Максим Шахов - НеУГОдный президент
Пилар остановилась, повернулась спиной к берегу и пару раз провела ножкой из стороны в сторону по воде. В этот момент с моря ее осветил какой-то далекий прожектор и на несколько секунд словно бы обнажил. Изящная фигура Пилар проступила под тонким платьицем, и на Логинова водопадом обрушились воспоминания.
Он вдруг словно оказался на плоту, спускающемся по реке Манальяре. И ощутил в своих руках гибкое горячее тело, извивающееся в отблесках костра индейцев…
90
Колумбия, Каррисаль, полуостров Гуахира
– Полотенца должны быть в шкафу, Джек! Найдешь или тебе достать?
– Найду, – сказал Джек. – Спасибо, Анхель! Все! Отдыхайте!
– Ты точно не хочешь посидеть с нами в баре? – спросила Анхель у двери.
– С таким лицом лучше сидеть дома! – покачал головой Мейер, рассматривая себя в зеркале.
– Ну тогда до завтра, Джек!
– До завтра!
Анхель вышла, закрыв за собой дверь. Мейер, стоявший на пороге небольшой ванной комнаты, еще раз посмотрел на свою поцарапанную физиономию, сбросил успевшую высохнуть одежду и отправился в спальню за полотенцем. Двухэтажный дом, в котором они поселились, был оформлен на какого-то подставного бизнесмена из Боготы. На самом деле он принадлежал колумбийской резидентуре ЦРУ.
Каррисаль был небольшим городком даже по колумбийским меркам, однако, в силу своего географического положения, играл немаловажную роль в трафике наркотиков в США. Именно поэтому резидентура и раскошелилась. Дом стоял прямо на берегу моря и имел собственный причал. Быстроходный катер, на котором забрали Джека Анхель с Пабло, также принадлежал ЦРУ, будучи оформленным на того самого подставного бизнесмена из Боготы.
Взяв в шкафу полотенце, Джек накинул его на шею и вышел на балкон перекурить. Балкон был увит какими-то вьющимися растениями с большими белыми цветами. Внизу виднелся аккуратный дворик, обнесенный высоким забором. Справа убегала к причалу аккуратная лестница с белыми перилами. После всего, что Мейеру пришлось сегодня пережить, этот умиротворяющий пейзаж был ему как бальзам на раны. Он успел закурить и плюхнуться в удобное плетеное кресло, когда снаружи хлопнула дверь и послышались голоса. Анхель с Пабло, болтая на ходу, уселись в стоявшую во дворе машину и укатили в город.
Вообще-то присутствие в Каррисале Пабло не оговаривалось. Анхель притащила сюда любовника, не предупредив об этом Джека. Однако Пабло оказался весьма кстати. Поэтому Мейер и не стал возражать, чтобы парень эту ночь переночевал здесь, хотя, в принципе, поселился Пабло в местной гостинице.
Докурив, Джек отправился в ванную, где долго стоял под прохладным душем. Вытершись и натянув найденные в шкафу шорты, Мейер спустился на первый этаж, отыскал бутылку виски и вернулся к себе наверх. Плеснув в стакан напитка, он снова вышел на балкон и плюхнулся в плетеное кресло…
91
Венесуэла, пляж Плайас-Куягуа
Пилар, прыгая на одной ноге, надела туфельку, потом смыла песок с другой ноги и обулась окончательно. После этого она по одной из проложенных в песке дорожек направилась в глубь пляжа. Здесь располагалось под навесом большое кафе, название которого в переводе с испанского звучало как «Клуб сальсы».
Небольшой оркестр вживую исполнял зажигательные латиноамериканские мелодии, публика лихо отплясывала. То есть на пляски в русском понимании это, конечно, походило мало. На женщинах был минимум одежды, их разной степени смуглости и упитанности тела призывно извивались. Все выглядело очень типично для Латинской Америки, кроме одного. Заполнившая бар публика по большей части пила не традиционный ром, а более изысканные напитки.
Пилар остановилась перед входом и окинула взглядом танцпол, расположенный в левой части кафе. На ее лице проступила легкая улыбка. Закинув сумочку на плечо, Пилар вошла и направилась прямиком к видневшемуся справа полукруглому бару. Там она изящно взобралась на крайний табурет. К ней почти тотчас подскочил и поздоровался бармен, символически махнув белоснежной салфеткой по стойке.
Логинов с Теофило и Гильермо тем временем подошли к скамейке, торчавшей из песка метрах в тридцати от «Клуба сальсы». С нее только что поднялась и отправилась к берегу парочка. Теофило вырвался чуть вперед и быстро присел, чтобы кто-нибудь не успел занять столь удобный наблюдательный пункт. Освещенное кафе просматривалось отсюда как на ладони и казалось экраном огромного телевизора, по которому показывали триста девяносто седьмую серию мыльной оперы «Ночи побережья».
