Дмитрий Щербаков - Отравленная Роза
Закрепить их примирение Люпус решил в постели — как всегда. Любовником он был неплохим и сумел ей угодить. Сначала она, правда, дичилась, вспоминая вчерашнее унижение, но потом расслабилась и получила удовольствие. Финал показался девушке достаточно ярким.
Однако сразу после финала Гришка молча вылез из постели и начал как-то нервозно одеваться. Он натянул на себя одни только джинсы и, голый по пояс, не говоря ни слова, вышел из комнаты. Двигался Люпус порывисто, будто сдерживая раздражение. Даша слыхала, как он прошел через холл на кухню.
Она досадливо прикусила губу. Сегодняшний секс Даше понравился, но одного раза ей было мало. Еще бы раз пять…
Но Гришка только в первые месяцы своего знакомства с Дашей устраивал долгие любовные марафоны. А потом — как отрезало. Всегда строго один заход, не более. Да и то нечасто…
Даша встала, набросила халат и отправилась на кухню. Стоя перед окном, Гришка разглядывал знакомую ему до мелочей площадь так внимательно, будто никогда не видел. Курил. На шаги Даши Люпус даже не обернулся.
«Вечно после секса он ведет себя так, будто дерьма нажрался! — подумала Даша неприязненно. — Молчит гад, на меня и не взглянет! И брезгливость на роже, словно я — мерзкая тварь, заставившая его совершать нечто невыносимо отвратительное и непристойное! За кого он вообще меня держит?!»
Обидно было Даше до слез. Гришка как бы заставлял, ненавязчиво вынуждал девушку стыдиться ее плотских желаний, ее темперамента, ее тела, самой природой созданного для любви. Дашу подобное отношение к ней любовника не просто оскорбляло — ранило. До встречи с Гришкой она откровенно гордилась своей красотой и пылкостью. Тогда Даша казалась себе настоящей, истинной женщиной, способной не опозориться ни в умной беседе, ни в постели. А теперь, после нескольких лет общения с Люпусом, Даша невольно чувствовала себя гнусной развратной самкой, настырно жаждущей только одного — унизительного совокупления. Это самоощущение развилось отнюдь не из собственных Дашиных комплексов, которых у нее раньше не было. Оно возникло вследствие поведения Гришки после каждого их соития из молчаливого презрения и гадливых гримас, крививших лицо парня…
Даше давно хотелось выяснить с Люпусом отношения на данную тему. Однако долгие годы она не решалась начать разговор. Но сегодня, после вчерашней подлости Люпуса, Даша считала, что она вправе задавать Гришке любые вопросы, даже самые для него неприятные.
Но сперва Даша все же решила действовать осторожно.
— Гриша, что с тобой? Ты чем-то огорчен? Тебе было плохо? — Она обняла его сзади за шею.
— Нормально… — буркнул Люпус.
— Пойдем обратно в спальню! Будет еще лучше, я обещаю! — продолжала Даша.
Гришка вдруг схватил ее за руки и грубо сбросил их с себя. Затем резко развернулся к Даше.
— Как же ты любишь все эти гадости! — вырвалось у него с неподдельной горечью.
— Какие гадости?! — не вполне искренне удивилась Даша.
— Секс этот! Траханье!.. — Люпус выразился еще жестче, совсем уж нецензурно. И добавил зло: — Иногда ты мне представляешься просто банальной блудливой сучкой!
— Ты переходишь границы, господин Люпус! — раздельно выговорила Даша звенящим голосом.
— А ты?! — вспыхнул Гришка. — Объясни мне, почему каждый раз после траханья ты такая счастливая, а?! Будто тебе миллион баксов подарили! Мне омерзительно видеть это твое счастье! Ну, растолкуй простому, малограмотному пацану, откуда это счастье берется! Ну?
— Да мне приятно становится, хорошо! — воскликнула Даша, всерьез опешив: она все же не ожидала от Гришки подобного взрыва эмоций.
— От чего тебе становится хорошо?! — совсем уж вспылил Гришка. — От того, что тебя отодрали, как последнюю шлюху! От этого тебе хорошо становится?!
— От этого! Но что в этом плохого?!
— Не понимаешь?!
— Нет!
— Вот и выходит, что ты есть обыкновенная блудливая сучка!
Даша захлебнулась от возмущения.
— А ты?! — выкрикнула она после секундной паузы. — Сам ты кто? Грязный кобель! Я вот от триппера и хламидий лечилась, или не ты мне их приволок от своих проституток?!
Люпус вдруг успокоился — по крайней мере, внешне.
— Да, Даша, я грязный кобель, — согласился он. — Но при этом я люблю тебя и не хочу, чтобы ты была грязной сукой. А по поводу триппера и хламидий… Прости меня. Я уже просил прощения, но прошу еще раз. Больше не повторится. Те венерические твари, от которых я на конец намотал, наказаны. Ты это знаешь.
