Анатолий Сарычев - Критическое погружение
– А неприятностей еще больше! – в тон ему ответил Клим, не переставая есть мясо.
– Неприятностей мы не боимся – у нас отдельный остров с правом экстерриториальности, а ломать копья большие страны из-за тебя не будут!
– Ты в этом точно уверен? – спросил Клим, внимательно взглянув на индейца.
– Уверен, парень, уверен. Мы тебя прокачали по своим каналам – никто в Океании тебя не знает и не посылал – значит, ты одиночка! Это уже хорошо!
Клим не стал ничего говорить, тем более что сказать было ему нечего, а продолжал уже без всякого аппетита есть мясо.
Не дождавшись ответа, индеец промокнул губы бумажной салфеткой и продолжил:
– Ты сегодня убил двух ублюдков, которые недостойны называться людьми! Наша деревня, да что деревня – весь остров тебе признателен! Никто тебя уже не ищет: ни полиция, ни мафия! Ты наш гость, а гостей надо уважать! Отдохни в соседней комнате, немного поспи. Машина внизу – ребята отвезут тебя в любую точку острова и проследят, чтобы тебя никто не тронул.
– Не трогай девушку! – попросил Клим.
– Хорошо! Желание гостя закон для хозяина! Она будет жить, но не так хорошо, как могла бы! – жестко сказал индеец.
– Передай сыну заработанную тысячу долларов! У тебя прекрасный, замечательный сын, которым может гордиться любой отец! – попросил Клим, протягивая десять банкнот.
– Если тебе будет плохо – приезжай на наш остров! Здесь ты всегда найдешь кров и защиту и никто не спросит: откуда у тебя деньги! – сказал индеец, стоя в дверях.
Когда Клим подошел к двенадцатому причалу, номер которого был намалеван на деревянном сарае метровыми белыми буквами, то увидел абсолютно черное судно, пришвартованное левым бортом к пирсу.
Едва Клим подошел к судну, как невидимый человек голосом с ужасным акцентом по-русски сказал:
– Нас прислал Гарик! Привет от Рэма и Боди!
«Это могли быть только люди Гарика, которые недавно говорили непосредственно с Гариком!» – понял Клим, и на душе у него стало тепло.
Только у них в команде называли тренера Рэмом, а ведущий пловец Бодарчук, имевший рост два метра пятнадцать сантиметров, звался ласково – Боди. Это мог знать только один человек – Гарик, и поэтому Клим без опаски поднялся на борт.
– Ужинать будете? – спросил мулат, едва Клим спустился по коротенькому трапу в крохотную каюту.
– Только спать! – сказал Клим, на ходу скидывая с себя одежду.
Моторы катера негромко заурчали, и катер на малом ходу тронулся к выходу из бухты.
Глава 20
Почти сутки катер шел в океане. Огромные волны бросали мощный катер то влево, то вправо, постоянно снося его с намеченного курса. Клим все это время практически не выходил из каюты – спал, вставая только для принятия пищи. Зато теперь Клим чувствовал себя полностью отдохнувшим.
Было два пятнадцать ночи, когда справа, в десяти кабельтовых, обнаружился остров, на котором не светился ни один огонек.
Мягко стукнувшись левым бортом о резиновые покрышки, повешенные на пирсе вместо кранцев, катер причалил к берегу.
Едва Клим сошел на берег, как сразу попал в объятия Гарика.
– Рад тебя видеть, горемыка! – приветствовал нежданный соратник Клима.
– Как тебя зовут по-настоящему? – задал неожиданный вопрос Клим.
– Имя у меня Гэрри, а я так привык к Гарику, что уже начал его забывать, – ответил соратник, обнимая Клима за плечи.
– Ты явно рад меня видеть! Радость эта мне кажется немного наигранной, но все равно приятно! Как поживает твоя супруга? – спросил Клим.
– С супругой все нормально! Мадам отдыхает вместе со мной, наслаждается жизнью. Тебе приготовлена другая участь. Ровно через два часа ты со мной вылетаешь для выполнения основного задания, – с места в карьер огорошил Клима Гарик.
– Документы, легенда, конечно, готовы? – спросил Клим, всматриваясь в своего старого приятеля.
– Легенда слабенькая, а вот документы отличные – рисовали в Гонконге. Почти настоящие французские паспорта – когда Гонконг передавали китайцам, то умные люди набрали пустых бланков и теперь потихоньку банкуют ими, – рассказывал Гарик, который, сам не заметив, употребил выражение их молодости.
Клим улыбнулся, погладив небольшое подстриженное в виде конуса дерево с блестящими, будто смазанными лаком листьями. Листья на дереве были маленькие и влажные на ощупь.
Вдоль тропинки, шириной в метр, росли невысокие, причудливо подстриженные деревья. Были там квадраты, шары, ромбы и еще какие-то геометрические фигуры, названия которых Клим не мог вспомнить сейчас – голова была занята другим. Работать, как Юлий Цезарь, который, по преданию, делал одновременно шесть дел, Клим не мог, да и не хотел.
