Владимир Михановский - По острию ножа
Но едва снайпер надорвал его и пригнулся к раненой руке, как девица здоровой левой схватила его за затылок и попыталась зубами впиться в горло.
Спасла мгновенная реакция бывшего разведчика. Снайпер оттолкнул ее, и Марта упала навзничь, на кучу соломы, которая служила ей подстилкой в часы долгого бдения.
Старший кликнул остальных. Марту связали, поскольку она продолжала изо всех сил сопротивляться. Исчерпав запас русских ругательств, который был относительно невелик, девица начала выкрикивать непристойности, среди которых присутствовали предки снайперов, больше по материнской линии.
Спускаться по лестнице девица категорически отказалась:
— Кончайте здесь!
Пришлось стащить ее вниз. Как куль с зерном.
Она объявила:
— Никуда не пойду.
Снайперам, не склонным в столь поздний час к сентиментальности, пришлось вразумить ее парой хороших тумаков, после чего Марта покорно пошла вместе с отрядом, продолжая ругаться сквозь зубы.
Пришлось заткнуть ей рот кляпом. Впрочем, это необходимо было сделать в любом случае, поскольку Марта могла поднять крик в самом неподходящем месте.
Успешная поимка Марты Дарникайте имела далеко идущие последствия. С ее помощью — хотя сама снайперша об этом и не догадывалась — удалось выйти на след некоторых других контрактниц, а главное — на тех, кто участвовал в сражении боевиков с Забайкальской группой ОМОНа, расстреляв при этом ее боевой заслон.
После полученной информации на вражеских снайперов началась настоящая охота — благо метод был уже успешно опробован.
Когда число отловленных пособниц бандитов перевалило за дюжину, у генерала Матейченкова состоялся примечательный разговор с начальником диверсионно-разведывательного отдела полковником Петрашевским.
— Меня интересует как бы социальный срез этого наемного сообщества, — сказал генерал. — Но сначала скажи: все они — женщины?
— Да, все, — ответил полковник. — По крайней мере, те, которых мы отловили.
— А мужики есть?
— Может, и есть, но немного.
— А чем ты это объясняешь?
— Здесь, по-моему, несколько причин, Иван Иванович. Прежде всего, женщины намного терпеливее мужчин, а ведь главное в работе снайпера — это умение выжидать.
— Согласен, — кивнул Матейченков. — Я лично знаю случай дуэли двух снайперов — мужчины и женщины. Это было в пригороде Грозного, в недалеко отстоящих друг от друга полуразрушенных домах, где стрелки и засели. Они знали друг о друге, и если один подавал признаки жизни — другой тут же открывал огонь. Так что покинуть здание было невозможно.
— Соревнование на выдержку.
— Да.
— И кто победил?
— Женщина, конечно. Так что это лишний раз подтверждает твою теорию, — заметил генерал.
— А сколько длилось единоборство?
— Восемь суток.
— Ничего себе! — присвистнул Петрашевский. — Но, кроме выдержки, женщины-снайперы обладают еще рядом достоинств.
— Например?
— Им легче как проникнуть на вражескую территорию, так и покинуть ее. Взяла на руки ребенка, а оружие бросила, и вот уже она мирная беженка, пробирается в родное селение либо бежит из него — смотря по обстоятельствам.
— Надо будет усилить контроль, — нахмурился генерал. — А вообще мы недостаточно внимания уделяем нашим снайперам. Хорошие стрелки — значительная доля успеха… Теперь скажи, ты со всеми протоколами допросов ознакомился?
— Да.
— И что же, все эти дамы — спортсменки?
— Нет, далеко не все. Есть и те, кто к спорту не имеет никакого отношения.
— Все из разных мест?
— Да. В основном это республики бывшего Советского Союза.
— Как думаешь, почему все они воюют против России?
Полковник пожал плечами:
— Наверно, из ненависти к нам.
— А может, просто заработать хотят?
— Не знаю.
— Конечно, особенно ценны в профессиональном отношении бывшие спортсмены, — продолжал Матейченков. — Боевики в этом отношении нащупали правильную линию. Но спортсменов не хватает, вот они вербуют всех желающих. Кстати, Николай, ты забыл еще одну особенность вражеских снайперов.
— Какую?
— Белые колготки.
— Вот это уже легенда чистой воды. Не знаю, кому только она понадобилась…
— Знаю сам, что это ерунда, — махнул рукой генерал. — А вот их вооружение — тема более серьезная.