Пока Виктор с Гильермо располагались рядом с Теофило, в «Клуб сальсы» вошел один из сотрудников «наружки». Сделав вид, что кивнул кому-то из знакомых за столиками, он неспешно подошел к бару метрах в четырех от Пилар. Пока он делал заказ, другой бармен поставил перед Пилар украшенный вишенкой бокал с мартини.
Несмотря на то что Пилар расположилась в самом дальнем и укромном уголке «Клуба сальсы», ее появление не осталось незамеченным. Сидевшие за одним из столиков четверо мужчин весьма колоритной внешности то и дело поворачивали головы в сторону бара, явно обсуждая новую посетительницу. Наконец один из них, сидевший к морю спиной, поднялся и с бокалом в руке вальяжно направился к стойке.
Его волосы и странной формы бородка были крашеными. Фигурой и повадками он очень смахивал на знатока анекдотов Трахтенберга, на голову которого опрокинули ведро с чернилами.
– Это же, кажется, Хорхес! – вдруг сказал капитан Гильермо Эрнандес. – Точно! Это он!
– Кто такой? – быстро спросил Виктор.
– Знаменитый художник. Рисует пейзажи озера Маракайбо. Несколько штук есть даже в Национальной картинной галерее…
– А, местный Айвазовский, – сказал Виктор, следя за художником.
– А кто такой Айвазовский?
– Известный русский маринист. Крымский еврей по национальности. Наваял столько картин с морскими пейзажами, что их до сих пор сосчитать не могут…
По дороге Хорхес улыбался знакомым, а его знакомыми, естественно, были практически все посетители «Клуба сальсы», и небрежно вращал в руке бокал. Судя по его форме и цвету напитка, пил Хорхес мартель или что-то вроде того. Подойдя к Пилар, он улыбнулся бармену и небрежно облокотился о стойку, пристроившись к ней боком.
Пилар посмотрела на него, Хорхес улыбнулся и ей, после чего, сказав несколько слов, потянулся бокалом к бокалу Пилар. Та немного замешкалась, потом улыбнулась и, приподняв бокал, легонько чокнулась с местным Айвазовским. Тот, как и полагается, немедленно принялся ездить новой знакомой по ушам.
У сотрудников «наружки» был направленного действия микрофон, и прижимавший к уху микронаушник Теофило делал вроде как «гоблинский» обратный сурдоперевод:
– Он говорит, что такой прекрасной женщины не видел никогда в жизни… Она непременно должна согласиться позировать ему… Ему пришло в голову написать картину «Мадонна Маракайбо»… На ней он изобразит ее на фоне нефтяных вышек… Если она согласится, он возьмет ее с собой в путешествие по стране… Ему заказали серию картин «Водопады Колумбии»…
– И на ней он изобразит ее без трусов! – хмыкнул Виктор, потянувшись за сигаретой.
– Что-что? – удивленно посмотрел на него Теофило.
– Да это я так, развиваю художественный замысел…
92
Колумбия,
полуостров Гуахира, Каррисаль
Донесшийся из-за дома шум мотора заставил Мейера очнуться. Он удивленно посмотрел на почти пустой стакан в своей руке и пепельницу, в которой было полно окурков. Приняв душ, Джек собирался немного выпить на балконе и сразу завалиться спать.
Однако для этого он оказался слишком перевозбужден. Сидя в плетеном кресле на балконе дома колумбийской резидентуры ЦРУ в Каррисале, Мейер некоторое время невольно прокручивал в голове случившееся с ним и дивился, как ему удалось все это пережить. А потом Джек как-то незаметно перескочил на свой план.
И словно провалился куда-то. Для измочаленной психики Мейера обдумывание его оказалось лучшим лекарством. Еще час назад Джек был покорным персонажем то ли плутоватого ангела-копирайтера, то ли неведомого писателя из параллельного мира. Одним словом, пешкой в чужой игре. Теперь же он сам передвигал на доске фигуры, пытаясь отточить задуманную комбинацию до совершенства. Король черных – Уго Чавес – должен был быть эффектно повержен. Точнее не эффектно, а эффективно, со стопроцентной гарантией. На красоту Джеку было наплевать. Как и любой сотрудник спецслужб, он работал на конечный результат…
Судя по количеству окурков в пепельнице, Мейер отключился от реальности часа на полтора-два. Шум приблизился, и в аккуратный дворик медленно въехала машина. Из нее выбрались Пабло и Анхель. Они были не то чтобы пьяны, но порядком навеселе.
– Сейчас я тебя съем! – пообещал Пабло, выбираясь из-за руля.
– Тс-с! – прошипела та. – Джека разбудишь! А ему после происшедшего с ним нужно как следует отдохнуть…