Эльмира Нетесова - Дикая стая
— Ладно, Ольга, не кипи! Ты сегодня Притыкина видела. Он лучший промысловик области, с Селюкиными связываться испугался. Поджога не хочет; боится старик, сдал палатку без боя. Я бы так не стал пасовать. Стоит уступить в малом, дальше как снежный ком повалит. Начнут наглеть все хуже и отбирать больше, уже не воровать, а отнимать в наглую, открыто. Так случалось в зоне. И если вовремя не дать по зубам, порвут на куски, — замолчал человек, задумался, свое вспомнилось.
Давно это было, но почему и теперь, через много пот, сжимаются кулаки в пудовые гири, загорается о глазах яростный огонь. Брови сошлись в одну сплошную линию, сжаты до боли зубы, и бежит по пискам холодный пот.
Не стоит вспоминать. Это слишком больно. Забыть тем более нельзя. Такие моменты никогда не уходят из памяти. А что есть жизнь? Момент… Миг из памяти, а в нем ответ, остался ли ты в ту секунду человеком, мужиком? Закроешь ли глаза, не сгорая от стыда?
Тяжело дышать. Как много боли и обид терпит человек в жизни. В сравнении с ними смерть — награда!
Глава 4. ПЕРВЫЕ ШАГИ
Ольга уехала в Октябрьский через три недели. Она прочла Корнееву все инструкции и правила, объяснила, как применять их на практике. Вместе они проверили каждый приток, всю реку, которые теперь назывались участком надзора.
Гоша, проводив Ольгу, еще несколько дней удивлялся сложившимся между ними отношениям. Нет, они не спали в одной постели, их не потянуло друг к другу, но почему он скучал по этой взбалмошной, взрывной и грубоватой женщине? Почему именно ее так не доставало в каждом дне, особенно вечерами, когда она сидела в кресле или на койке, поджав под себя ноги, что-то рассказывала или молча слушала поселенца?
Они научились понимать друг друга без слов, с одного взгляда. Оля старалась во всем помочь Гошке, никогда не врала ему, и он невольно привык к этой женщине. Она и сама обронила перед отъездом, впервые не хочет уезжать из Усть-Большерецк и если б ни работа, осталась бы тут навсегда. Мужику такие слова согрели душу. Еще бы! Ольга был много моложе Гоши, хороша собой, а главное — стояла на своих ногах, пользовалась большим авторитетом на работе, была сложившимся, серьезным человеком с четкими представлениями о жизни и своем месте в ней.
— Как же это я теперь буду без тебя? — спроси! поселенец женщину перед отъездом.
— Остановись, Гоша! Нам нельзя давать себе волю. Надо остаться коллегами и не больше того! — посерьезнела, посуровела Оля.
— Почему? — не понял человек.
— Ты меня поймешь позже, когда поработаешь, Тогда вопросов не будет. В семье не должно быть двух инспекторов!
— Отчего так?
— Два смертника — это много! Кто-то один рискует
— С чего взяла, что смертники? Сама уже вон сколько лет работаешь! — засомневался Гоша.
Тогда Ольга сняла кофту, повернулась к поселенцу спиной, и человек увидел следы пулевых и ножевых ранений.
— Теперь понял? Вопросов нет?
— Уходить тебе нужно. Оно, и впрямь, — не твое это дело!
— А куда пойду? Без работы половина поселка осталась. Замужние подрабатывают интимом, чтоб детей накормить. Да и привыкла к своей работе. Сдохнуть где хочешь можно! В любую пургу. Все от судьбы…
— Оль, ты хоть изредка звони!
— Это непременно. Я всегда буду помнить тебя!;
— Когда в отпуск собираешься?
Нам его каждый год зимой дают. Аж на два месяца.
Давай ко мне заруливай!
— На все два месяца?
— Ну, да, конечно! — подтвердил Гоша.
А не слишком обременю?
— Наоборот, ждать буду!
- Ловлю на слове! Знаешь, с тобой просто и легко. Хоть голиком в одной постели валяйся, ты не прикипишь! Такое впервые! Значит, тебе можно доверять. А насчет отпуска, так то мы еще обговорим. До зимы время есть. Если будем живы, почему бы нет?
— Ты береги себя, — попросил Гоша тихо.
— Гошка, уж не влюбился ли ты в меня, старый козлик? — рассмеялась Ольга, спускаясь к реке.