Наверное, в пострижке деревьев была какая-то система, но Клим ее не уловил: все эти деревья, подстриженные в виде объемных фигур, вызывали чувство незавершенности, несмотря на то что денег в эти садовые забавы было вбухано немерено.
Клим не стал ничего спрашивать, а покорно шел вперед, осматривая окрестности. Осматривать особо было нечего: песок, изуродованные деревья, но вот в конце тропинки появился мираж.
Четыре плакучие ивы склонились над невысоким деревянным столиком, ломившимся от чисто русской еды. Икра черная и красная, ломти отварной рыбы, в которой Клим без труда узнал белорыбицу.
– Откуда дровишки? – спросил Клим, накладывая себе в тарелку аппетитный кусок запрещенной к отлову рыбы.
– Из Астрахани, вестимо, – ответил Гарик, опуская руку вниз.
В руках у хозяина появилась бутылка столичной водки с жестяной бескозыркой. Ловко сковырнув жестяную крышечку, Гарик разлил холодную водку в маленькие граненые стаканчики. Подняв стаканчик на уровень глаз, Гарик негромко сказал:
– Ты знаешь, я страшно рад тебя видеть. Это моя последняя операция! Провести ее с тобой – это подарок на склоне жизни.
– Выходишь в отставку, командир? – невинно спросил Клим, прекрасно понимая, куда клонит Гарик.
«Как хорошо знать то, чего не знают другие», – подумал Клим.
– Давай провозгласим коронный еврейский тост: Лэ хаим! – махнул рукой Гарик, не отвечая на вопрос Клима.
Выпив по первой, друзья принялись за закуску.
– Не нравится мне твое настроение, командир, – снова вернул на прежние рельсы разговор Клим.
– Давит меня одна болячка, житья не дает, и возраст тут ни при чем! – махнул рукой Гарик.
– Нет у тебя этой болячки! – выпив стаканчик водки, небрежно сказал Клим, потянувшись к новому куску тающей во рту рыбы.
– Много ты понимаешь! – снова махнул рукой Гарик.
– Сколько стоит самый маленький островок рядом с твоим? – спросил Клим, наливая себе еще стаканчик водки.
– За лимон-полтора баксов хорошему человеку можно устроить, – думая о чем-то своем, ответил Гарик, бессмысленно смотря в сторону моря.
– Ставлю вот такой островок против твоего автомобиля, что у тебя ничего нет – ни сифилиса, ни СПИДа, ни чего похуже! Ты абсолютно здоровый человек! – заявил Клим, преследуя свою цель. Иметь напарника, который постоянно опасается за свое здоровья, чревато последствиями для личной жизни. Тем более иметь напарника, уверенного, что у него рак, – страшное дело! Человек может решить, что ему сейчас необходима героическая смерть. Жизнь напарника при этом не имеет для него никакого значения.
– Чем отвечаешь? – деловито спросил Гарик, полностью уверенный в своем выигрыше.
– Вот на этой карточке около двух лимонов баксов. Если я выиграю, то ты покупаешь мне остров ценой в три-четыре лимона баксов. Оформление, документы – все за твой счет! – жестко сказал Клим.
На минуту Гарик замолчал. Клим его прекрасно понимал. Деньги – всегда деньги. Чем больше он оставит своим наследникам, тем с большей теплотой будут вспоминать о нем.
– Договорились, – наконец выдал напарник. Не дождавшись ответного слова, Гарик опрокинул стопку. – Ты только скажи, где бабки взял? – заинтересованно спросил он, вертя в руках пластиковую карточку.
– Нашел на острове, – спокойно ответил Клим.
Гарик недоверчиво хмыкнул, но говорить ничего не стал.
Тяжело вздохнув, как будто нес тяжелый мешок, Клим продолжил, выпив стопку водки:
– Тот вопрос мы решили, а теперь давай говорить о деле.
«Дня три под воду идти не придется – иначе Гарик не стал бы ставить водку на стол!» – меланхолично подумал Клим.
– Все идет по плану, только надо сменить имидж. Сейчас тебя немного подкрасят, и ты станешь еще красивей и совершенно не похож на себя самого, – Гарик поднял руку.
Моментально появились два негра, тащившие пластиковый стол, на котором стоял пластиковый поддон с высокими стенками, в котором поместилось множество разнокалиберных бутылок.
Клим, чувствуя, что праздник плоти закончился, вместе со стулом повернулся на сто восемьдесят градусов. Негры не стали тратить время на разговоры, с ходу окунули голову Клима в тазик с темной жидкостью. Жестами показав, что надо раздеться, негры тем временем надели на голову Клима пластиковый колпак. Завязав колпак на голове, негры затопали ногами, выказывая свое нетерпение.
