Сергей Зверев - Завтра никто не умрет
– Ты оделась? – прошипел он.
– Ах, да, – спохватилась Оксана и принялась, подпрыгивая, натягивать джинсы. Про белье не вспомнила, одевалась на голое тело, натянула задом наперед шерстяную кофточку, впрыгнула в сапожки, в куртку, стала ползать по полу, выискивая пистолет. Туманов раздернул шторы, распахнул окно и отлетел за стену. Пока не стреляли.
– Давай в окно, живо! – рявкнул он.
– Ты чего орешь так? – испугалась Оксана и слетела с кровати, чтобы запрыгнуть на подоконник.
– Ты куда? – схватил он ее за руку. – Шучу я. Обманный маневр, понимаешь?
Он прислушался. Враг за дверью был не глухой. Раздался топот – он убегал по коридору.
– Поняла, в чем дело? – Павел встряхнул плохо соображающую Оксану. – Секунд тридцать у нас есть. Давай в коридор. Только тихо. И дай мне, ради бога, пистолет.
– А твой где? – пискнула девушка.
– Выбросил. Патроны кончились. А весь арсенал мы зарыли, сама знаешь, где...
Он выскользнул в коридор, всмотрелся в темноту.
– Стой здесь, – метнулся через проход к себе в комнату (закрыто на ключ, и в комнате тихо), стянул с крючка куртку. Вернулся в коридор.
– Ты здесь, Оксана?
Шевельнулся спертый воздух.
– Не выходи, стой там.
Он влетел в комнату Газаряна. Кувыркнулся – наставил пистолет на окно. Дернул за покрывало – оно взлетело и оказалось у него в руках. Пустая постель...
– Двигай за мной, не отставай! – Павел бежал по коридору, стараясь не шуметь. В гостиной было тихо, натоплено – форточка открыта, и ветерок колыхал шторку. Из кухни все тянуло рыбным запахом. Жилые помещения хозяйки были на обратной стороне холла. Он почувствовал сквозняк – входная дверь была приоткрыта. Сделал знак – стой тихо. Тягучие секунды ударами молоточков отзывались в мозгу. Туманов выпустил руку девушки, двигаясь мягко, как кошка. В комнате Хильды из-под двери просачивался свет – рассеянный, бледный – ночник или лампа настольная. Потянул на себя дверную ручку, вошел сразу, без приглашений – незачем растягивать удовольствие. Кто-то здесь недавно поработал. Просторную комнату озарял приглушенный свет настенного канделябра. Стул с одеждой опрокинут. На кровати лежала Хильда в кружевной ночной сорочке – лицом в подушку, одеяло натянуто до плеч. Волосы в крови, а под головой и вовсе – целое море. Вошли – выстрелили в голову и больше к ней не прикасались. Туманов тоже не стал. Трудно выжить, когда у человека снесено полчерепа. Кровать разворочена, вторая подушка на полу. Газаряна не было. Здесь им повезло. Видно, банда разделилась – одни потащили Газаряна, другие пошли по коридору...
– Боже, Хильда... – ахнула за спиной Оксана.
– Ты дверь закрыла? – бросил через плечо Туманов.
– А должна была?
Он подпрыгнул – забилась на пружинах входная дверь, кто-то, не таясь, затопал. Сообразили! Павел подбежал к окну, запрыгнул на широкий подоконник, мощным ударом пятки выставил оконную раму. Посыпалось битое стекло, затрещало дерево.
– Прыгай в окно! – выдохнул Туманов.
– Опять в окно? – девушка сегодня здорово тормозила. – Точно?
– По-настоящему! Давай! Да дальше прыгай – там осколки...
Упругое тело прочертило дугу – засмотреться можно! Туманов взгромоздился на подоконник без оленьей грации, дважды выстрелил в проем, чтобы подождали немного, оттолкнулся, полетел, как с обрыва в воду.
Еще одна ночка удалась на славу. Не ошибается европейская общественность – русских в страны демократии нельзя пускать ни под каким предлогом! Яростная стрельба расколола патриархальный покой деревни. Бывали и лучше приземления, Туманов подвернул ногу, и, когда они передвигались, было непонятно, кто кого тащит. Задний двор гостиницы был уставлен какими-то теремками, сараюшками. Павел и Оксана метались между ними по рыхлому снегу, увертывались от пуль. Их преследовали двое – эти парни не испытывали проблем с автоматическим оружием и не жаловались на нехватку боеприпасов. Двор казался тупиком – возможно, выход и имелся, но как его разглядеть в этом издевательском зеленом мерцании? Приходилось экономить патроны, обойма в пистолете Оксаны была не беспредельной. Они втиснулись между тесно стоящими строениями, Туманов толкнул Оксану.
– Беги, я задержу их...
