Сергей Москвин - Агенты «Аль-Каиды»
– Видел их, – кивнул головой Ребров.
– Хорошо бы под каким-нибудь предлогом проверить их документы, а заодно и билеты, обратив внимание на дату продажи.
– Сделаем, – вновь кивнул головой Ребров и, пройдя мимо касс, скрылся за служебной дверью.
Я вновь повернулся к выходу на посадку. Успел увидеть, как в накопитель вошли последние туристы, за ними молодой парень со своей пританцовывающей спутницей. Девушка чуть ли не силой тянет его за собой. Похоже, ей не терпится остаться со своим молодым человеком наедине. Мать юноши одной рукой машет сыну, а другой вытирает платком свои заплаканные глаза. Все! Это были последние пассажиры. Дверь выхода закрывается. Табло с номером вылетающего рейса над дверью пока горит, но скоро и оно погаснет. А террористы в аэропорту так и не появились. Не появились ли?
Почувствовав прикосновение к своему плечу, я резко обернулся. Передо мной стоял подполковник Ребров:
– Проверили. Оба – преподаватели Тихоокеанского военно-морского училища. Здесь были в командировке, командировочное предписание имеется. Оба билета в Нижний Новгород и обратно куплены еще во Владивостоке три недели назад.
Сомнения разрешились – не они. Я поднял на Реброва свой усталый взгляд. Он ободряюще улыбнулся и сказал:
– Отдохни. Через пять часов новосибирский рейс.
Я прикрыл глаза. Действительно, надо привести себя в форму. Если террористов не было на владивостокском рейсе, значит, они объявятся на новосибирском. И мы обязаны выявить и взять их.
25. Овчинников
Я проснулся оттого, что меня трясли за плечо. Открыл глаза и долго соображал, где нахожусь. Покрытый затертым линолеумом пол, голые крашеные стены и жесткая, обтянутая искусственной кожей кушетка, на которой я прикорнул. Даже не кушетка, а скамья или диван, какие устанавливают в холлах кинотеатров и в залах ожидания. Вспомнив про зал ожидания, сразу сообразил, где я – в пустующем кабинете служебной части аэровокзала, используемом в оперативных целях нижегородским управлением ФСБ. В кабинете все было как в тот момент, когда я закрыл глаза, кроме одной существенной детали – склонившейся ко мне головы полковника Бондарева.
Вначале я подумал, что продолжаю спать. Прошлые сутки выдались напряженными, сумбурными и, главное, безрезультатными. Я, да что там я, и Торопов, и Ребров, и остальные нижегородские чекисты – все мы так надеялись на новосибирский рейс. Рассчитывали, что наконец-то возьмем террористов, когда те заявятся в аэропорт. Я высмотрел все глаза, вглядываясь в лица пассажиров, до боли, до слез, до застилающей взор пелены перенапряжения и усталости. И ничего! Они так и не появились в аэропорту ни перед новосибирским рейсом, ни перед последующими. Когда около двух часов ночи, после вылета последнего рейса, аэропорт опустел, полковник Торопов собрал своих оперативников и отпустил по домам, до завтрашнего утра. В отличие от меня, начальник нижегородского отдела по борьбе с терроризмом не выглядел ни раздосадованным, ни обескураженным. Наверное, в другом случае я бы тоже не стал отчаиваться. Даже из своего сравнительно небольшого оперативно-боевого опыта я знал, что далеко не все засады оказываются результативными. И еще реже разыскиваемый террорист, бандит или уголовный преступник появляется на месте засады уже в первый день. Исходя из общей практики, мне, казалось бы, не следовало впадать в уныние. Но наш случай – исключение! Террористы спешат оторваться от преследования и попасть к интересующему их объекту. Следовательно, у них есть целых две причины как можно быстрее сесть на самолет. И Бондарев считает точно так же. Но если все так, тогда где они?! Видимо, не дающие покоя мысли были написаны у меня на лице, потому что Торопов попытался обнадежить меня:
– Возможно, завтра нам больше повезет.
Я не ответил, и тогда полковник сказал:
– Вам надо отдохнуть. В гостиницу устраиваться уже поздно, да и дорого. Располагайтесь лучше в кабинете, где мы совещались. А утром я подъеду и вас разбужу.
Что меня будить, я что, мальчишка? Я даже обиделся, но Торопову о своей обиде, конечно, не сказал. Сухо поблагодарив полковника за проявленную заботу, я вернулся в выделенный нижегородским чекистам кабинет. Думал, что от пережитых волнений долго не смогу заснуть, но едва улегся на диван-кушетку и закрыл глаза, как тут же провалился в сон…
– Не узнаешь, что ли? – усмехнулся Бондарев, и я понял, что все-таки не сплю.
Опустив ноги на пол, я сел на кушетке. «Стечкин» под мышкой вновь ткнулся мне стволом в живот, значит, на месте.
