Эльмира Нетесова - Дикая стая
— Ладно, но в мужичью лямку не впрягайся! — потребовал Корнеев, потеплев к гостье, ставшей совсем понятной, близкой, как сестренка, и совсем беззащитной, слабой. Куда делась ее жесткость и грубость? Женщина сидела как девчонка, подобрав под себя ноги. Гоша подсел к ней на диван, укрыл плечи одеялом. — Спи ты здесь. Все ж у меня теплее и словом перекинемся. Чего там одной мерзнуть? Ложись спокойно, здесь тебя никто не обидит.
Ольга поверила и легла. В темноте они еще долго переговаривались.
Утром Корнеев пошел ремонтировать лодочный мотор. Он не только заменил шпонку, но и перебрал, смазал его, отрегулировал. Только проверив, успокоился, положил в запасник несколько шпонок и канистру бензина. Пришел домой поесть. Ольга уже все приготовила и ждала поселенца. Она выглядела отдохнувшей.
— Гош, я взяла с собою инструкции, наши, ведомственные. В них все по полкам разложено и расписано, в каком случае взимается штраф, когда нужно обращаться в милицию, в прокуратуру. Короче, все твои права и обязанности определены здесь. Ни шагу в сторону. Помни, нельзя оставлять гадов без наказания, — предупредила женщина.
— Скажи, были случаи, чтоб ты за рыбу человека на зону отправила? — спросил поселенец.
— Конечно! И не одного! — ответила, не моргнув.
— И не жаль было?
— Нет, Гоша! Полумерами в нашем деле не обойтись. Раньше оно, знаешь, как случалось, люди ловили рыбу только для себя. Лишнего не брали. Сам рыбу не бросали по берегам, совесть имели. А теперь только икру давят на продажу. Как к таким относиться? Я в свое время бочками находила икру в подвалах. Оно и теперь ситуация не лучше. Понятно, что не все находим. Ну, посуди сам, зачем людям на зиму три бочки икры, когда в семье трое человек? Лопнуть что ли? Ее бочки много! А когда попадают браконьеры на лову, они не извиняются, сразу за оружие хватаются. Его у них полно всякого! От дубинок до «мухи». Им и катер пробить не сложно. Ты статистикой поинтересуйся, сколько за год рыбинспекторов убивают? Там не единицы и не десятки! А знаешь как обидно? Почему нас не щадят? Я в позапрошлом году бывшего мужа поймала. Вместе — с другом возник ночью. Они не ожидали, что я появлюсь, кету потрошили. Рыбу в кусты относили, а икру — в бачки, специально для этих целей изготовленные. Удобно, с комфортом расположились. Тут тебе и палатка, и костер! Ну, я к ним на огонек подвалила. Издалека костер приметила, заглушила мотор, чтоб не услышали меня, и подошла на веслах тихонько. Причалила к берегу как злой дух. Эти двое даже не оглянулись. Я, когда вплотную подошла, крикнула им: «Руки вверх! Живо в лодку!». Они аж присели со страха. Бывший, когда меня увидел, подумал, что на тормозах спущу шкоду. Меня на уху позвал, полез обнимать. Был уверен, что прощу, и говорит, мол, для себя хотим на зиму небольшой запас сделать. Ну, я глянула: штук пятьсот кетин в кустах валялось. Три полных бака икры в палатке стояли. Да сотни три рыбин еще собирались разделать. Ничего себе запас! Ну, я озверела. Сорвалась на бывшего. А его друг — за нож и на меня попер! Я тем и спаслась, что вовремя оглянулась. Врубила ему по мужскому, коленом в пах, влетел разом в реку. Ни плыть, ни разогнуться, ни дышать не может. Обоих связала и в лодку забросила. Их посудину вместе с икрой зацепила и доставила в райцентр, сдала в милицию обоих. По два пода получили с конфискацией имуществa. Ох, и проклинали они меня оба, особенно бывший. Грозил после зоны со мной разделаться, как с кетой!
— Они уже на воле? — спросил Гоша.
— Давно!
— Виделась с ними?
— Много раз.
— Все еще озоруют с рыбой?
— Я уже в Октябрьском работала, не знаю. Те инспекторы не говорили о них.
— Отцепились?
— Да как сказать… Дорог тут много, а темная тропинка — одна, когда-нибудь встретимся! Нутром чую, что бывший «пасет» меня. Еще до того, как я приловила, он все предлагал помириться, жить снова семьей. Обещал завязать с выпивкой, клялся, что пальцем не тронет никогда. Говорил, будто любит. Да веры ему нет.