Девушка решила не геройствовать, побежала. Павел слышал топот подбегающих людей – всего двое, приготовился стрелять. Но эти двое лопухами не были – первыми открыли огонь. Он повалился на землю, пули засвистели над головой. Дважды выстрелил. Никто не появился в проеме – попрятались. Туманов стал отползать, выкатился на открытый участок... и тут обнаружил возвышение в десяти шагах. Всмотрелся. Просто пень. Срубили старое дерево, а до выкорчевки руки не дошли. Местные жители очень старательны, все делают обстоятельно, вдумчиво... Пень в качестве оборонительного укрепления его вполне устраивал. Павел перепрыгнул через него, рухнул на землю. Наглотавшись снега, скорчился, смел снег, приладил рукоятку «стечкина» на срез ликвидированного дерева.
Охотники работали примитивно. Бросились в ту же щель. Выбежал один, за ним другой. Туманов задержал дыхание, надавил на спусковой крючок. По грубым расчетам, в обойме оставалось патронов шесть. Отдачи почти не почувствовал – ее и не чувствуешь, если правильно выбираешь позу. Пуля поразила цель, тело продолжало двигаться по инерции. На то, как оно упало, Туманов не смотрел. В прицеле появился второй, этот парень пока не понял, что происходит. Фокус не удался – слишком рано он потянул крючок (еще бы скорость ветра учел). Но тот все равно споткнулся и, громко крича, покатился по снегу. Туманов подскочил, побежал, стреляя на ходу. Видел, как пули рвут куртку. Противник стонал. Все – щелчок, затворная рама отъехала. Тело извивалось на снегу, рука тянулась к упавшему автомату. Павел подбежал, схватил автомат – вполне боеспособный «эргономичный» «МР-5» – детище фирмы «Heckler&Koch» – низкая отдача, высокая кучность, магазин на тридцать патронов, да еще и покрытие фосфатированное – можно в дождь использовать, в снег, под водой.... Он наставил пистолет-пулемет на врага, хотел добить, тот взвыл, и снова стало стыдно. Да что ты будешь делать! Не получается добить. В гуманитарии записался? Покосился на второго – тому повезло меньше, не шевелился. Бросился бежать.
– Оксана, ты где?
– Да тут я, Туманов! – затрясся голый кустарник, обрамленный загородкой из декоративных камней.
– Ты как? – Туманов подбежал, схватил девушку за руку.
– Признаюсь честно, – как покрышкой огрели. После первого с тобой секса я чувствовала себя примерно так же.
– Только после первого? – возмутился Павел. – Неужели я настолько плох?
Он тащил ее за собой, как вредную собачку на поводке, а девушка что-то бормотала про личностный рост, неотработанную карму, что первый секс – это таинство, а второй и последующий – просто работа (хотя и не без приятностей). Выход со двора нашелся. Вспыхнул свет в островерхом коттедже, загавкала собака, закричали ни в чем не повинные обыватели. Номер полиции, возможно, и забыли (редки преступления в таких болотах), но кто не давал вспомнить? Свет озарил узкий, очищенный от снега проход между витиеватыми палисадниками.
За оградой проходила дорога, теснились дома в окружении сугробов. Во многих окнах уже горел свет, шумел народ. Черная, как ночь, «боевая машина вымогателей» стояла посреди дороги. «Как мы точно попали», – мысленно восхитился Туманов. Гибкая тень запрыгнула в машину, хлопнула дверца. Завизжала шипованная резина, джип отъехал задним ходом. Это было не просто так. Туманов выпустил Оксану, побежал на дорогу. Распахнулась левая дверца, на подножку взгромоздился человек. Туманов рыбкой покатился под забор – еще до того, как начали стрелять. Зазвучали отрывистые хлопки. Он зарылся носом в снег. И снова Фортуна чмокнула в затылок: сдавая назад, водитель съехал задними колесами на обочину, провалился в яму. Стрелок сорвался с подножки, ударился ребрами о металл, а подняться ему уже не дали. Павел шел по дороге и строчил короткими очередями. Стрелок извивался под забором. Взревел мотор, водитель сделал попытку выбраться из западни, но не сообразил, что ехать нужно назад, а не вперед. Колеса вращались вхолостую, двигатель ревел на критических оборотах. Туманов перенес огонь на лобовое стекло. Оно разлетелось вдребезги, дернулось тело во мраке, голова упала на приборную панель. Он подбежал, распахнул дверцу, выволок за шиворот безвольное тело, бросил в снег. Оксана уже приплясывала рядом.
– Туманов, да ты в натуре монстр.
– Ага, у меня целая авоська достоинств. – Он распахнул заднюю дверцу. Рассеянный свет из окон давал возможность видеть происходящее. Газарян извивался на заднем сиденье, мычал, делал страшные глаза. Нижняя часть головы была обмотана скотчем, руки скованы за спиной наручниками.
– Может, так и оставим? – предложила Оксана. – А то опять какую-нибудь чушь понесет.