Даша действительно знала. И ее каждый раз трясло, когда она вспоминала, как именно были наказаны несчастные шлюхи. Девок закопали живьем в землю, по обычаю шоферов-дальнобойщиков чеченской национальности, поступавших так с русскими «плечевыми» проститутками, если те разносили дурные болезни. При социализме шоферами-дальнобойщиками работало множество чеченов, и подлые нравы этих кавказских извергов стали довольно широко известны. Заживо погребая непутевых славянок, чечены практически не рисковали: «плечевые» являлись бродяжками, их исчезновения попросту никто не замечал. А коли родственники обращались-таки в милицию с просьбой разыскать их блудную дочь или сестру, то менты обычно оказывались бессильны. Ну как, в самом деле, найдешь пропавшую девчонку, когда неизвестно даже, в каком районе огромного государства она пропала?
— Сводническая фирма, где работали эти твари, тоже наказана! — добавил Люпус свирепо. — Чтоб неповадно было поставлять приличным людям гнилой товар!
И о расправе Гришки с торговцами женским телом Даша знала. В сутенерскую контору Люпус из принципа пришел один и без оружия, а в ней находились четверо вооруженных охранников. Гришка умудрился отнять у парней стволы, после чего жестоко избил их, хотя сопротивлялись они отчаянно. Как Люпуса тогда не пристрелили — а охранники сначала пытались это сделать, — Даша не понимала… и очень сожалела в душе, что Гришка остался жив.
А хозяина секс-фирмы Люпус искалечил по-настоящему, на всю жизнь. Бизнесмен «работал» под «крышей» одной из городских группировок. Он попробовал отомстить Гришке. Но со своими, блатными, Люпус легко нашел общий язык…
— Значит, ты не хочешь, чтобы я была грязной сукой… — произнесла Даша задумчиво. — А какой я должна быть, по-твоему? Фригидной?
— Снежной Королевой и матерью моих детей! — выдал Григорий страстно.
— Но разве плохо получать удовольствие от секса?! — отчаянно воскликнула Даша.
— Плохо! Для женщины — плохо!
— Но чем?!
— Секс — это грязно! Женщина должна быть матерью, а не похотливой дрянью!
— Ну спасибо тебе, любимый!.. — слезы сами собой хлынули из Дашиных глаз.
Люпус заметался.
— Ты не веришь мне, Дашка?! Не веришь, что секс — это грязно?! А я тебе докажу! Завтра же докажу! Завтра поедешь со мной, вот так!
Он выскочил из кухни. Даша слышала, как Григорий в спальне торопливо одевается. Затем до девушки донеслись звуки быстрых шагов. Хлопнула входная дверь. Люпус ушел.
Даша на ватных ногах добрела до гостиной и обессиленно упала в кресло.
— Завтра… Что-то он готовит мне завтра, сволочь? — пробормотала она измученно.
…Назавтра Люпус явился к ней под вечер.
— Одевайся попроще, — приказал Гришка. — Джинсы там, кофту, старые туфли… Не на раут едем.
— А куда?
— Увидишь…
Вскоре Люпусова тачка домчала их до пивзавода. Здесь Даша уже бывала: Гришка возил «на экскурсию», хвастался, каким классным производством он теперь владеет на паях с обретенным братом.
— Зачем мы сюда приехали? — неприязненно спросила Даша. — Твою фабрику-кухню я один раз видела, больше не хочу.
— При чем здесь пивзавод? — поморщился Люпус, недовольный, что девушка столь неуважительно обозвала его частную собственность. — Я не туда тебя везу. Сегодня у нас другая экскурсия…
Территория заброшенного предприятия показалась Даше пейзажем с картин авангардистов. А происходившее на этой территории действо — кадрами из дурного ужастика.
Едва автомобиль Люпуса въехал за ограду, его окружила странного вида толпа парней и девиц. Оголенные до пояса торсы парней, изукрашенные черными и красными свастиками, многоконечными звездами, а также множеством то ли каббалистических знаков, то ли магических символов, смотрелись дико, нелепо и угрожающе. Даша ощутила страх.
В руках каждый из парней держал по факелу. Пляшущее пламя открытого огня, освещая человеческие лица, причудливо искажало их, а рисунки на их телах казались одушевленными.
Девицы же были одеты в чулки и пояса, к которым чулки крепились, а еще в лифчики, таковыми, собственно говоря, не являвшиеся. Эти бюстгальтеры, на первый взгляд казавшиеся обычными, грудей не прикрывали и даже не поддерживали. Понять назначение данных предметов туалета мог, пожалуй, только пресыщенный сластолюбец.
