Последняя звезда - Янси Рик

«Защити меня, прикрой, убей гадов, сержант».

– Все правильно, все правильно, Пикс. VQP. V, Q и долбаная Р, – шепчет Милк.

А она уже обошла машину.

Милк не поднимает голову. Он даже не слышит ее шагов.

Пятнадцать миллионов восемьсот девяносто семь тысяч семьсот девяносто две секунды – и Милк присоединяется к павшим бойцам девятнадцатого отделения.

45

Рингер

Я не оставлю их гнить на дороге.

Не отдам крысам, воронам, мясным мухам и стаям бродячих собак.

Я не позволю, чтобы их кости клевали стервятники и растаскивали падальщики.

И я не стану их сжигать.

Я голыми руками вырою для них могилу в промерзшей земле. Почва застревает меж пальцев. Мои руки – два плуга, вспахивающие неподатливую пашню.

Солнце катится к горизонту. Поднимается ветер. Волосы хлещут по лицу.

За мной наблюдает Зомби. Я вижу его силуэт на фоне черных развалин сгоревшего дома. Он сидит с винтовкой в руках на каком-то обугленном камне и смотрит в мою сторону. Смеркается. Я по одному переношу тела в могилу, а Зомби все наблюдает.

Ковыляет ко мне. Он меня пристрелит. Сбросит мое тело в яму и закопает вместе с убитыми мной ребятами. Зомби не станет выслушивать объяснения. Вопросов не будет. О чем спрашивать, если каждый мой ответ – ложь?

Зомби останавливается. Я опускаюсь на колени возле могилы. Они смотрят на меня невидящими глазами. Самому старшему – наверняка он командир отделения – не больше двенадцати.

Зомби передергивает затвор. Хаб реагирует на звук и отдает приказ обороняться. Я не реагирую и говорю, глядя в лицо мертвого рекрута:

– Я застрелила Чашку. Решила, что она враг, и выстрелила. У нее был один шанс, а у меня не было выбора. Я позволила им взять нас, Зомби. Иначе ее было не спасти.

Голос Зомби сух, как шорох мертвой листвы на зимних ветвях.

– И где она?

– Ее нет.

Ответ повисает в воздухе, и даже ветер не в силах его унести.

– Что они с тобой сделали, Рингер?

Я поднимаю голову, но смотрю не на Зомби, а в небо, и звезды сквозь сумерки глядят на меня.

– То же самое, что с Уокером. И с Констанс. Со священником и с той кошатницей.

Звезды, не мигая, смотрят вниз. Я моргаю, и в моих слезах отражается их серебряный свет. Дар Воша позволяет мне видеть все до самого края Вселенной, но я не в состоянии узреть стены собственной тюрьмы.

Правда. Двенадцатая система усиливает всех, включая того, кто с момента моего возвращения с пустоши рвал мое тело на части. Я отказалась взглянуть правде в глаза. Я знала ее и отказалась. Слепой от рождения трогает ухо слона.

«Слон плоский, как простыня».

Другой слепец ощупывает хобот.

«Слон похож на дерево».

Я опускаю голову и говорю правду, глядя в могилу:

– Я беременна.

46

Кэсси

Бена больше нет.

Он ушел и, уходя, обещал скоро вернуться. Но не вернулся. Ни скоро, ни вообще.

Я сижу в подвале с Сэмом и Меган. У меня винтовка, у Меган мишка, у Сэма готовность к действию. В шести футах от нашего угла – коллекция оружия Грейс. Столько блестящих железяк, что Сэм с трудом держит себя в руках. Он убил, и вот самое классное открытие, которое он сделал после этого: убивать легко. Ботинки зашнуровать труднее.

Рядом с верстаком – груда тряпья. Я выуживаю оттуда шерстяное одеяло и укрываю им всех троих: Сэма, Меган и мишку.

– Мне не холодно! – возмущается он – Сэм, не мишка.

– Это не для тепла, – бормочу я.

Потом начинаю что-то объяснять, но все мои доводы очень быстро иссякают и теряют всякий смысл.

Что случилось с Эваном? С Беном? С Рингер?

Если я найду ответ хоть на один вопрос, мне придется встать, пройти через весь подвал к лестнице, подняться и, возможно, кого-нибудь застрелить. Или самой получить пулю, а я не готова ни к одному варианту.

«В последний раз, Поденка. Я обещаю».

