Владимир Михановский - По острию ножа
Обороной наших солдат руководил человек с перевязанной головой. Марля на его голове смутно белела в темноте, служа для противника прекрасным ориентиром.
Человек перебегал от окопа к окопу, руководя на ходу обороной. Он что-то кричал, но слов отсюда было, конечно, не разобрать.
— Что он делает! — проговорил, не выдержав, один из снайперов, подкручивая колесико бинокля. — Ведь шлепнут из-за повязки в два счета…
— А что же прикажешь? Снять повязку?
— Хотя бы замотал ее чем-нибудь темным.
— Некогда ему об этом думать.
Человек с перевязанной головой, однако, казался заговоренным от пуль и осколков.
— Знаете, была когда-то такая песенка, — произнес самый молодой снайпер, ни к кому не обращаясь, и пропел вполголоса:
Смелого пуля боится,
Смелого штык не берет.
— Ну, до штыков дело еще не дошло, — заметил другой.
— Довольно болтать, — строго оборвал старший. — Разговорчики!.. Так мы прозеваем и царствие небесное.
Он быстренько велел:
— Первая пара наблюдает за перевязанной головой. Вторая — за горкой. Третья — за мельницей. При любом изменении сразу подать сигнал.
Разговоры смолкли. Все напряженно наблюдали — каждый за назначенным объектом.
Наступил один из самых важных этапов операции.
Ждать, впрочем, пришлось недолго.
— Вспышка! — разом крикнули наблюдавшие за мельницей.
— Попал… — грустно произнес снайпер из первой группы.
Теперь уже все увидели, как человек с перевязанной головой, который перебегал к крайнему окопу, расположенному у самой кромки дороги, вдруг резко выпрямился, затем, схватившись за низ живота, сложился почти вдвое и рухнул на землю.
А мельница снова погрузилась в безжизненную темноту.
— Точно, это она, это Марта, — покачал головой старший снайпер.
— С чего ты взял?
— Я читал протоколы допросов, да и с нашими ребятами из других соединений говорил: они знают эту суку по почерку, слышали о ней.
— Слухами земля полнится…
— У Марты особенность — бить мужиков по причинным местам.
— Видно, крепко ей когда-то мужчины насолили.
— Просто старается сребреники свои отрабатывать.
— Стоп! — оборвал обмен мнениями старший. — В каком месте была вспышка выстрела?
— Из верхней части мельницы.
— Точнее.
— Из-под самой крыши.
— Ладно. Приступаем к следующему этапу. Передвигаемся к мельнице и окружаем ее. Движемся так, чтобы ни одна сволочь нас не обнаружила — ни боевики, ни Марта. Если боевики засекут, ввяжемся в бой, а этого нам не надо. А если Марта заметит…
— Перестреляет, как движущиеся мишени, — докончил кто-то.
Глава 13. На старой мельнице
Бой вдали гремел, не затихая, но до снайперов доносился лишь неясный шум, да время от времени в звездное небо взметывались всполохи взрывов.
Водяная мельница высилась, подобно привидению, казалась заброшенной и не подавала признаков жизни. На речке была сделана небольшая запруда. Когда мельница работала, падающая вода приводила в действие ее нехитрый механизм. Теперь вода из пруда была спущена, а мельница, видимо, не работала с начала войны, пока чеченцы не приладили к ней малый дизельный мотор.
Снайперы приостановились, шепотом обсуждая свои дальнейшие действия.
Задача осложнялась тем, что Марту Дарникайте — никто в общем-то и не сомневался, что наверху находится именно она — необходимо было взять живой, таков был приказ генерала Матейченкова. Лезть к ней наверх — это значило сунуться прямо в пасть гремучей змеи. Но что еще оставалось делать?
— Может, эта стерва сделала свое дело и смылась? — предположил кто-то.
— Бой продолжается, — напомнил старший. — Едва ли профессиональный снайпер покинет свой пост раньше времени.
— Это точно.
— Такие кукушки могут целыми сутками, а то и неделями сидеть в гнезде, выжидая жертву.
Кто-то вздохнул:
— Сюда бы Дон Кихота.
— На кой?
— Он бы с мельницей сразился.
— Темнота. Дон Кихот сражался с ветряными мельницами, а эта — водяная, — поправил его старший.
В результате короткого обсуждения вариант прямого штурма отвергли. Пока совещались, из верхней части мельницы снова прогремел выстрел.
— Мы возимся, а она еще кого-то из наших угрохала, — зло произнес старший.
Досадно было и то, что, увлекшись разговором, на мельницу не смотрели, и никто не мог сказать, из какого именно места произведен выстрел.
