Лучший частный детектив - Молчанова Ольга Павловна

— Эх, девушка, плохо вы знаете Игоря Зарубина. Запомни, Ира, когда в глазах этого ещё довольно молодого человека появляется особый блеск, то обязательно следует ждать чего-то из ряда вон выходящего. Уж кому как не мне это знать…

— Лёшенька, — рассмеялся я как можно естественнее, — перестань нагнетать страхи в хорошенькую голову нашей недавно образовавшейся подружки. Повторяю, вы гуляйте, наслаждайтесь природой, а я ненадолго съезжу в город. Проблема яйца выеденного не стоит. Ну, всё, пока! К вечеру буду дома.

Я помахал рукой и оставил за спиной своего недоверчивого друга и девушку, которая двумя руками держала его где-то в районе бицепса. Умудрённые жизненным опытом люди говорят, что благодаря такому контакту женщина инстинктивно ощущает свою максимальную защищённость от угроз внешнего мира.

Спустя короткое время я за рулём своего «Туарега» покинул нашу уютную Бабайковку и направился в сторону города. Часы на приборной доске показывали четверть первого.

За неделю после нашего отъезда, больше похожего на бегство, город практически не изменился: всё те же пробки на дорогах, обилие людей на тротуарах, да река, каждую секунду несущая тысячи тонн воды, заражённой прикосновением к цивилизации, к невидимому отсюда морю. Здесь, как и в селе, откуда я выехал час назад, царила всё та же золотая осень, приглушая звуки и смягчая строгие краски промышленного мегаполиса. И неистовой голубизны небо над ним без единого облачка. Оно такое глубокое и яркое, что кажется забытой деталью декорации к волшебной пьесе, сыгранной в наше отсутствие.

Я оставил машину на стоянке у супермаркета и пешком отправился к тому пешеходному переходу, на котором встретил женщину, толкающую перед собой инвалидную коляску с безвольно сидящим в ней парнем. Картина стояла перед моими глазами так отчётливо, словно это произошло вчера. Её лицо, на котором застыла бесконечная усталость, и его глаза, полные нездешнего знания. Или мне всё это показалось тогда? Возможно…

Но то, что в его правой руке был зажат небольшой металлический предмет в форме параллелепипеда, мне точно не могло привидеться. Это определённо должно быть связано с последним ночным видением Ирины, утверждала моя журналистская интуиция. И я не успокоюсь, пока не узнаю, что именно кроется за всей этой историей с телепортацией молодого человека, похожего на Ди Каприо в молодости.

Знакомый по прошлому визиту двор был пуст, и только наискосок в дальнем углу была заметна фигура женщины, сидящей ко мне спиной на скамейке у детской площадки. Я подошёл ближе и негромко кашлянул, привлекая внимание. Женщина обернулась, и я понял, что мне повезло. Это была одна из тех старушек, которые часами сидят у подъездов, изучая окрестности и людей, перемещающихся в поле их зрения. Точно такие же бабушки оберегали покой родительского дома. Им известно о соседях практически всё, а иногда даже больше, чем те могут заподозрить.

— Добрый день! — поздоровался я как можно более приветливо.

— Добрый! — доброжелательно ответила женщина, внимательно осматривая меня. — Или ищешь кого, сынок?

— Да как вам сказать, — начал я ещё непридуманную историю, — наверное, вы правы: я ищу, но ещё сам не знаю кого.

— И кого же ты ищешь, ежели не секрет?

— Простите, вас как зовут?

— Лизавета Петровна меня зовут, но больше просто — Петровна. А тебя как называть?

— Меня, Елизавета Петровна, зовут Игорь, и занимаюсь я журналистикой. Сочиняю в разные газеты истории, которые мне заказывают. Вот сейчас, например, мне поручили написать что-нибудь о человеке, который тяжело болен, очень хочет вылечиться, но не знает как это сделать. Лучше, чтобы это был молодой человек. Вот я и хожу по окрестностям, присматриваюсь к окружающим людям в надежде встретить нужный мне персонаж, главного героя моего будущего повествования. Вы, кстати, не могли бы мне помочь в этом?

Старушка заметно оживилась:

— А что будет, если такой человек найдётся? Чем ты сможешь помочь ему?

