Юрий Мокшин - Узники смерти
— Хозяин велел передать, что с завтрашнего дня ты поступаешь в распоряжение Исламбека, — безо всякого выражения произнес Саблин, но в его глазах промелькнула усмешка.
— Значит, он согласился с нашим предложением?
— Формально да. Но этот узкоглазый способен выкинуть все что угодно. Будь с ним осторожен, хотя не мне тебя учить.
Рогозин оскалил лошадиные зубы. Ему не впервой было выступать в роли наблюдателя, посредника, советника, но больше всего он преуспел в роли профессионального убийцы.
— Исламбек долго пробудет в Москве?
Саблин пожал плечами:
— Это его дело. Спроси сам.
Мужчины пошли в метро и затерялись в людском потоке.
Исламбек в это время пил чай в своем загородном поместье и думал над предложением Саблина. В ном мире он занимал далеко не последнее место. Теймуразович был истинным сыном своего народа и почитал Коран, однако страсть к наживе была сильнее.
Он знал, что после крупных провалов быковская группировка испытывала острые финансовые затруднения. Выкачивать деньги из совдеповских мафиозных структур было делом почти безнадежным. так как половина из них была разгромлена. часть находилась в ведении андроповцев. а оставшиеся слишком сильно наложили в штаны и легли так глубоко на дно. что лучше и не рыбачить. Западные филиалы также перешли к Андропову или находились под его контролем. Те, что еще уцелели. давали слишком мало прибыли и не могли покрыть всех расходов. связанных с заговором. Оппозиции не оставалось ничего другого. как искать новые каналы за рубежом. причем под драконовские проценты.
У Исламбека были свои связи с "Золотым полумесяцем". Теперь ему предстояло решить, на чьей стороне он будет. Естественно, что политика Андропова его не устраивала. и по большому счету мафиози сам сидел на бочке с порохом и уже подумывал о перемене места жительства и гражданства. Если же к власти придет демократическая оппозиция, как они сами себя называют, то для Исламбека откроются невиданные перспективы. Причем в отличие о предыдущих, эти перспективы будут закреплены законом. Он станет флагманом в отношениях с Востоком при новом начальстве, он будет держать в своих руках все связующие звенья золотой цепи. Над этим стоило подумать и ради этого стоило рискнуть.
Естественно, что Исламбек не собирался с бухты барахты окунаться в рутинное дерьмо. Для начала он решил по обычаю предков надавать кучу обещаний, слегка подкрепить их кредитами, а затем выждать и посмотреть, чем все это кончится. Если в ближайшее время Андропов исчезнет со сцены и на его место сядет демократ. то Исламбек, пожалуй, начнет открывать свои тайные коридоры.
Была и еще одна веская причина согласиться на сотрудничество. Через верные каналы до Исламбека дошли слухи, что Запад ищет на Востоке выход к быковской оппозиции и готов оказать ей крупную финансовую помощь. Теймуразович понимал, что если не он, то найдется другой, ибо свято место пусто не бывает.
3
Корнеев приехал на квартиру к Зотову в восемь утра. Оба майора были рады встрече и крепко обнялись, тиская друг друга и шлепая по плечам.
— Ты неплохо устроился, — произнес Валентин Семенович, пройдя в комнату хозяйским шагом и даже не осмотрев ее. Из этого Зотов понял, что его друг здесь не в первый раз.
— Что будем пить?
— Кофейный ликерчик вон из того барчика. Я тут два дня у тебя ошивался, — пояснил Корнеев. — Устанавливал аппаратуру обнаружения, оперативной связи, глушилки и прочее.
— Я так и понял. За встречу!
— Вздрогнули!"
Друзья давно не виделись и теперь с интересом рассматривали друг друга. В школе КГБ их называли "Дон Кихот и Санчо Панса". В отличие от коротышки Зотова, Валентин Семенович был под два метра ростом, худощавый и чуть сутулый. Но, несмотря на внешний вид, он обладал отменным здоровьем, выносливостью и силой. Корнеев как нельзя лучше подходил под определение чекиста, данное Дзержинским: "…холодный ум, горячее сердце и чистые руки", что, однако, не мешало майору выполнять свои служебные обязанности на Лубянке. Все хорошо в меру.
— С утра. тоже неплохо идет, — крякнул Зотов, разливая еще по одной. — Ну, обо мне ты, наверное, все знаешь, так что тебе и ответ держать.
Корнеев улыбнулся:
— Это я сделаю вечером, когда ты придешь к нам на пироги. А сейчас поговорим о делах насущных.
