Сергей Зверев - Песчаная буря
Судя по всему, сейчас обе стороны заключили перемирие, но вот-вот должно было что-нибудь произойти. Либо штатовцы начнут упорно штурмовать объект, завалят подступы к нему своими телами, но все же возьмут верх. Либо исламисты добьются поблажек, получат то, что хотят, и свалят из лаборатории без боя. Одно из двух. Третьего, естественно, никто не ждет. А зря.
– Охренели совсем! – выразил свое мнение Свешников, отодвинувшись от экрана. – Еще ларек с хот-догами поставили бы или пикники устраивали возле входа. Вот это я понимаю, с размахом воюют. Постреляли, понимаешь, повзрывали, поругались матом, затем пошли в палатки отсыпаться, пить пиво с орешками да сухариками. Утром душ приняли, позавтракали и снова приступили к стрельбе. Никаких нервов и усталости. Государство весьма бережет своих вояк. Американцы небось понагнали сюда еще и с десяток психоаналитиков, массажисток, стилистов, зубных техников.
– А что ты хотел, Антон? – Лавров поднял лицевой щиток и закурил. – В этих местах Америка всеми делами заправляет. Вот и расположились на подконтрольной территории, выкуривают фанатиков из лаборатории. Никто им ничего против не скажет, поблизости авианосец ошивается, вмиг порядок наведет. Небось и пиратов разогнали ради такого дела, чтобы не мешались под ногами. Как и прочих любопытных.
Никифоров выключил компьютер, сунул его в рюкзак и заметил:
– В таком случае они могут и еще народу подогнать. Две-три роты – это запросто.
Батяня был полностью согласен с Никифоровым.
Он поднялся на ноги, еще чувствуя себя несколько неуклюже в тяжелом костюме, и распорядился:
– Ладно, пора выдвигаться. Осмотрим потайной ход, и если пройти по нему невозможно, то пойдем в гости прямо через парадный подъезд. Под утро наши конкуренты малость расслабятся, да и спутники их ослепнут на пару часиков, вот и наведаемся.
Десантники поднялись, побросали сигареты, забрали облегчившиеся сумки и двинулись в темноту, забирая левее. Потайной ход располагался с другой стороны от лаборатории, на берегу реки. Надо было успеть за оставшееся время осмотреть его, а там уж решать, как быть.
– Там снова этот жадюга, сэр.
Майор тяжело вздохнул, разогнал ладонью сигаретный дым и спросил:
– Ну и чего ему опять надо?
– Поговорить хочет, сэр.
– Харви, скажи ему, чтобы он валил отсюда на хрен. Какие еще переговоры? После каждой перестрелки, что ли, будет мозги крутить?
– Не знаю, сэр. Но он очень уж настойчиво рвется.
Майор глянул на капитана Снайпса, забинтованного так, что виднелись только глаза, и спросил:
– Что, капитан, звать?
Тот лишь кивнул несколько раз. Говорить Снайпс не мог. При последней драке у него конкретно обгорело все лицо, так как из лаборатории теперь иногда летели примитивные коктейли Молотова. Жуть!..
Майор махнул рукой:
– Ладно, Харви. Зови. Будем разговаривать. Все равно до утра заняться нечем.
Харви ушел, прихрамывая уже на обе ноги.
Майор наполнил два стакана, закурил, прищурив левый глаз. В стакан капитана он воткнул пластиковую трубочку для коктейлей. Такая вот вынужденная мера.
– Что за страна? Бардак полнейший. С утра толпы поисковиков, к вечеру какие-то молчаливые войска маневрируют, ночью хрен заснешь, дискотеки устраивают. Бардак!.. Давай выпьем, что ли, капитан?
Мумия горестно вздохнула. Похоже, Снайпс испытывал те же чувства. Он вставил трубочку в специальное отверстие среди бинтов на лице.
Майор сделал глоток, затянулся покрепче, выпустил дым к прожженному потолку палатки. Хорошо, что дамочка в капитанском звании убралась из этого беспредела. Ей повезло, смогла сохранить нервы целыми. Забрала раненых и улетела.
Ну а потом началось. Исламисты высыпали толпой из лаборатории, требовали отдать им два оставшихся вертолета, ни в какую не понимали, что такая роскошь не для них. В итоге началась перебранка, дело дошло до мордобоя, а там и за оружие схватились. Всю ночь, понимаешь, перестреливались. Все спецназовцы поголовно теперь подстреленные. Кто в ногу, кто в руку, кто и вовсе в нескольких местах. Кроме, разве что, Везунчика Элмера, но у того сам бог войны в корешах числится. Уязвима только его задняя часть. У мифического Ахиллеса пятка была, а у Элмера – задница.
