Борис Бабкин - Убить людоеда
– Мне два раза говорить надобно? – гневно произнес старик.
Бегин, натянув полушубок, выскочил за дверь.
– Зря ты, батя, с ним так, – сказал сидевший за столом бритоголовый амбал.
– Молод ты отца одергивать, – недовольно проговорил отец. – Просто тут вот дело-то в чем, сыны… – Он вытащил трубку и кисет.
– Батя, – усмехнулся мускулистый длинноволосый здоровяк, – ты что-то вообще плохой стал, на кой хрен ты нас…
– Чего?! – посмотрел на него Василий Демьянович. – Да я тебя, сукин ты сын! – Он схватил стоявшее в углу охотничье ружье и взвел курки. Мускулистый рыбкой прыгнул за угол печи. Бритоголовый отскочил к двери. Заряд, пробив спинку старого кресла, влетел в стену.
– Ты чего, отец?! – заорал из-за печки длинноволосый. Василий Демьянович снова выстрелил. В дом с улицы ворвались трое с карабинами.
– Батя! – бросился к отцу бритоголовый. Мужики, переглянувшись, поспешно вышли.
– Бушует Демьяныч, – усмехнулся один. – Ему лучше не перечить, запросто пришибет.
– Видал, как участковый рванул? – засмеялся другой. – А ведь он может и прибить сыновей.
– Да ты меня неправильно понял, – опасливо выглядывая из-за угла печи, торопливо заговорил длинноволосый. – Я просто к тому, что дело надо делать быстро.
– Я тебя, сукин сын!.. – Процедил отец. – Ежели ты еще раз рот откроешь, пришибу к чертям собачьим! Где трубка, Антон? – посмотрел он на бритоголового.
– Вот она, батяня. – Длинноволосый протянул трубку.
– Да прости ты Мишку. – Взяв у него трубку, Антон передал ее отцу. – Он привык приблатовывать.
– Кисет где? – спросил отец.
Михаил протянул ему кисет.
– Кресло испортил, – проворчал старик. – В общем, вот что, сыны, надобно подмогнуть Ивану. С Лукой у нас спор давний, и до сих пор решения нет. Но тогда ему придется мне спасибо говорить, а в благодарность и место указать. Знает Лука, где алмазы на поверхности лежат. Сам не занимается этим, но где лежат, известно ему. А спор у нас насчет родительских икон вышел. Помнишь, ты говорил…
– Батя, – сказал Михаил, – там досок полно…
– Тьфу ты, чертило! – Отец плюнул и перекрестился двумя пальцами. – Не смей так говорить. Доски!.. – Он протянул сыну трубку. – Набей табаком. Отрастил волосы, как английский битл, и речи такие же. Тем иконам сколь наших предков молились. А ты – доски… Тебя только цена интересует. И в кого ты такой народился? Видать, конец свой чую, чтой-то меня к иконам потянуло. А ежели откровенно, – увидев, что сыновья удивленно переглянулись, усмехнулся он, – то где-то есть молитвенная посвященных. Там ой как много чего. Помирать я не собираюсь, не дождетеся. Мне уж больно охота внука дождаться. А вы что-то не телитесь.
– Да будет тебе внук, – поспешно проговорил Михаил, – уже почти есть. Ты это, батя, поподробнее.
– А подробнее – когда Ивану подмогнете. Иначе я с Лукой никак говорить не могу.
– Подожди, – удивился Антон, – при каких тут иконы и эта молельня?
– Молитвенная, – сердито поправил его Василий Демьянович. – А при чем это все, узнаете в свое время. Сейчас надобно Ивану подмогнуть. И вот что еще: у вас свои люди в Тикси имеются?
– А для чего? – спросил Антон. – Убить кого?
– Да что ж вы за тупоголовые такие, сразу пришибить желаете! На это дело у меня свои умельцы имеются. Трубку-то зажги, дурень, – приказал он Антону. Тот поспешно прикурил и протянул отцу трубку. – Ведь ты, Антон, там вроде деловой мужик, вот и звони, пусть твой адвокат сделает так, чтоб сына Ванькиного Афанасий…
– Постой, – остановил отца Антон, – при каких тут дядька Афанасий? И ты говоришь – помочь Ивану. Но почему дядя Лука будет тебе в благодарность иконы отдавать?
– Деревянные вы! Я про то, что иконы имеются у Луки, брата моего, и у Афанасия. Наши деды друганами были. А вот родители повздорили крепко. Вот нам надобно, чтоб все иконы были…
– Погоди, батя, – вздохнул Антон, – я вообще запутался. Дядя Лука ненавидит Ивана, он его племяшей чуть не порешил. И наверняка, если Иван доберется до Выселок, добьет их. А ты приказываешь помочь Ивану. И еще внуку дядьки Афанасию помочь вернуть. Я теперь ни хрена не понимаю.
– А все из-за того, что город на вас дурь нагнал! – рассердился отец. – Ваньке надо помочь. Лука наверняка хочет, чтоб Иван сгинул. Афанасий, понятное дело, не желает этого. Вот и можно обоим подмогу оказать. Найти Ваньку и припрятать. И обоим по-разному сообщить. Афанасию – мол, живой твой сын, и ежели желаешь, чтоб и далее он жив-здоров был, иконы отдай. И Луке тоже помощь окажем. Мол, Ваньку предать земле можно. Но за его смерть ты нам иконы подгони. Ясен вам день или все еще вечеруете?