Зотов кивнул головой. Офицеры допили ликер и удобно уселись в кресла.
— Ты уже в курсе, что будешь работать в моей группе. Креме нас, в нее входят еще три человека. Точно сказать не могу, но я уверен, что каждый из них является независимым информатором Орлова, ведь недаром он набирал людей из разных подразделений. И ты, может быть, тоже."
— Пока мне генерал таких установок не давал.
— Я тебе верю, но ты мне можешь ничего не говорить. Не в детском саду работаем.
— Он настолько недоверчив?
— Старик, ты явно расслабился на своей Зоне. Это всегда было стилем нашей работы. Кроме того, в ходе расследования все мы неизбежно столкнемся с высшим партийно-государственным и военным руководством. Эти ребята весьма серьезны и размениваться на мелочи не будут. У них достаточно сил, чтобы подкупить, запугать, убрать и прочее. Поэтому неудивительно, что каждый член группы обязан держать под контролем остальных товарищей своей группы. Подкупят одного, запугают второго, уберут третьего, но всегда найдется четвертый, который своевременно донесет кому следует.
Зотов усмехнулся:
— Вообще-то цифра "четыре" очень коварна и опасна, хотя бы потому, что стоит сразу за цифрой "три". Все мы привыкли считать до трех, не обращая внимания на четверку, но именно она наносит предательский удар в спину, когда мы поворачиваемся лицом к единице, чтобы начать отсчет сначала.
— Ты всегда был философом, — Корнеев хлопнул друга по плечу. — Но мы отвлеклись от главного. Так вот, наша группа входит в спецподразделение, подчиняющиеся только Орлову и Андропову. Нашей задачей является раскрытие каналов связи советской партийно-государственной верхушки с правящими кругами и спецслужбами потенциального противника. Наш с тобой канал — афганский. Андропов решил перетрясти всех этих зажиревших на государственной службе баранов из ЦК, МИДа, МВД, МО и ВПКа, и даже нашего родного КГБ!
— Давно пора! Стой! — вдруг спохватился Зотов. — Надо включить аппаратуру.
— Не волнуйся, она работает в постоянном режиме. Чуть позже я покажу тебе, где стоит оборудование. Кстати, я принес небольшой подарочек.
Корнеев вытащил из дипломата прибор в виде маленького транзисторного приемника.
— С помощью него можешь определить, в каком месте находится подслушивающая аппаратура. Тебе надо только нажать вот на эту кнопку, вытащить вот эту антенну и смотреть на вот этот индикатор, показывающий расстояние в метрах. Кроме того, по мере приближения к жучкам, прибор увеличивает силу звукового сигнала. Берет до ста метров.
Зотов взял прибор и начал рассматривать.
— Немецкая вещичка?
— Ага. Наши тоже делают, но раз в пять больше по размерам и по весу. Да и зачем нам корячиться, когда удобнее купить у проклятых капиталистов.
— Тоже верно. Ну так что там насчет Афгана?
— Это один из каналов. Он возник вскоре после начала войны, когда через действующую армию, а также советские учреждения и организации в Афганистане развернулась весьма активная торговля с душманами, а затем с Пакистаном и Ираном советским оружием, техникой, боеприпасами, продовольствием, медикаментами и другим — кто чем мог. Рассчитывались с нами валютой, бытовой электроникой. В дальнейшем с нашей стороны по этому "южному коридору" стали уходить из страны драгоценные металлы: золото, платина, а также драгоценные и полудрагоценные камни. С той стороны к нам хлынул опий, гашиш и прочие слабые наркотики, в основном, в сигаретах.
Ты же знаешь, что наркота в нашей Средней Азии производилась всегда, но с 80-го года она пошла из стран "Золотого полумесяца" через Афган в таких количествах и по такой низкой цене, что сбыт ее резко расширился, а доходы наркомафии фантастически возросли. Потребление наркотиков в Союзе увеличилось как по причинам общего ухудшения социальной ситуации, так, в частности, и потому, что значительная часть воинов-афганцев за время службы стали активными потребителями нарковеществ[1]. Понимаешь, старик, в этой взаимовыгодной торговле с душманами и Пакистаном участвуют многие генералы и старшие офицеры из командования 40-й армии и Туркестанского военного округа, руководство компартий Узбекистана, Таджикистана и отчасти Туркмении, многие советские учреждения в Афгане, Госкомитет по экономическим связям, а также частично КГБ и МИДа.
— Так какого же черта мы ждем, если все знаем? — проворчал Зотов. В своей глуши он мало занимался политикой и теперь был взбешен, а в какой-то степени и подавлен.