Господи, какое же смехотворное уменьшительно-ласкательное имя. Я бы тоже могла подобрать ему нечто в той же степени унизительно-приторное. «Мальчик-акуленок». Чем плохо? Или – «Челюстенок».

Скрипнули деревянные ступеньки. Не двигаюсь. Кассиопея на позиции. Отступать некуда. У меня полная обойма и сердце, исполненное ненависти. Больше ничего и не нужно.

– Кэсси, это Зомби, – шепчет Сэм.

Кто же еще. Ковыляет, как настоящий зомби. Запыхался. Прислоняется к стене. Бледный как смерть.

– Ну? – спрашиваю из подвального угла. – Нашел его?

Зомби мотает головой. Он смотрит вверх, а после снова на меня.

– Вертушка, – отвечает Зомби.

– Что с вертушкой? Эван ее взорвал? – Тупой вопрос. Я бы услышала.

– Он в ней.

Ему надо сесть. Уж я-то знаю, каково стоять с такой раной в ноге. Почему же он не садится? Почему отирается у лестницы?

– Что значит – в ней?

– Он сел в нее. Они его взяли, Кэсси.

Опять смотрит вверх, и я спрашиваю, зачем он это делает.

– Там была ударная команда…

– Там ударная команда?

– Там была ударная команда. – Вытирает тыльной стороной ладони рот. – Больше нет.

Голос у Зомби дрожит, и я сомневаюсь, что от боли или холода. Бен Пэриш явно напуган до смерти.

– Рингер? – Дьявол, Салливан, кто же еще? – Она.

Зомби кивает. Затем снова смотрит вверх. Тут я встаю. И Сэм встает. Я велю ему оставаться на месте, но он не слушает.

Бен поднимает руку:

– Кэсси, этому есть объяснение.

– Кто бы сомневался.

– Ты должна ее выслушать.

– Иначе что? Эта суперниндзя сломает мне шею? Зомби, ты спятил? Она привела их к нам.

– Тебе придется мне поверить.

– Нет, это тебе придется мне поверить. Еще до ее ухода я говорила тебе – с ней что-то не так. И вот она вернулась, и теперь все действительно очень хреново. Тебе этого мало? Что ей еще натворить, чтобы ты наконец понял – она на стороне противника?

– Кэсси… – Бен пытается держать ситуацию под контролем. – Я прошу тебя, опусти оружие…

– Не дождешься.

Очень старается сохранить выдержку.

– Я не позволю тебе убить ее, Кэсси.

– Зомби – наш сержант, – встревает Сэм. – Ты должна делать, как он говорит.

Снова скрипят ступеньки. Рингер останавливается на полпути. На меня не смотрит, глядит на Бена. На какую-то ужасную секунду мне приходит в голову мысль убить их обоих, схватить Сэма с Меган и бежать куда глаза глядят. Если постоянно выбираешь чью-то сторону; решаешь, кому доверять и силишься понять, где правда, то в итоге доходишь до точки, когда наименее тягостным выходом становится решение обрубить все концы. Тебя, как самоубийцу, уже тошнит от неразрешимых проблем.

«Все нормально, – говорит ей Бен. Или мне. Или нам обеим. – Все будет хорошо».

«Пусть оставит винтовку на лестнице», – отзываюсь я.

Рингер тут же бросает винтовку. Но мне почему-то все равно неуютно. Потом она спускается и садится на нижнюю ступеньку.

47

Со дня прибытия иных я слышала до черта диких историй, но эта была самой невероятной.

Выслушав ее один раз, я решила, что упустила нечто важное, и попросила Рингер повторить, только медленнее, и добавить чуток деталей и намного больше доказательств.

– Они не здесь, – говорит Рингер. – Я даже не уверена, что они там. – Она указывает на потолок и на невидимое из подвала небо.

– Как это их там нет? – недоумевает Бен.

Ну вот, опять он выступает в роли сладкоречивого придворного королевы Рингер. Я начинаю сомневаться, что Бен хоть немного разбирается в людях. С начала войны его уже дважды подстрелили, и оба раза в него стрелял якобы союзник.

«Берегись, Пэриш – бог троицу любит».

– Корабль-носитель может работать в автоматическом режиме, – продолжает Рингер. – Очевидно, его создала какая-то форма разумной жизни, но сами создатели могут быть в миллионах световых лет от нас… Или их вовсе не существует.

– Вовсе не существует? – переспрашивает Бен.