— С чего взяла? Ишь, возомнила о себе, щипаная курица! Размечталась мокрица на солнышке! Не родилась средь вас, двухстволок, та, на которую я оглянулся бы, — вспылил Гоша и тут же проверил, не забыла ли Ольга банку соленой черемши. Ведь вместе заготовили.
Женщина хвалила мужика за сообразительность, в тому свое вспомнилось, когда нарвался на черемшу в одной из зон. Дикий чеснок ели зэки жадно. Знали, от цинги нет ничего лучше. А тут целая полянка у болота. Гоша показал Ольге черемшу. Собирая ее, не заметили подкравшийся волчий выводок. Шестеро подросших за зиму волчат и волчица были голодны, окружили со всех сторон и выжидали сигнала матери к нападению. Но та не спешила, уловила запах ножей в человеческих руках, не хотела рисковать собою и волчатами. Те дрожали от нетерпения, то и дело выглядывали из-за кустов и кочек, смотрели, не ушли ль люди с болота? Те не торопились. Срезали черемшу у самого корня, клали в рюкзак, но держались подальше от трясины. Волки всегда загоняли туда свою жертву. Оттуда никто не мог вырваться: ни олень, ни медвежонок,
ни человек. Сколько их разнесли в куски по бол теперь ни счесть.
Вот и эти двое подошли к опасной черте. Е шаг, всего шаг, а дальше — трясина. Людей, конечно испугает большое количество волков. Если налет стаей, эти двое не успеют защититься. Первое, одолеет людей, это страх. Его и минутного хват Надо отрезать им дорогу к реке, стать на пути. Пусть бегут в топь! Волчица высунула морду из засады дав сигнал стае сомкнуть кольцо, сама вышла из кустов.
Гошка интуитивно почувствовал опасность и выпрямился, увидел волчицу перед Ольгой. Та резала черемшу и не видела зверя. Волчица уже приготовилась к прыжку, когда Корнеев бросился к не крикнув:
— Куда косишь, падла?!
Ольга от внезапности подскочила. И тут на не налетел волчонок. Поселенец тут же оказался пере волчицей. Она не побежала от человека, а прыгнул на Гошку, норовя порвать ему горло. Так она делал всегда. Горячая слюна закипела на клыках. Зверь соскучился за зиму по теплой крови. В человеке ее много, ударила грудью мужика. Такими ударами многих сшибла с ног, никто не мог выстоять. Но что это.
Нет, она не промахнулась. Человек опередил е и распорол пузо. Когда успел?
Волчица коротко взвизгнула, свалилась под ноги теряя силы. Куда там вскочить и повторить прыжок, не может ползти. Она скульнула жалобно, а люди тем временем уже убивали волчат. Она не могла дать им сигнал уйти в болото. Волчата были слишком голодны и не оглядывались на мать. Пустое пузо мутит голову!
Волчица еще успела увидеть, как женщина, зажав подранное бедро, рассвирепела хуже зверя и, прихватив волчонка, задушила его в руке, потом второго пырнула в бок ножом. Еще двоих зарезал мужик.
лишь двое волчат, поскуливая и повизгивая, убежали в болото. От голода или от страха мчались без оглядки. Может, эти доживут до зимы, станут взрослыми, если не выйдут снова на человеческую тропу, — закрыла глаза волчица. А вскоре Гошка вытряхнул ее из шкуры, Ольга помогла управиться с убитыми волчатами.
— Сапоги из них тебе закажем! И шапку! — радовался Гоша.
Он не удивился и не испугался этой встречи.
— Я видел людей похлеще волков! На зоне хватало всяких! — сел к костерку в конце дня.
— Расскажи, о чем вспомнил? — подсела Ольга рядом.
— О прошлом… Забыть бы его, да никак не могу.
— Расскажи что-нибудь, — попросила женщина.
— Да вот сегодняшняя встреча тряхнула малость. Будто на минуту в зону возник, в свой барак. Там звери покруче имелись. Особо пахан. У него кликуха была Кабан. В точку влепили. Зверюга против него — человек! Скорый на расправу, свирепее целой «малины». А силища как у медведя. Заводной, взрывной, главное, стопоров у него не имелось. Без тормозов дышал. Не только зэков, всю администрацию держал в «клешнях». Как-то опера вздумали его отправить на «пахоту», чтоб лед для рыбокомбината колол вместе с зэками, — усмехнулся Гоша и продолжил, — опера не успели договорить. Пахан взял их за шкирки, поднял под потолок, трахнул головами и швырнул на пол со всей силы, потом на горла наступил. Так и кончились у него под ногами. Кровь брызнула во все стороны, и все на том…