— В нашем городе, Елизавета Петровна, есть очень богатые люди. Вот они собрали деньги и решили помочь такому человеку, если только я смогу убедительно рассказать о нём в газете.

— А ты часом не разыгрываешь старую бабку? Сейчас, ой, сколько авантюристов развелось, — вдруг сделала она серьёзное лицо.

Я достал своё журналистское удостоверение и протянул бдительной старушке:

— Вот, пожалуйста, взгляните. Видите, здесь написано, что Игорь Зарубин работает журналистом, а на этой фотографии не кто иной, как я сам собственной персоной. Подпись, печать — всё как положено.

Женщина внимательно сравнила фотографию с оригиналом и вернула мне документ:

— Слаба я глазами стала, сынок, вижу плохо, но, кажись, это и впрямь ты. Так, значит, ты ищешь человека, лучше молодого, у которого большое горе со здоровьем?

— Да, именно такого человека я ищу, чтобы написать о нём статью. Если статья получится удачной, те люди, о которых я говорил, направят его за границу на лечение.

— Ну что ж, есть такой человек. Вот послушай, что я тебе расскажу. В нашем доме живёт один парень, Дмитрием его зовут. Ему очень не повезло при родах. Появился он на свет божий шестимесячным, да ещё и с кучей проблем. Мне как-то говорили, как называется эта болезнь, но я уже позабыла, что-то связанное с нервами, или с головой. Куда только не возили его родители, каким только докторам ни показывали, всё без толку.

Сейчас парню уже скоро двадцать пять, если не ошибаюсь, но он почти не ходит. Его то мать возит на инвалидной коляске, то сиделка, которая живёт у них. Отца с ним я редко вижу, хотя, говорят, что он всё для сына делает. Сам-то он директором нашего завода работает. Солидный человек, строгий, с таким запросто не поговоришь.

А мальчишка хоть и больной телом, но ума, слышала, просто необыкновенного. Школу он дома проходил, так десять классов окончил за шесть лет. Мог и в институт поступить, да не захотел. Неловко ему в его состоянии показываться на людях. Но дома у него книг немеряно, и даже, говорят, какие-то приборы есть, отец покупает, компьютеры. И что он там со всем этим делает, того никто не знает. Я как-то его мать остановила, хотела расспросить, но она тоже не в курсе. Говорит, будто бы он решил себя сам вылечить, но пока, видно, не получилось у него.

Вот ты бы и написал о нём в своей газете. Глядишь, где-то за границей, может, и вылечили бы парня. Да только сомневаюсь я: родители, когда он был маленьким, уж где только не были с ним, а воз-то и ныне там. Вот такая история, сынок. Ну как, годится она тебе?

— Да, пожалуй! Спасибо… А где он живёт? В какой квартире?

— Видишь второй подъезд от края дома? Там на пятом этаже в пятьдесят шестой квартире они и живут. У них там две соседние квартиры в одну большую соединены. Лет пять назад они совсем уже собрались перебраться в новый дом, но мальчишка тогда заупрямился, не захотел менять привычное место на новое. Мы-то все знаем его, а он нас, вот и не захотел уезжать.

— Спасибо, Елизавета Петровна! — поднялся я. — Пожалуй, я зайду познакомиться с этим парнем. До свидания, будьте здоровы!

— И тебе не хворать, сынок!

На площадке пятого этажа было тихо. Я подошёл к двери под номером пятьдесят шесть и остановился в нерешительности. Мне всё ещё не было ясно, о чём начать разговор с этим парнем. Не с ночного же призрака, доказательств существования которого у меня нет? В конце концов, не придя к какому-либо выводу, я решил положиться на своё журналистское везение и нажал кнопку звонка.

Вскоре за дверью послышались шаги, раздался щелчок задвижки — и передо мной оказалась изящная молодая женщина лет сорока. Я понял, что передо мной и есть та самая сиделка, о которой упоминала моя общительная собеседница во дворе.

— Добрый день! — начал я своё вторжение на чужую территорию. — Простите за неожиданный визит. Я журналист, вот моё удостоверение, пожалуйста.

Женщина осторожно взяла документ, мельком взглянула на него и вернула мне: