Александр Бушков - Дикарка. Чертово городище
Встречные – среди них попадались и женщины, и дети – отшатывались с дороги без лишних вопросов, особого удивления не выказывая. Вряд ли подобная процессия им в новинку. Сыровато тут у них, промозгло...
Сводчатые коридоры, словно бы металлические – ну, вряд ли они сами все это построили, скорее уж обжили какое-то старое подземелье непонятного пока что назначения...
Возглавлявший процессию откинул какой-то тяжелый полог, и вся компания ввалилась в круглое помещение, где стены оказались из того же тусклого металла. Некое подобие вентиляции тут существовало: Марина, когда ее бесцеремонно опустили на пол (хорошо хоть, не швырнули), сразу ощутила идущее сверху вниз дуновение, струю свежего воздуха.
Их обеих проворно размотали. Старательно изображая испуганное до полусмерти хрупкое создание, Марина тут же юркнула в самый дальний угол (если только это определение применимо к комнате, не имеющей углов вообще), стала затравленно оглядываться, стремясь рассмотреть как можно больше деталей (авось что-то из этого да пригодится).
Четыре мертвенно-синих шара под потолком, дававшие достаточно света. Ворох шкур в углу, точнее, у противоположной стены. Над ними – целая коллекция черепов, звериных и вполне человеческих, не менее трех десятков. Сразу видно, что грубые крюки, на которых эти сомнительные украшения угнездились, вбиты в стены уже гораздо позже постройки подземелья. Грубо сколоченная стойка, и в ней – три винтовки, автомат с примкнутым магазином. Марина этой детали обстановки уделила особое внимание. Рядом – стойка другого фасона, в которой установлено с дюжину ножей разнообразной длины. Все это хозяйство выглядит вполне ухоженным на вид, учитывая здешние реалии, это никак не музейные экспонаты, а предметы первой необходимости...
Часть похитителей к тому времени куда-то незаметно испарилась, остались трое, двое поместились по обе стороны занавешенного куском тяжелой материи проема, а третий прохаживался меж девушками и стойкой с оружием. Лица у всех были совершенно невозмутимые, не выдававшие ни тени эмоций и мыслей, если только у них были эмоции и мысли... должны же быть?
Трое, с опущенными карабинами, были вполне ей по силам, учитывая, что неподалеку соблазнительно расположилось не менее дюжины ножей, которые Марина умела метать недурно. Крутануть хорошую «мельницу», не самую сложную... Нет, рано. Следует хоть чуточку освоиться, получить минимум информации. Как-никак это помещение ничуть не похоже на кухню каннибалов, вообще не напоминает кухню...
Закрывавшая проем ткань колыхнулась, и внутри столь же бесшумно объявился новый субъект – голый по пояс и босой, поджарый, как все они, с жутким бугристым шрамом справа на ребрах и гораздо более маленьким на правой руке, повыше локтя. На поясе – довольно современный нож в черных металлических ножнах (внушительный, но не армейского образца, скорее уж, охотничий), на шее – фасонное тройное ожерелье из тусклых желтых кругляшков (монеты?), цветных камешков и звериных клыков. Очень может быть, по доброй дикарской традиции это означает нешуточный знак отличия, а не просто украшение...
Его худая физиономия с ввалившимися щеками Марине крайне не понравилась – он смотрелся человеком не хилым, как в смысле мускулов, так и ума. Слабый и глупый противник всегда предпочтительнее...
Вошедший направился прямо к ним, остановился в шаге и, окинув обеих пленниц быстрым внимательным взглядом, спросил негромко на чистейшем человеческом языке:
– Кто такие?
Ага, подумала Марина, мы и говорить умеем... И тут же ответила с должной интонацией, запинаясь от страха, таращась снизу вверх квадратными от ужаса глазами:
– Мы... Мы прилетели поохотиться... С нашим вертолетом что-то случилось, и он упал... Мы в это время были на улице...
Момент был самый тяжелый: если окажется, что кто-то из них видел, как джип ворвался в мертвый город, откровенно спасаясь от погони, возникнет куча вопросов...
– А машина провалилась под землю... – продолжила она, едва ли не зубами стуча.
– Ну да, так и было, – сказал тот, что все еще болтался по комнате от стены к стене. – Я видел. Вертолет взорвался, мы услышали грохот и пошли посмотреть...
Марина облегченно вздохнула про себя. Покосилась влево – Айгюль съежилась в самом натуральном ужасе и явно ничего не стремилась ни подтвердить, ни опровергнуть.
– Мы не знали, что и делать... – продолжала она, изображая нешуточный испуг. – Прятались там в одном доме... А вы кто? Вы тут самый главный, да?