Сыновья переглянулись.
– Да вроде что делать, понятно, – кивнул Антон. – А вот зачем иконы – как-то не совсем. Продавать ты их не желаешь. Хочешь найти Ивана и спрятать его.
– Укрыть, – поправил отец.
– А разница невелика. Но как это поможет выйти на молитвенную?
– А это, сыны мои дорогие, когда все будет вместе, тогда и прознаете. – Затянувшись, отец кивнул Антону. – И не забудь про сына Ванькиного, он должен быть у старика.
– Понял. – Антон вытащил сотовый.
– В поселок идти? – удивился коренастый мужик. – Да он чего, перепил, что ли?
– Он велел передать Гвардину, чтоб привел своих до него, – сказал участковый.
– Лады, передам. А ты, значится, в посыльные к Демьянычу записался? Ох, прознает твое начальство, мало тебе не покажется! Али тоже в оборотни записался? А знаешь, меня вот какой вопрос очень интересует: оборотнями считаются все менты али только те, которые с большими звездами?
– Хорош тебе, Корней. Скажи Гвардину, чтоб явился к Демьянычу. И чем быстрее, тем лучше.
Долина Убитой Росомахи
Иван, открыв глаза, коротко выругался. Пахло паленым. Он огляделся и увидел дымящуюся дыру на стеганой безрукавке.
– Искрой стрельнуло. – Он ладонью прихлопнул тлеющую ткань. Пошевелил плечами. В полуметре от него ровным огнем горело бревно. Сквозь закрывающие вход в пещеру хвойные ветви пробивался дневной свет.
Он взял замерзшую тушку куропатки и быстро разрезал ее на куски. Вытащил из рюкзака кастрюльку, положив в нее куски куропатки и снег. Кастрюльку укрепил на камнях над костром. Потом достал из кисета полоску газетной бумаги и скрутил цигарку. Закурив, лег на ветки и посмотрел на часы.
– Три часа дрых. Устал я здорово. Не врежься вертолет в камни, все уже кончилось бы. А я жив остался. Надеюсь, ей уже лучше. Конечно, она все рассказала. Заимку, наверное, найдут. Она внимательная, опишет место в распадке. Привлекут знающих местность охотников и найдут. Заимка мне уже не понадобится. Только бы добраться до Наткиного горла. Сломать ей шею, а потом пусть убьют. Хрен с ними, с Торовыми, они, наверное, свое получат очень скоро. А дядя их, Лука Демьянович, очень хочет, чтоб меня убили. Наверняка послал своих людишек. Жаль, никого я не встретил, погода подвела. Хоть бы утихло попозже. Да и я с Иркой я время потерял. Зато отдохнул и думать начал. Когда вертолет стал падать, впервые в жизни страх почувствовал. Потом удар. Поднимаю голову, вижу – мужик бежит, кричит что-то. И баба. Я рванулся подальше от вертолета и споткнулся о нее. Она застонала: «Машенька, доченька!..» – Иван сел. – И я потащил ее. Мужик опередил нас. Если б не волки, я бы его прибил. Мразота! А смог бы я убить его, чтобы с голоду не помереть? Без нее наверняка, а вот с ней… Помнит она вкус мясной каши или нет? Что-то помнит, спрашивала не раз. Мясо теперь долго есть не будет. А может, и никогда. Станет… как их там? Вегетарианцы, кажется.
Зашипела выплеснувшаяся из кастрюльки вода. Иван ножом помешивал мясо. Потом достал из рюкзака закопченную кружку, набил ее снегом и поставил на огонь. Достал два кусочка сахара и пакетик с чаем.
– Задержусь здесь, – решил Иван. – Надо все мясо сварить. Больше останавливаться негде будет. Я не знаю местности. Проходил раза два, но севернее. Здесь, говорят, полно воинских постов, запросто можно нарваться. Хорошо, если просто вернут, а могут и взять. Им наверняка сообщили о побегушнике. Могут взять. Подержат на своем посту до прибытия вертолета с ментами, и все дела. Так что надо осторожнее идти.
Якутск
– Убитый – житель маленького охотничьего поселка Орха. Револьвер в розыске с девяносто девятого года, после нападения на почтовую машину около поселка Джарджан. Странное нападение, – покачал головой майор милиции. – Похищены письма и револьвер водителя. Больше ничего не тронуто. Как Семен Лепехин, убитый, оказался там, непонятно. Судя по внешнему виду, он пробыл в сопках не более пяти часов. К сожалению, откуда он пришел в пятый квадрат, установить не удалось. К Денову он не имеет никакого отношения, это точно.
– Но где же Денов? – недовольно спросил прокурор республики. – Прошло трое суток с тех пор, как он оставил у метеорологов Войцевскую. Выскочить из района ему за это время не удалось. Выходит, отсиживается. Где? – Он посмотрел на полковника ФСБ. – Что скажете, Лазавин?
