Сергей Зверев - Свинцовая метель Афгана
28
…Военная база «Белый орел» для польского контингента в Афганистане была своеобразным санаторием. Польские части по воле командования Международных сил содействия безопасности в основном дислоцировались на юге и востоке страны в наиболее опасных местах, где стычки с талибами были отнюдь не редкость. А «Белый орел» располагался почти в центре Афганистана неподалеку от трансафганской автотрассы, пересекавшей страну с запада на восток из Ирана в Пакистан и Индию через отроги Гиндукуша.
База не имела постоянного гарнизона, не считая небольшого количества обслуживающего персонала и командования. Сюда периодически переводили подразделения, которым уже приходилось вступать в боестолкновения с моджахедами, для отдыха и обретения психологической устойчивости. Впрочем, отдых был весьма условным, поскольку перед гарнизоном «Белого орла» ставилась задача обеспечения безопасности сухопутного сообщения между Гератом и Кабулом. И потому ежедневно из ворот базы на трассу выезжали польские «Росомаки»[12] на патрулирование, а иногда и на сопровождение автокараванов с особо ценными грузами.
Название польского бронетранспортера, таким образом, соотносилось не только с восемью большими колесами, но и со страной происхождения. Потому что «Росомаки», которые собирались на заводе в Силезских Семяновицах, выпускались по лицензии финской фирмы «Patria Vehicles», разработавшей еще в 2001 году многоцелевой военный автомобиль «Patria AMV».
Поляки гордились своими колесными бронемашинами, названными по европейской традиции в честь хищника. Этот зверь, имеющий большие относительно тела ступни, которые позволяли ему быстро перемещаться по снегу как на лыжах, сохранился в Европе лишь на севере Скандинавии и в Финляндии.
Командир экипажа «Росомака», выехавшего утром в сторону Герата, около полудня заметил впереди на дороге одинокого старика с длинным посохом в руке. Старик явно никуда не торопился. Он стоял, опершись на свой посох, и смотрел на приближающуюся бронемашину, словно поджидая ее. Его поза не очень понравилась поручику Росиньскому, и он приказал механику-водителю остановиться метрах в пятнадцати от старика.
До службы в армии подпоручик окончил филологический факультет университета Адама Мицкевича в Познани и еще во время учебы интересовался восточными языками, относящимися к иранской группе. Неплохо зная фарси, во время пребывания в Афганистане он быстро научился понимать дари и пушту и даже немного говорить на этих языках.
– Мир вам! – традиционным в этих местах приветствием поздоровался Росиньский со стариком, слегка высунувшись из люка.
– Мир! – живо ответил старик, засеменив к «Росомаке», делая редкие взмахи посохом.
– Стоять! – нервно приказал поручик и направил в сторону старика ствол своего автомата «берил» – модифицированного поляками «АКМ».
Старый афганец выполнил приказ, но тут же начал медленно снимать с плеча котомку.
– Что вы делаете? – с тревогой поинтересовался Росиньский.
– Хочу показать вам вашу одежду, – неторопливо объяснил старик. – У меня есть ваша одежда.
– Какая еще одежда?
– Одежда, которую носят ваши сардары.
Старик достал из котомки какую-то тряпицу и положил ее на дорогу. Указал для верности на нее посохом, повернулся и пошел прочь от бронетранспортера, поняв, что поляк боится его.
Поручик поднял к глазам бинокль и навел его на оставленный афганцем на дороге лоскут. Похоже, это был рукав от рубашки в бурых пятнах засохшей крови. На рукаве четко просматривался темно-синий шеврон в виде щита, перечеркнутого наискосок широкой красной полосой, на которой изображенный в профиль белый орел держал в когтях молнию. На красной полоске над шевроном были вышиты белые буквы «POLSKA» – Польша.
– Отец Небесный! – воскликнул поручик, ставший во время службы в Афганистане очень религиозным. – Это же «ГРОМ»!
Росиньский выпрыгнул из люка и, подбежав к рукаву, оставленному на дороге стариком-афганцем, убедился, что не ошибся – это был эмблема «ГРОМа», элитного спецназа Польши, созданного по образцу и подобию штатовской «Дельты» в начале 90-х годов прошлого столетия.
По поводу названия этого засекреченного отряда ходило много толкований.
