Сергей Зверев - Талисман десанта
Он достал из шкатулки пожелтевший конверт – письмо, подписанное красивым женским почерком: «Твоя жена, Наташа». Даже не раскрывал его, потому что знал на память. Знал на память и свой ответ, который написал через четыре года после того, как Советская армия вышла из Афганистана и ему на время стали снимать колодки.
«Дорогая, я жив, но я умер, потому что даже не знаю, где я и что будет со мной. Но, главное, я не знаю, родила ли ты нашего ребенка. Прежнего меня больше нет. Прости меня за это и, пожалуйста, будь счастлива».
Мустафе тогда с большим трудом удалось выпросить у муллы ручку и бумагу. Он долго мучился – казалось, что рука напрочь забыла, как обращаться с этим простым инструментом. Слова – тяжелые, чугунные, несшие горе – с трудом выводились на бумаге.
Тогда он так и не решился отправить свое письмо жене.
Мустафа-Шурави некоторое время держал в руке конверт с последним письмом от своей Наташи, словно видя его насквозь, мысленно перечитывая, и аккуратно положил его в резную шкатулку с восточным орнаментом. Закрыл ее и спрятал в рюкзак.
Уголь костра из ярко-алого теперь превратился в буро-кровавый. Силы огня постепенно иссякали, а остатки дров стали потихоньку покрываться пепельным серым налетом.
23
Сарбуланд и Даринка сработались быстро. Они вместе делали перевязку раненым, вместе приготовили обед из оставленного боевиками провианта.
Раненые боевики, которым Даринка предписала постельный режим, размещались в большом зале мавзолея, поэтому Милошу, Мириам и Алексу покинуть свое убежище было практически невозможно. Однако у Даринки был план – довольно простой, но вполне выполнимый. Она должна была ввести раненым снотворное, а также подмешать его Сарбуланду, а как только снотворное подействует и все уснут, беглецы уйдут в горы. Конечно, за такое вероломство ничего хорошего Даринке при повторной встрече с людьми Махмуда ждать бы не пришлось. Еще бы – ведь как можно оставлять спящих, беспомощных раненых людей – такое ей никогда бы не простили. Однако Даринка в ближайшие годы вовсе и не собиралась возвращаться в Афганистан. А этим бородачам ничего не сделается. Проспятся, очухаются, и все у них – по крайней мере, на тот момент – будет неплохо.
Когда боевики уже заснули, а Сарбуланд отправился за водой, Даринка не медля спустилась в подвал, чтобы рассказать своим о том, что она придумала. Милош и Мириам сразу же, не раздумывая, с ней согласились.
– Я вам подам знак, – прошептала Даринка, – и мы уходим.
Вскоре в мавзолей с полными фляжками воды вернулся Сарбуланд. Даринка вышла из глубины помещения ему навстречу.
– Я сам напою почтенного Ака-Барабади, – любезно сказал очкарик, – а вы можете отдыхать.
Сарбуланд нагнул фляжку надо ртом несчастного. Ака-Барабади вдруг открыл глаза и блуждающим взором посмотрел на очкарика.
– Я слышал голоса духов, – бредил он.
– Тихо, врач запрещает тебе говорить, – попытался успокоить его Сарбуланд.
– Голоса шли снизу, – настойчиво продолжал Ака-Барабади. – Теперь я точно знаю, что духи на том свете говорят на языке, который ты знаешь.
– На языке, который я знаю? – удивился Сарбуланд.
– Что он говорит? – спросила Даринка.
Единственный, кому она не вводила снотворное, чтобы не мешать организму бороться с ядом, был Ака-Барабади. Но он лежал без сознания и, как ей казалось, не представлял угрозы.
– Что он говорит?
– Что-то бессвязное. Бредит.
Даринка сама пошла к Ака-Барабади, положила ему руку на горячий лоб. Талиб закрыл глаза и замолчал.
– Он двигал ногой. Надо бы его связать и полностью обездвижить. Ну, или хотя бы связать ноги. Когда он двигается, яд захватывает его организм.
– Это точно ему поможет? – с недоверием спросил Сарбуланд.
– Да, я же врач, я знаю, что говорю.
Сарбуланд снял ремень, и вместе они связали больному ноги.
– Неплохо, – проверила путы Даринка.
– Пока еще совсем не стемнело, надо пойти за хворостом, – сказал Сарбуланд. – Ночь будет холодная.
Он вышел, однако в горы не пошел, обогнул мавзолей и притаился у его стены.
В подземелье Алекс шепотом спросил у Милоша:
– Скоро мы сбежим?
– Тихо, скоро, но только когда все наверху заснут, – ответил Милош.
– А Даринка с ними не останется?
– Нет. Тсс!