— А ты его любишь?
— Черт меня знает, но до сих пор вижу его во снах прежним, с каким встречалась в юности целых три года. Потом из армии ждала. Хороший парень был. Надежный, ласковый, добрый, а потом словно подменили его. Но как бы там ни случилось, он стал первым и пока единственным. Это не забывается, — опустила голову Ольга.
— А где он живет?
— Здесь, в Усть-Большерецке, и ты его, конечно, видел.
— У него есть другая семья?
— Была недолго. Развелся год назад. Уж и не знаю, почему. Не интересовалась. Стараюсь не вспоминать. Глушу в памяти и в сердце. Поначалу ничего не получалось, теперь проще, бывает, неделями о нем не думаю. Время все же лечит.
— А может, стоит тебе помириться с ним? s
— Если б стоило, давно к нему ушла бы! Но m верю. Да и осколки склеивать — пустая затея. Годы нас изменили, мы уже иные. И самое плохое, что потеряли главное. Без любви не будет будущего, а на одной памяти о прошлом долго не продержимся. За^ чем себя обманывать и наказывать вновь?
— Трудно тебе, Оля. Замучают сравнения. С кем бы ни сошлась, с первым станешь сравнивать, — качал головой Гоша.
— А будет ли другой? В нашей работе особо не разгонишься на мечту. Сегодня живы, а завтра как знать, что случится. Вон как у меня бывало, за один; день по два-три раза в меня стреляли. И квартиру; не дают, потому что боятся! Одну, мол, убить могут запросто. Вот когда семью заведешь. Другое дело! Но сама знаю, все лишь слова, пустые отговорки. Да и убить могут где угодно. Даже в толпе. А наши менты скажут, как всегда, мол, не бабья это работав Нечего соваться не в свой хомут!
— Менты браконьеров шмонать не станут. Им слабо переть против вооруженных мужиков. Поселковые им так вломят; небо с тряпочку покажется! Вон на Новый год местные меж собою сцепились. Кто-то позвонил «мусорам». Те возникли и получили на похмелку. Дерущиеся вмиг скучковались и поперли на легавых сворой с кулаками, с дубинами, со штакетником. Так отмудохали, что те рысью в ментовку вернулись. Закрылись в ней и до утра другого дня не и высовывались. А поселковые хохотали весь праздник, мол, устроили пробежку легашне! Никто их не боится и не уважает Продажны они и трусливы. К ним не стоит обращаться, лучше обходиться своими силами! — говорил Гоша.
Пообедав, они решили проверить ближний приток реки и речное русло, осмотреть берег, перекаты; и заводи, глянуть, не перегородили ль прошлогодние обрывки сетей путь к нерестилищам. Заодно хотели встретиться с лесниками, познакомиться, поговорить с ними.
На этот раз Гоша сам повел лодку вверх по течению. Держался подальше от берега, чтобы не напороться на сети и коряги. Не гнал лодку на предельной скорости, вел ее осторожно, наощупь.
— Смотри вон туда! Видишь затончик? Вон на бревне обрывок сети, — указала Ольга.
— Вижу! — хмурился Гоша.
— Сеть капроновая. Такую на мотор поймаешь — беда будет! Срезать трудно. А если по потемкам в ней запутаться, браконьеры нас на ленты распустят, — сказала Оля. — Когда с бревна смоет, она неведомо где зацепится. Снять ее нужно, пока она на виду! — подвел Гоша лодку и зацепил сеть багром, потащил на себя.
— Вот это обрывочек! Ему конца нет! — злилась баба, вглядываясь в воду, и помогала поселенцу затаскивать сеть в лодку. Она рвалась, цепляясь за затонувшие коряги и ветки.
— Тащи, Оля, иначе нам кранты! Попадем в этот капкан, не порадуемся. Может, она не одна!
— Да уже на всю ширину реки вытащили. Куда больше? — тащила сеть изо всех сил.
— Ну, вот и все! Смотри, на якорь посадили. То- то тормозились на каждом метре, все кишки сорвал с проклятущей! — злился Гоша. — Куда ее теперь девать?
— В инспекцию отвезти надо или ментам сдать, пусть сами уничтожат.
— Как раз они применят ее для себя! Или ментов не знаешь? Для них это подарок! Держи его подальше от «мусоров»!