С одной стороны, это была вроде как аббревиатура, скрывавшая слова «Группа Реагирования Оперативно-Маневренного». С другой – говорила о том, что спецназовцы могут появляться там, где их совсем не ждут, как гром среди ясного неба. Об этом, кстати, свидетельствовала и эмблема. С третьей – наименование отряда, возможно, восходило к имени одного из его отцов-основателей – полковника Громослава Тшемпинского, который во время операции «Буря в пустыне», рискуя собственной жизнью, спас от неминуемой гибели американцев – офицеров Центрального разведывательного управления, попавших в руки солдат Саддама Хусейна.
После этой успешной акции Соединенные Штаты в знак благодарности оказали становлению польского элитного спецназа такую помощь, на которую нельзя было надеяться и в самых смелых фантазиях.
Как бы то ни было, в Польше о «ГРОМе» ходили легенды. Широкой публике было известно, что отряд принимал участие вместе с американцами в высадке на Гаити, осуществлял спецоперации на территории бывшей Югославии, воевал в Афганистане и Ираке. Попасть в «ГРОМ» было голубой мечтой каждого молодого поляка, грезившего о военной карьере. Поручик Мечислав Росиньский не был исключением.
Когда его рота была отправлена в Афганистан, поручик очень обрадовался. И не потому, что его денежное довольствие возросло в разы, хотя и это было совсем не плохо, а главным образом потому, что посчитал командировку добрым предзнаменованием. Имея боевой афганский опыт, можно было всерьез претендовать на службу в элитном спецназе, куда был очень строгий отбор и по физическим, и по моральным качествам.
– Постойте, подождите! – закричал Росиньский удалявшемуся старику и, забыв об осторожности, побежал вслед за ним. Старик, услышав окрик, остановился и развернулся к подбегавшему поручику.
– Где вы это взяли? – спросил Росиньский.
– Нашел, – лаконично ответил афганец, невозмутимо глядя на поручика.
– Где вы это нашли?
– В горах, – явно избегая подробностей, сказал старик.
Немного подумав, он добавил, пожевав сухими губами:
– Их было восемь. Они мертвые.
– Кто?
– Ваши сардары.
– Вы нашли тела восьмерых польских военных? – очень удивился Росиньский. – Этого не может быть!
И в самом деле, о каждом погибшем в Ираке или Афганистане солдате благодаря газетам, радио и телевидению быстро становилось известно всем, а не только военным. Хотя им – в первую очередь. Буквально две недели назад на авиабазе Баграм, входившей в зону ответственности поляков, поручик Росиньский участвовал в траурном церемониале отправки на родину тела польского офицера, погибшего в результате атаки террориста-смертника.
Гибель восьмерых поляков не могла оставаться тайной, размышлял Росиньский. Впрочем, если речь идет о «ГРОМе», далеко не все могло попасть в средства массовой информации. Тем более если не было достоверного подтверждения гибели. Громовцы могли считаться до поры до времени без вести пропавшими, а в таких случаях журналистов, конечно, не информируют.
Старик-афганец, по-прежнему не выказывая никаких эмоций на темном морщинистом лице, спокойно ждал развития событий.
– Вы можете показать место, где нашли сардаров? – спросил поручик.
– Да, могу, – кивнул старик.
– Это далеко?
– Надо идти целый день, если пешком. На такой машине, как у вас, будет быстрее.
– Вы можете проводить нас сейчас к этому месту?
– Могу, – коротко ответил старик, но тут же добавил: – Я покажу, если мне заплатят.
– Да? И сколько вы хотите? – поинтересовался Росиньский.
– Тысячу.
– Тысячу рупий? – уточнил поручик. Он уже знал, что именно так называют местные жители свои деньги, имеющие официальное название «афгани».
– Да. Тысячу. Тысячу американских рупий.
– Это много. У меня нет с собой столько, – развел руками Росиньский, осознав, что старик не упустит выпавшей ему возможности заработать и будет твердо стоять на своем.
– Приезжайте завтра сюда с деньгами, и я провожу вас к месту, где лежат ваши сардары, – не уступал афганец. – Вам надо торопиться. Это место уже нашли шакалы.
Росиньского передернуло, на мгновение он живо представил себе эту картину.
– Бобо[13], в таком случае мы не можем терять времени. Давайте поедем сейчас на нашу базу, – осторожно предложил старику поручик. – С вами должен поговорить мой командир. У него много денег. Он может дать уже сегодня.
– Хорошо, – согласился старик, словно для него передвижение в «Росомаке» было обычным делом. – Поехали.
Однако, прежде, чем отправиться в обратный путь, поручик связался с начальником базы подполковником Леоновичем и доложил о происшествии.
