Сергей Самаров - Департамент Х. Прощальная молитва
Что такое гипноз, Гаджи-Магомед знал, хотя и не в подробностях. О гипнотических способностях цыганок тоже слышал неоднократно. Тем не менее случай этот показался имаму подозрительным. Если цыганка уложила постовых спать на несколько часов, то дорога в это время была свободной и проехать по ней мог кто угодно. А это опасно. Да и вообще, спецслужбам нетрудно пустить какого-то гипнотизера на дорогу, чтобы освободить проезд. В то, что это могут быть настоящие цыгане, верилось с трудом. Но проверить ситуацию стоило. И мысль о проверке сразу пришла правильная. Хорошо, что Халидов сам спрашивал про посты, значит, вводить его в курс дела нужды не было. Имам узнал у Вали номер участкового. Они соседи и часто общаются. Конечно, это не помешает Вали в нужный момент пустить Халидову в грудь несколько пуль, но телефон соседа ему был известен.
Гаджи-Магомед набрал номер. Капитан оказался на месте.
– Я был сегодня в мечети, – сказал он. – Мне понравилась твоя проповедь. Честно говоря, я ждал другого, думал, ты будешь христиан обвинять. А ты все предоставил решать Аллаху. Это хорошо и справедливо.
– Да, справедливо, – согласился Гаджи-Магомед. – Но я тебе звоню, чтобы на несправедливость пожаловаться, – и рассказал, что произошло на северных постах.
– Хороших ты часовых набрал, – с осуждением заметил участковый. – И что от меня требуется?
– Узнать в районе, стоят ли где поблизости цыгане. Можно получить такую справку?
– Мне бы, имам, твои проблемы... Конечно, узнаю и сразу позвоню.
– Хорошо, Хасбулат. А если у тебя проблемы возникнут, обращайся ко мне. Помогу. У меня хорошие связи, имей в виду.
У Гаджи-Магомеда никаких связей в МВД не было, но он говорил о другом. Есть человек – есть проблемы, нет человека – нет и проблем... Мент должен понять намек...
– Я со своими проблемами сам справляюсь. Позвоню обязательно, как что узнаю. – И капитан отключился.
@STARS = * * *
Вернувшись домой, Гаджи-Магомед закрылся в своем кабинете и стал рыться в старых арабских религиозных салафитских журналах, желая найти какую-нибудь тему для разговора с православными священниками, чтобы показать им свое знание и выдвинуть против их вероисповедания конкретные обвинения. И, кажется, нашел. Статья была небольшая, но доходчивая, и запомнить материал нетрудно. Кстати, его можно использовать и в проповеди, которую имам собирался произнести в завершение общей дневной молитвы.
Как только он закончил чтение и собирался обдумать предстоящую проповедь, позвонил участковый и сообщил, что цыганский табор стоял в соседнем районе, а сегодня рано утром снялся и двинулся в сторону Калмыкии. В таборе есть женщина, которая ездит на «ГАЗ-69». Машина действительно очень старая, и все удивляются, как она до сих пор ездит. У Хасбулата был только один вопрос – нужно ли что-то предпринимать, будут ли постовые писать заявление в милицию? Если да, то сделать это следует немедленно, пока табор не покинул пределы Дагестана. В Калмыкии задержать цыганку будет гораздо сложнее, потому что дагестанская милиция с калмыцкой не дружит.
– Не надо никого задерживать, – расщедрился имам. – Парни сами виноваты. Она наказала их карманы. В следующий раз будут осторожнее. Спасибо, Хасбулат, за оперативность. И еще раз говорю: будут какие-то проблемы, обращайся.
– Я же сказал, что со своими проблемами сам справляюсь. А когда ты собираешься проводить совместный молебен с христианами?
– Думаю начать завтра перед рассветом. Когда наступит время утренней молитвы, тогда и христиан разбудят.
– А как это будет происходить? Имамы и попы будут друг друга видеть?
– Я просил выровнять площадку перед домами у ручья. Там все и произойдет. Станет скучно, приходи посмотреть. Можешь помолиться вместе с нами.
– Обязательно приду, – пообещал капитан.
После этого разговора на душе стало как-то спокойнее. Значит, цыганка была настоящая, и серьезной опасности для большого дела это не несет. Плохо, конечно, что дорога долгое время оставалась без присмотра, но, кажется, на этот раз все обошлось, потому что, если бы спецназ проехал по дороге, он уже давно был в селе, и имам узнал бы об этом еще до визита к православным священникам. Впрочем, тогда и визита не было бы, как не было бы уже в доме Газали Султанова самих православных священников. А если они на месте, если в селе спокойно, значит, и волноваться причины нет.