– Не без того, – обронил незнакомец невозмутимо.
– Вы нам поможете? – умоляюще уставилась на него Марина. – Нас давно уже ищут, наверняка... Вы... здесь живете?
Холодные светлые глаза ее буквально полоснули:
– Ну, и зачем придуриваешься?
– Как это? – спросила Марина с самым невинным видом.
Он невозмутимо продолжал:
– Если уж ты сюда попала с оружием, должна кое-что знать об этих местах, а не строить глупую девочку, которая нас искренне принимает за неведомых добряков. Которые, если их хорошо, со слезой, попросить, могут и за ручку к папе с мамой отвести. Ясно? Вот она, – он небрежно кивнул в сторону Айгюль, не забившейся в дальний угол исключительно по причине отсутствия каких бы то ни было углов, – и в самом деле от страха вот-вот обмочится. А у тебя все же глазенки плутоватые...
Он сделал паузу, определенно ожидая, что Марина начнет с честным видом удивляться и оправдываться. Она решила помолчать. Собеседник ей не нравился все больше и больше. А собственно, с чего она решила, будто дикарь непременно должен быть туповатым? Эти, ухитрявшиеся как-то выживать посреди живой и мертвой цивилизации, должны быть чертовски изощренными во многом...
– Те, кто вас схватил, говорили, что автомат ты держала довольно ловко, – сказал он бесстрастно, – как человек, умеющий с такими штуками обращаться. И за ремнем у тебя была куча пистолетов – оружие, вообще-то, для любой охоты малопригодное...
– Да за кого вы меня принимаете? – наивно распахнув глаза, вопросила Марина.
– Не знаю еще, – сказал вождь. – Самое малое, за особу странную. Больше похожую на опытную охотницу.
При последних словах на его бесстрастной физиономии все же проглянуло отражение некоторых эмоций – откровенно недружелюбных, что было вполне объяснимо. Охотники, независимо от специализации, для них должны быть врагами номер один.
«Ну ладно, – подумала она спокойно. – В умении бесшумно красться и совершенно беззвучно нападать я им, конечно же, уступаю. Но в том, что касается хитрости, дикарь может варвару и не уступить...»
Она разглядывала этого типа, которого для простоты с самого начала решила именовать «вождем», очень внимательно – высматривала любые детали, какие могут в ее положении пригодиться. Нож у него на поясе снабжен грубой застежкой, удерживавшей рукоять, но сейчас она расстегнута. Значит, вынимается из ножен вмиг. Еще на поясе висит объемистый мешочек – в точности из таких те, кто их схватил, время от времени выхватывали горстью какую-то мелкую пыль, посыпали за собой дорогу. Тоже не загадка...
– Встаньте обе, – распорядился вождь.
Не особенно промедлив, Марина выпрямилась. Рядом встала дрожащая Айгюль.
– Раздевайтесь.
«Ну вот, пошло по накатанной, – не без некоторой скуки подумала Марина, расстегивая рубашку. – Всегда одно и то же. Почему все они, такие вот экзоты, в первую очередь собираются меня трахать? Хотя бы один всерьез вознамерился съесть. Интересно, все четверо будут? Айгюль на себя половину оттянет, вон как они на нее таращатся, даже после всех приключений видно, что хороша девка, холеная сучка. Перетерпеть или н а ч а т ь? Что, если у них и в самом деле принято подрезать поджилки пленницам?
– Руки подними над головой, – сказал вождь, глядя только на Марину. – Повернись медленно, не спеша…
Она сделала медленный оборот на триста шестьдесят градусов, опустила руки без команды.
Пользуясь случаем, попутно оглядела комнату, фиксируя в памяти все до последней мелочи. В углу еще один крюк, на нем висит маскировочный балахон с капюшоном. И на полу – еще одна куча шкур... нет, они явно прикрывают что-то квадратное, не маленькое, типа ящика...
– Нигде не видно наколки, – сказал тот, что помещался за спиной у вождя. – У п е р т ы е охотники – они ж всегда группу крови накалывают...
– Не всегда и не все, – отрезал вождь, пытливо разглядывая Марину.
Были, конечно, в его взгляде исключительно мужские желания, которых никакая невозмутимость от женщины не скроет. Но еще больше там было недоверия и подозрительности. Заранее не верил ей ни на ломаный грош, проныра...
– Можете забирать, – сказал вождь, сделав небрежный жест в сторону Айгюль.
Его сподвижник проворно выдвинулся у него из-за спины, откровенно повеселев, взял Айгюль за локоть, подхватил ее шмотки и повел к выходу. Следуя еще одному небрежному жесту, вслед за ним исчезли остальные, полог опустился за ними, настала тишина.