Полковник вздохнул:
— Я уже докладывал, Иван Иванович, у Марты Дарникайте наши ребята изъяли все ту же снайперскую винтовку СВ-94 Ижевского производства. Нашу гордость. У них, я имею в виду — у чеченцев, если верить показаниям снайперов, десятка полтора этих винтовок, при том, что в распоряжении нашей объединенной группировки — только две…
— Я поднял этот вопрос в Москве, — произнес Матейченков, — и возбудил там расследование. Выясним, какая сволочь ими торгует, и крепко дадим по рукам.
— А хороша винтовочка, честное слово, — мечтательно сказал Петрашевский. — На совесть поработали оружейники.
— Думали, что для своих стараются…
— Все при ней: глушитель штатный, пламегаситель отменный, на уровне мировых стандартов, оптика своя, но не хуже немецкой. Ну, чего еще? Полуавтоматическая.
— И калибр подходящий — 12 миллиметров, — докончил Матейченков. — Кстати, были изъяты и другие винтовки?
— Да.
— Какие именно?
— Тоже все наши. Это ВСС калибра 9,3 миллиметра…
— Винторезы, что ли?
— Они самые.
— Тоже хорошее оружие. Все?
— И еще СВД, калибра 7,62 миллиметра. Причем все модернизированные. И новенькие, как говорится, с иголочки. Крепко поставщики постарались. Всеми необходимыми прибамбасами снабдили свой товар.
— А именно?
— Представьте себе, даже сошки присобачили.
— Как у ручных пулеметов?
— Да.
— Покажешь, я таких еще не видел.
— Конечно. А каждый материал, который пошел на изготовление винтовки, имеет сертификат качества…
— Сволочи! — генерал сжал увесистые кулаки. Петрашевский первый раз видел его вышедшим из равновесия.
— И это еще не все.
— Ну!?
— Оптика винтовок снабжена антибликовой защитой.
— Но это же очень дорого!
— Как говорится, «фирма веников не вяжет». Зато вражеским снайперам пользоваться удобно. Известно ведь, что для снайпера самое противное — это блики прицела. Вот продавцы и расстарались.
— Вот что, Николай Константинович. Изложи мне все эти детали в докладной. Я, будет время, специально по этому делу в Москву слетаю — доведу расследование до конца. Пора безобразиям поставить предел, черт бы их драл!
Глава 14. А есть ли будущее?
Занимаясь текущими делами, как бы важны и принципиально необходимы они ни были, полномочный представитель Президента РФ, как человек государственный, не мог не задумываться о будущем Чечни.
Кончится война. А что дальше?
На эту тему он не раз беседовал с ответственными лицами — руководителями Чеченской Республики, представителями политической элиты. Беседа с одним из них, грузным чеченцем в неизменной папахе, особенно врезалась в память.
— Я когда в первый раз приехал в Чечню, — сказал генерал Матейченков, — честно скажу, ужаснулся, хотя в жизни повидал всякое. Разрушения показались мне чрезмерными.
— Это так.
— И все это рано или поздно придется восстанавливать, — продолжал полпред.
— Конечно. Иначе мирную жизнь у нас не наладишь, — согласился его собеседник.
— Но главную проблему я вижу даже не в этом, а в другом, — сказал генерал. — Видите ли, я все время обращаюсь к первой чеченской войне — нашей вчерашней истории. Ну подписали мы Хасавюртовские соглашения. Пришли к худому миру…
— Который все же лучше доброй ссоры…
— Дело было, можно сказать, вчера — всего пять лет назад. Тогда Россия рьяно кинулась восстанавливать Чечню. На это были брошены огромные финансовые средства и материальные ресурсы. А результат?
— Несоразмерный с затратами.
— Вот именно, — воскликнул Матейченков. — А почему, можете вы мне это объяснить?
— Могу сообщить свое личное мнение.
— Интересно.
— Средства действительно из России после первой войны поступали к нам колоссальные. Я сам принимал непосредственное участие в возрождении республики. На каких только должностях я не перебывал! Был и нефтяником, и металлургом, и организатором в сельском хозяйстве, но в первую очередь, конечно, — строителем. Да я ведь и по специальности — строитель.
— Что заканчивали?
— Московский инженерно-строительный институт. Могу засвидетельствовать: тогда среди нашего народа царил всеобщий энтузиазм. Ну были, конечно, исключения, но не они, как говорится, делали погоду.
— Так почему же ничего не получилось?
— Видимо, кому-то такая ситуация очень пришлась не по вкусу. И ее стали ломать и корежить, причем на чеченский лад: убивать активистов, портить и расхищать стройматериалы, которые приходили со всех концов России целыми эшелонами. Но самое страшное — похищать людей и требовать за них выкуп.
