столько и заплатим, А сколько вы хотите? Ну ладно, не торгуйся. Ты же знаешь, мы деньги не считаем. Особенно если стараться станете… За настоящую работу платить не жалко…
Олег Барташов назвал адрес и положил трубку рядом с собой.
– Ну что, готовься, дружок, они едут.
– А сколько их будет – две?
– Две.
– Может, потом поменяемся, как в прошлый раз?
– Можем и поменяться. Давай, прибери тут немного, Илья, – распорядился Барташов. – Через час бабы окажутся здесь, так что…
– Я понял, командир, – рассмеялся Железовский и принялся уносить со стола грязную посуду, вытряхивать окурки из пепельницы и собирать раскиданные вещи.