Тогда гораздые на выдумку ребята придумали номер, похожий на цирковой. Из чьей-то куртки и пожертвованной на благое дело рубашки соорудили чучело.
Старший критически осмотрел его и изрек:
— Ничего. В темноте сойдет.
Чучело задумали волочить на длинной веревке в сторону мельницы, производя при этом соответствующий шум. Марта заметит и выстрелит в чучело. Тогда можно будет зафиксировать выстрел по вспышке.
Далее следовала самая тонкая и деликатная часть операции. Ювелирная работа, как выразился старший. И он поручил ее самому опытному снайперу, участвовавшему еще в первой чеченской войне. Нужно было выстрелить по вспышке, но так, чтобы Марту не убить, а только ранить, скажем, в руку.
Действо было разыграно, как по нотам, и все получилось согласно сценарию.
Поволокли чучело, верхний этаж мельницы на мгновение ожил, озаренный вспышкой, и пуля мягко шмякнулась в цель. В тот же миг раздался второй выстрел — нашего снайпера.
— Прощай, куртка, — вздохнул бывший ее владелец.
— Вечная память… — хмыкнул его напарник.
Сверху донесся короткий женский вскрик, подтвердивший, что выстрел нашего снайпера попал в цель. Старший скомандовал:
— Вперед!
Мельничная дверь открылась неожиданно легко. Внутри помещения было затхло, пахло пылью, перепрелым зерном.
Кто-то шепотом чертыхнулся, наткнувшись в кромешной темноте на препятствие.
— Можно фонарик? — спросил кто-то.
— Нет! — произнес старший.
— Куда идти?
— Я бывал на таких горных мельницах, — сообщил старший. — Они все устроены в принципе одинаково. Вот тут должна быть лестница наверх… Идите на мой голос…
Он первый поднялся по узкой лестнице на верхний этаж. Сквозь слуховое окошко пробивался слабый лунный свет. У окошка шевельнулся какой-то силуэт.
Старший резко врубил фонарик и направил луч на фигуру. Это была девушка в темном комбинезоне. Она попыталась поднять винтовку, но не смогла: правая рука ее была перебита.
— Русский… — прошептала девица с ненавистью.
— Русский, — подтвердил снайпер, наполовину возвышаясь над люком, из которого тянуло сыростью.
— Будь ты проклят. Ты меня все-таки достал.
Снайпер вылез из люка и сделал шаг к женщине.
— Не подходи! — крикнула она с заметным акцентом. Оттолкнув винтовку, левой рукой схватила нож и проговорила: — Убью!..
Старший приказал остальным оставаться на лестнице:
— Я сам с ней поговорю.
Сделав еще шаг, он сказал:
— Спокойно, Марта.
Фраза произвела на девицу сильнейшее впечатление:
— Ты знаешь мое имя?
— Я знаю о тебе все.
Но она уже справилась с собой:
— Слышал, наверно, мою кликуху. Ее тут все знают.
— Это не кликуха, а твое подлинное имя, госпожа Дорникайте. Знаю также, сколько ты получаешь за каждую голову…
— Сколько положено по контракту.
— Знаю, что ты из Вильнюса, не замужем, жила с матерью и четырнадцатилетней сестрой…
— Да ладно заливать, — произнесла она, но гораздо менее уверенно.
— Послушай, Марта. Адрес, известный мне, тебе ни о чем не говорит, а?..
— Какой еще адрес.
— Улица Чюрлениса, дом три.
Она опустила голову.
— Между прочим, мать и сестричка уверены, что ты в Польше, работаешь гувернанткой в приличной и богатой семье.
— Заткнись!
— Как ты думаешь, они обрадуются, когда узнают, что их дочь и сестра — киллер, наемный убийца?
— Заткнись, говорю.
— А ведь это преступное ремесло — наняться в чужую армию. За это нужно отвечать по всей строгости закона, госпожа бывшая спортсменка.
— Русский закон мне не указ!
— Это почему?
— Я живу в независимой стране, я — иностранная подданная!
— Преступность, госпожа бывшая чемпионка, не знает границ.
Между тем он подошел к Марте почти вплотную, а когда она поднялась, ловким движением ноги выбил нож, который девица продолжала сжимать в левой руке.
— Спускайся вниз.
— Перевяжи сначала руку…
У запасливой и предусмотрительной Марты среди прочих припасов, рассчитанных на долгое сидение в снайперском гнезде, оказался и индивидуальный пакет.
Но едва снайпер надорвал его и пригнулся к раненой руке, как девица здоровой левой схватила его за затылок и попыталась зубами впиться в горло.