– Доброе утро, Петр Валентинович. А который час? – Я протер глаза и взглянул на свои наручные часы. – То есть доброй ночи.
Бондарев выглядел свежим и бодрым, хотя я был уверен, что он, как и я, предыдущие сутки не спал. А вообще, откуда он здесь?!
– Вы… как сюда попали?
– Так же, как и ты, вертолетом.
– А-а, когда прилетели?
– Только что. Торопов меня встретил и сказал, где тебя найти.
Как Торопов? Он же уехал домой. Видимо, мой начальник перед вылетом из Москвы позвонил в местное управление ФСБ оперативному дежурному, а тот уже связался с полковником Тороповым.
Я быстро натянул туфли, которые снял перед тем как улечься на кушетку, и встал на ноги.
– К сожалению, не могу вас порадовать, – я виновато развел руками. – Сулейман со своим охранником в аэропорту так и не появились.
– Говоришь: не появились, – повторил за мной Бондарев и как-то странно взглянул на меня. – На подъезде к Владимиру патрульным нарядом ГИБДД обнаружен брошенный террористами милицейский «Форд». В багажнике труп неизвестного мужчины без документов. Судя по всему, шофера, машину которого они захватили. По мнению экспертов, осматривавших тело, смерть шофера наступила около ноля часов 12 марта. Так что террористы еще сутки назад могли быть в Горьком.
– В аэропорту они не появлялись, – повторил я.
– Пойдем посмотрим, – коротко бросил мне Бондарев и развернулся к двери.
Куда пойдем? На что посмотрим? Вопросы вертелись у меня на языке, но задать их я не решился. Заинтригованный странными словами своего начальника, я вслед за ним вышел за дверь. В коридоре деликатно ждал полковник Торопов. Он тоже выглядел довольно свежим, только на подбородке и щеках проглядывала несбритая щетина.
– Я буду здесь, – обратился к Бондареву Торопов.
Мой начальник кивнул головой и ответил:
– Мы скоро.
Зал регистрации в половине четвертого ночи выглядел пустынным. Особенно после дневного нашествия пассажиров. Бондарев зачем-то вывел меня в центр зала и сказал:
– Вот ты один из разыскиваемых нами террористов. Только что прибыл в аэропорт, где уже идет регистрация на нужный тебе рейс. Твои действия?
Я озадаченно покрутил головой по сторонам. Что тут можно придумать? Но если Бондарев так ставит вопрос…
– Не привлекая к себе внимания, зарегистрируюсь, затем пройду на посадку.
Видимо, мой ответ не очень понравился Бондареву, потому что он поджал губы и покачал головой. Такой жест у него означает разочарование.
– А оружие? – после довольно продолжительной паузы спросил у меня Бондарев. – Или ты приехал в аэропорт без оружия?
Действительно! Как это я мог забыть? Ведь террористы захватили у убитых ими сотрудников ГИБДД их автоматы! Насколько я представляю себе действия террористов, отправляясь в аэропорт, они бы взяли автоматы с собой. Ведь они, хоть и не знают наверняка, но не исключают возможность засады. Пройти с автоматами предполетный контроль багажа практически невозможно. Значит, перед посадкой, непременно перед самой посадкой, они должны будут…
– Избавиться от оружия!
– Верно, – на этот раз я удостоился поощрительного кивка Бондарева. – И где это проще всего сделать?
Я вновь оглянулся по сторонам:
– В туалете!
Действительно, ведь не в урну в буфете засовывать автоматы. А если просто «забыть» сумку с оружием, то ее быстро-быстро обнаружат. Ведь после прокатившейся по всей стране волны террористических актов на бесхозные вещи стали обращать внимание даже самые невнимательные люди.
– Вот и проверим, – произнес Бондарев в ответ на мое предположение и направился к туалетным комнатам.
Я опешил. Что он собирается проверять? Ведь террористов не было в аэропорту! Я могу в этом ручаться, так как лично осматривал всех пассажиров вылетающих рейсов. Сулеймана и его охранника не было среди них! Стоп, но ведь Бондарев и не подвергает мои слова сомнению. Он просто предложил мне осмотреть туалетные комнаты. Почему бы и нет. Я поспешил за своим начальником, который уже подходил к двери мужского туалета.
К моему удивлению, в туалетной комнате оказалось достаточно чисто. Аналогичным заведениям московских вокзалов до нее было куда как далеко. На дне больших пластиковых ведер для мусора, больше напоминающих корзины для белья, валялись жестяные банки из-под пива и колы, смятые бумажные обертки и прочий бытовой мусор. Пока я разглядывал содержимое мусорных контейнеров, Бондарев быстро осмотрел пространство туалетной комнаты и, указав мне на закрытые двери туалетных кабинок, сказал:
