Виктор Доценко - Кремлевское дело Бешеного
— Как это? — удивился Президент. — От фактов же не уйдешь! Не спрячешься, понимаешь!
— Да, конечно. Но эти факты, во-первых, всегда можно извратить, представив их по-другому: перевернуть все с ног на голову, а во-вторых, они могут просто не дойти до адресата, то .есть до вас. Одно ваше неосторожное слово или распоряжение — и я, и наш с вами человек сразу же попадаем в категорию смертников — нас уберут, подстроив аварию или еще что-нибудь в этом роде…
— Вот даже до чего дошло?! Совсем охренели… понимаешь! — искренне удивился Президент, ненадолго задумался, потом сказал: -Ладно, я все понял. Вечером буду в Барвихе, там и поговорим… Я обещаю!
Он вышел из кабинки и направился к терпеливо поджидавшей его свите. Выждав несколько минут, Фадеев выскользнул из туалета. Ему удалось остаться никем не замеченным, и теоретический шанс, который сегодня у него нежданно появился, воплотился в реальность.
Как опытный политик, Президент, когда требовалось, умел быть хитрым. Он устроил все так, чтобы никому и в голову не пришло заподозрить в чем-либо Фадеева. Требование Президента позвать к себе заместителя начальника своей охраны формально объяснялось тем, что ему понадобилась информация об одной модели ружья, в чем Фадеев, как заядлый охотник, здорово разбирался и даже имел приличную коллекцию ружей (как, впрочем, и Президент, тоже обожавший охоту и рыбалку). Они неоднократно обсуждали эти темы и хвалились своими охотничьими успехами.
Не сомневаясь в своем заме, Скворцов спокойно впустил его в рабочий кабинет Президента.
— Ну что, Виктор Илларионович, принесли доказательства? — спросил Президент, когда генерал вошел.
—Да… Вот, пожалуйста… — Фадеев раскрыл большущую, богато иллюстрированную книгу об охотничьем оружии и принялся вынимать спрятанные между ее страницами листки с распечаткой дискеты Савелия. Поскольку тот на дискету, добытую в Лугано, записал с помощью компьютерного гения Андрея скачанные с закрытого файла ФБР сведения о капиталах и недвижимости «семьи», листков было довольно много. — Там все самое важное отмечено розовым маркером… Фамилии даны по-английски и по-русски… — пояснил Виктор Илларионович, глядя, как Президент, нацепив на нос очки, привычно погружается в бумаги.
Прошло минут пятнадцать. Фадеев тактично молчал, а Президент лишь все громче сопел, листая одну страницу за другой. Видя, как от гнева наливается кровью президентское лицо, Фадеев забеспокоился, не случится ли с ним сердечный приступ.
— Пожалуйста, Борис Николаевич, выпейте эту таблетку, — попросил он Президента.
Почти у всех президентских приближенных с собой всегда были фирменные, быстро и эффективно действующие лекарственные препараты от сердца и давления
— на всякий случай.
Президент недовольно оторвался от бумаг, явно сердясь на то, что его прервали в столь драматический момент, но ничего не сказал. Вбросил в рот таблетку и запил минералкой.
— Вы читали все это? — спросил он Фадеева.
— Конечно.
— И что, все это правда? — хмуро спросил он.
— Да. Если хотите, я принесу подтверждение…
— Не надо. Ну, зятек, едри его в корень! Ну и устроили мне… родственнички, понимаешь! Стыдоба… Ничего, они у меня еще почешутся, попляшут, понимаешь, забегают, как тараканы! Я, понимаешь, не позволю за нос меня водить! Неблагодарные! — Президент собрал принесенные Фадеевым листочки в стопку. — Ладно, я тут сам теперь разбираться буду. Спасибо вам и… — он сделал паузу, обдумывая как назвать Савелия, и добавил, не упоминая его имени: — нашему человеку. Ну что, Виктор Илларионович, готовьтесь к повышению. Пойдете ко мне в начальники охраны?
— Все силы отдам, чтобы оправдать ваше доверие! — с волнением ответил Фадеев.
— Ну-ну, идите, можете быть свободны, — сказал Президент, но тут же передумал: — Или нет, вызовите-ка срочно Щенникова. Он сейчас где?
— На даче.
— Ну что ж, скоро ему куда-нибудь в другое место перебираться придется. Вызовите его ко мне! Фадеев вышел исполнить просьбу.
Встревоженный Щенников примчался в Барвиху через сорок минут. Он едва успел побриться и, пока служебный лимузин, мигая проблесковыми маячками и пугая прохожих завыванием сирены, вез его к Президенту, мучительно гадал о причине столь экстренного вызова.
— Давайте-ка, Валентин Николаевич, вызывайте сюда всех своих клевретов! — такими неласковыми словами, да еще и глядя в упор непривычно холодными глазами, встретил руководителя своей Администрации Президент.