Ну да ничего, осталось утра дождаться, а там истребители с подмогой прибудут, начнется настоящая свистопляска. Пусть генерал визжит и топает ногой хоть целую неделю. Майор напишет заявление об отставке и уедет к себе в Аризону, дабы прожить остаток лет в тишине и покое. Рыбку ловить на озере. Книжки почитывать умные. Барбекю вкушать в кругу родных и близких. В бильярд играть. Проституток снимать. И пить, пить, пить, пока из памяти не выветрится это страшное место под названием Сомали. А как протрезвеет, отойдет от запоя, так…
Мечты оборвались. Вошел исламист. Эта сука тоже пострадала! Башка перевязана, прихрамывает на левую ногу. Вот и славно! На этот раз приперся один, без своих нервных дикарей-сопровождающих. Перестреляли их, похоже.
Майор сунул окурок в пустую бутылку, хмуро глянул на незваного гостя и деликатно спросил:
– Ну и чего тебе, образина недобитая?
– На себя посмотри, грязный янки. Сам такой.
Майор машинально дотронулся до перевязанной головы и хмыкнул. А ведь туземец прав, с этим не поспоришь. Он тут же посерьезнел и заявил:
– Чего надо, спрашиваю?
– Слушай, отдай два вертолета. Зачем они тебе?
Майор подкурил новую сигарету, глянул сквозь дым на посетителя и ответил вопросом на вопрос:
– А тебе зачем?
– Я летать буду. Высоко-высоко. Вам, гяурам, на головы гранаты скидывать. Много.
Капитан оторвался от трубочки, погрозил забинтованным кулаком и что-то промычал. Исламист не обратил на это внимания и продолжил:
– Не отдашь, я в них ракеты запущу. В оба. Пух-пух, и нет у тебя вертолетов.
Майор нервно усмехнулся. Исламисты во время перестрелки даже не пытались поразить вертолеты, наверняка берегли их. Ну ничего, утром прибудет сюрприз в виде истребителей и генерала с толпой спецназа, а там и посмотрим, кому достанутся ветролеты, как их Бруно называет. Майор сделал глоток, поморщился от крепости и спросил:
– А смысл уничтожать вертолеты? Что, не можешь до утра подождать?
Исламист оживился:
– Что будет утром?
Майор мысленно позлорадствовал и начал врать, не стесняясь:
– Мое начальство позвонило час назад, сказало, что утром привезут целый грузовик автоматов, блестящих, совсем новеньких, и отпустят твоих пленных товарищей из тюрем. Вдобавок к этим двум дадут еще один вертолет. Кстати, можешь с утра забирать и танки, все равно там ни топлива, ни снарядов нет.
Капитан утвердительно закивал и снова что-то промычал.
Исламист явно обрадовался и затараторил практически без акцента:
– Сразу бы так, слушай! К чему эти штурмы? Зачем столько неприятностей? Ты почему вчера стрелять начал?
Майор вскинул руку и возразил:
– Это твои придурки первыми начали, не путай!
– Твои начали!
– Нет, твои!
– Давай не будем спорить, грязный янки! Это твои первые за автоматы схватились.
Майор аж привстал, изумившись такой наглости.
– Что?! А кто, понимаешь, здоровенный гранатомет вытащил из лаборатории и размахивал им, грозился этим дрыном?
Исламист примирительно показал ладони, тоже встал.
– Ладно, согласен, мои первые начали. Успокойся, янки. Все хорошо. Давай жить мирно.
Майор сел и проворчал, успокаиваясь:
– Охренел совсем.
Исламист, прихрамывая, попятился к выходу. Он считал, будто добился всего, чего хотел.
– Утром вертолеты отдашь, да? Пленных отпустишь? Автоматы привезут?
Капитан что-то промычал, отчаянно жестикулируя.
Майор покосился на него, тут же вспомнил и поставил условие посетителю:
– Скажи своим дебилам, грязный фанатик, что если будут опять шуметь всю ночь, то ни хрена не получат. Задолбали уже, горланят так, что не выспишься. Понял?
– Я все понял. Тихо будет. Тихо-тихо. Я велю не шуметь.
– Смотри, я тебя предупредил. Будете вопить, я опять драку учиню. Понял?
– Я все понял. Спи спокойно. Шума совсем не будет.
Он ушел.
Майор вновь наполнил стаканы, расплылся в улыбке, глядя в сторону входа, и заявил:
– Ага, будут тебе утром и вертолеты, и танки, и оружие, и родня грязная на свободе. Все получишь. Лично шкуру с живого сниму.
Мумия злорадно захихикала, затряслась. На это капитана еще хватало.
Если когда-то здесь и существовала крышка люка, то эти времена прошли давным-давно. Взглядам десантников предстала лишь бетонная горловина, занесенная илом и плавником. Судя по всему, во время сезона дождей русло реки не один раз менялось, поэтому-то потайной вход и был разрушен. Свешников попытался копать, но натолкнулся на крупные камни, оставил эти бесплодные попытки и грязно выругался.
Батяня отыскал подходящее место, скинул свою сумку и принялся маскировать ее от посторонних взглядов.