Слух у Сарбуланда был отличный, он отчетливо разобрал каждое слово и понял, что Ака-Барабади вовсе не бредил. Теперь он знал, что Даринка кого-то прячет в подземелье и они все вместе задумали бежать. А Сарбуланду очень не хотелось, чтобы Даринка, эта удивительная европейская девушка с такими и необычными и в то же время симпатичными чертами лица, большими голубыми глазами, пепельными волосами, отважная, умная и красивая, вдруг исчезла.
Он подошел к своей лошади, которую еще днем оставил пастись за селением, где росла скудная трава. Очкарик тихо-тихо повел ее под уздцы, затем вскочил в седло и направился в лагерь Махмуда.
Лагерь располагался в получасе езды на лошади от заброшенного селения, намного выше в горах. Это была удобная точка для того, чтобы контролировать ближайшие горные тропы и перевалы. У Махмуда там стояли просторные шатры и армейские палатки. Лагерь был неплохо укреплен огневыми точками – бойницами, сложенными из больших камней.
На взмыленном коне Сарбуланд наконец прискакал в лагерь. Караульные узнали своего переводчика, и тот сразу же отправился в шатер командира. Однако перед входом его остановил брат Махмуда Рашид:
– Командир отдыхает.
– Это срочно! Даринка нас всех обманула…
* * *Вечерело. В мавзолее становилось все холоднее. Даринка укрыла раненых теплыми одеялами, которые оставили боевики. «Где же Сарбуланд?» – подумала она. Девушка уже начала беспокоиться, почему он так долго не возвращается.
Прошло уже больше часа. Сербка вышла на улицу, обошла уже почти угасший костер, разложенный перед мавзолеем, прошла по размытой грязевым потоком улице. Сарбуланда нигде не было. Не было и его лошади.
Даринка побежала к мавзолею.
– Эй! – негромко позвала она, когда была уже в зале со спуском в подземелье. – Сарбуланда нигде нет! Это боевик, которого мне в помощь оставил их командир. Надо уходить!
Сербка вдруг вспомнила, как этот очкарик замешкался с ответом, когда она спросила его, что говорил Ака-Барабади.
– А если он сейчас вернется? – с тревогой спросила Мириам.
– Уходим! Сейчас же, – решительно проговорил Милош.
Все вместе они поднялись из подземелья, обошли спящих раненых талибов и вышли из мавзолея.
Как раз в это время в селение вошли всадники с факелами.
Милош успел выбросить в зияющий в грунте провал пистолеты, свой и Даринки, а также их испанские паспорта. Легенда о сейсмологах свое «отыграла». Теперь они снова врачи. Кроме того, Милош ясно осознавал, что могут подумать боевики, найдя у мирных врачей пистолеты. Иногда оружие может сыграть злую шутку со своим владельцем, повернув ситуацию вовсе не в его пользу.
Уже через несколько минут сестра и брат Йовановичи, Мириам и сын были схвачены талибами, и Махмуд в свете факелов внимательно рассматривал содержимое рюкзаков беглецов.
– Это все тоже медицинское? – спросил Махмуд, беря в руку непонятные для него колбочки с растворами.
– Да, это реактивы для анализов, – невозмутимо ответил Милош.
Сарбуланд не понял, что тот говорил. Тогда Милош попробовал показать руками, для чего нужны все эти жидкости.
Махмуд посмотрел, скривился и быстро положил колбочки назад.
– Ладно. Я понимаю. Родственные чувства и все такое – сестра хотела спрятать брата, – сказал командир. – Два врача, конечно, лучше, чем один. Но теперь вы – мои пленники, доверия вам нет, и вашей организации придется заплатить мне выкуп. Вы останетесь здесь, но теперь с вами всегда будут мои люди. Рашид, ты останешься здесь, – приказал Махмуд своему брату.
– Хорошо, – отозвался тот.
– А что будет с Мириам и ее сыном? – спросила Даринка.
Махмуд ничего не ответил, сделав вид, будто не слышал вопроса. Командир не должен отвечать своим пленникам. Он неторопливо вышел из мавзолея. Даринка хотела было последовать за ним, но боевик, который стоял возле выхода, остановил ее.
– По коням! – приказал командир.
Охранять Милоша и Даринку Махмуд оставил десять человек во главе со своим братом Рашидом. А сам вместе с отрядом отправился назад в свой лагерь. С собой в горы они забрали Мириам и Алекса.
24
Сумерки укрыли вечернюю Москву. Зажглись уличные фонари. Ярче засветилась реклама. Бесконечные потоки автомобилей стали напоминать огромную новогоднюю гирлянду – мигали желтые поворотники и стоп-сигналы. Водители включили габаритные огни и ближний свет фар.