Щенников поежился: еще никогда он не разговаривал с ним в таком резком тоне. Обычно он звал его Валентином или, когда был в хорошем настроении, просто Валей. А тут по имени-отчеству, да еще «клевреты»… А про взгляд и говорить не хочется: чисто вечная мерзлота…
— Что-то случилось? — осторожно спросил Щенников.
— Зовите, зовите! Чего застыли, словно статуя железного Феликса, понимаешь! — прикрикнул на него, игнорируя вопрос, Президент. — Зовите всех своих дружков-приятелей, всю эту вашу «семейку»! Лешку, Наташку, Можаева, Карасева, Калошина… Скворцов сейчас явится, я его уже сам позвал.
Щенников выскочил из кабинета как ошпаренный и наткнулся на слегка поддатого начальника охраны.
— Что происходит? — шепотом спросил у него Щенников.
Но Скворцов не был в курсе нынешнего настроения Президента и лишь удивленно пожал плечами, глядя на испуганное лицо Валентина Николаевича.
— А что, — спросил Скворцов, — батя чудит, что ли?
— Приказал собрать всех немедленно.
— Кого это — всех?
— Ну, наших… «семью», в общем…
— Настучали все-таки, сволочи! — обозлился генерал. С его лица моментально слетела довольная, похотливая усмешечка. — Ну что это за падаль, которая осмелилась пойти против нас? На кусочки сучару порву, живьем!
— Поздно! — снова зашептал Щенников. — Надо собраться с духом и постараться убедить ЕГО в том, что ему подсунули самую что ни есть дезу.
Враги его, недоброжелатели расстарались! Я пошел вызванивать, а ты давай дуй к нему, попробуй прощупать почву. Может, тебе что скажет.
Скворцов зашел к Президенту. Тот, насупившись, сидел в кресле и не обратил никакого внимания на вошедшего.
— Сейчас все приедут, Борис Николаевич, — начал генерал. — Мне Валентин сказал, что вы…
— Молчи лучше! — буркнул Президент. — Заварили, понимаешь, кашу… грязную! Теперь вот мне, Президенту, приходится расхлебывать вашу стряпню! Уйди, я хочу один посидеть тут… подумать… поразмышлять, понимаешь… Когда соберутся все, тогда и доложишь…
— Слушаюсь, — подчеркнуто официально ответил Скворцов и вышел из кабинета.
Президент появился через час, когда вся «семья» собралась в большой комнате, где обычно Президент играл со Скворцовым в бильярд. Теперь охранники отодвинули бильярдный стол к стене и внесли несколько стульев. Для Президента специально поставили удобное большое кресло.
Он вышел к ним с хмурым лицом. Молча, исподлобья, с характерным прищуром оглядел собравшихся и, продолжая держать паузу, не здороваясь ни с кем, направился к креслу. В руке у него были листки, переданные ему Фадеевым. Весь его облик выражал откровенное недовольство присутствующими.
Президент сел, надел очки, взял первую страничку из стопки и начал читать вслух:
— Алексей Иванович Бакурин, общая сумма — восемнадцать миллионов шестьсот тысяч четыреста четыре доллара… — быстрый взгляд в сторону зятя. — Кроме того, вилла в Ницце, домик на Багамах, особняков Париже, квартира в Лондоне,
— еще один стремительный взгляд, — счета в банках Швейцарии, США и Англии. Нельзя было не заметить, что Президент с огромным трудом старается сдержать кипящий в нем гнев и оставаться хотя бы спокойным. И только эти стремительные, словно уколы шпаги, взгляды выдавали бушевавшую в нем бурю.
— Валентин Николаевич Щенников. Четыре миллиона восемьсот три тысячи семнадцать долларов, — взгляд-укол, — двадцать пять процентов акций банка «Олимпик», сорок процентов акций нефтяного концерна «Норд-Ойл», — очередной взгляд-укол, — дом во Франции, понимаешь…
Президент укоризненно покачал головой и продолжил:
— Дружок господина Щенникова, Александр Соломонович Долонович. Семьсот три миллиона пятьсот шестьдесят тысяч четыреста два доллара, — взгляд-укол,
— три контрольных пакета акций в российских банках. Семьдесят восемь оффшорных фирм, — взгляд, — пять казино, — взгляд, — нелегальная торговля оружием и левой водкой… Во, нахапали!..
Президент посмотрел поверх очков на притихших перед ним чиновников. Как ни поразительно, но они с явным любопытством слушали конкретные цифры: даже в самом узком своем кругу никто из них никогда не афишировал свои доходы и капиталы. Теперь же они с любопытством заглядывали с помощью Президента друг к другу в карман. Любопытство потеснило даже страх грядущего неминуемого разоблачения.