* * *После дневной молитвы и проповеди, которую, готовясь к разговору с православными священниками, Гаджи-Магомед провел с вдохновением, ярко и уверенно, имам вспомнил о своих обязанностях амира и послал Вали собрать эмиров малых джамаатов. Малыми джамаатами, а таких в селе было три, считались десятки, во главе каждого свой эмир, и все подчинялись одному амиру. Каждый джамаат являлся отдельной боевой единицей, способной вести боевые действия в отрыве от основных сил. Если акция с православными священниками завершится удачно и Гаджи-Магомеду удастся заключительной проповедью убедить односельчан в праведности своего дела, в селе будет возможность в дополнение к трем существующим малым джамаатам сформировать еще десяток таких же. А сто тридцать стволов в боевом соединении – это уже реальная сила, с которой будут вынуждены считаться любые противостоящие силы. А соединить сто тридцать стволов с другими джамаатами района будет несложно, потому что посмотреть на встречный молебен двух религий, в котором примут участие имамы из разных районов, приедут многие верующие, которых имам предупредил заранее. И он выбирал для этого не просто случайных знакомых, а людей авторитетных, имеющих влияние на жителей своих сел. Акция, несомненно, поднимет волну, которая при умелом руководстве превратится в вал, наподобие океанского. А противостоять океанскому валу очень непросто. Только ни в коем случае нельзя пускать дело на самотек. Именно об этом и хотел поговорить со своими эмирами амир Гаджи-Магомед.
Эмиры собрались в течение десяти минут. Меджидов вышел к ним, чувствуя свое значение и вес своего авторитета, когда все трое уже ждали его в одной из комнат дома. После обязательного длительного и цветистого приветствия, полностью соответствующего имиджу, к которому Гаджи-Магомед стремился и который начал заново создавать, он сказал:
– Вы все были сегодня в мечети и в курсе того, что будет происходить в нашем селе. Я даже скажу вам, как людям особо доверенным, больше. – Он выдержал паузу, чтобы дать эмирам возможность почтительно склонить головы, дабы поблагодарить его за такое доверие, и продолжил: – Джабраил, помнишь, ты рассказывал про своего кота.
– Помню, амир.
У Джабраила Насухова был очень крупный и красивый кот, любимец семьи. Он обладал характером конченого экстремала. Через забор от двора Джабраила жили три крупных пса, кавказские овчарки – мать с двумя сыновьями. Однажды кот пробрался в тот двор, и псы загнали его на сарай, где он просидел целый час, пока его не снял хозяин собак. Но ситуация коту так понравилась, что он при каждой возможности стремился теперь посетить тот двор. Должно быть, опасность была коту по вкусу и очень нравилось бешенство собак, которые не могли до него допрыгнуть. А он сидел наверху и с любопытством за ними наблюдал. Даже готов был вечность так сидеть.
– Вот я и подумал недавно, что все мы – как твой кот. Мы опасности не боимся и иногда можем показать когти, – говорил имам. – Но сил, чтобы выступить в открытой схватке, нам явно не хватает. Если выступим своими силами, мы уподобимся твоему, Джабраил, коту, который полезет драться с собаками. Мне стало обидно и за себя, и за всех вас, неплохо умеющих пользоваться своими автоматами, и за ваших людей, которые тоже стоят многого. И я пришел к выводу, что нам необходимо набрать сил как можно больше. Правильное решение?
– Правильное, амир, – согласился за всех Рамиз Сулейманов, человек немолодой и рассудительный. – Только где их взять?
– И я себе задал тот же вопрос, – кивнул Гаджи-Магомед. – Люди стали ленивыми. За вещественное двумя руками держатся, хотя родились воинами и мужчинами, а не торгашами. И все норовят куда-то уехать, торговлей зарабатывать. Разве это дело для воина? Но здесь им тоже делать нечего, и нет причины, по которой они все смогли бы объединиться.
– К сожалению, нет, – подтвердил третий эмир, злой и мрачный Гусейн Мансуров.
– Вот-вот, причины нет. А если чего-то нет, это следует сделать. Понимаете, о чем я говорю.
Эмиры молчали. До них не дошел смысл сказанного, а связать этот смысл с проповедью, которую говорил сегодня имам, им воображения не хватало. Гаджи-Магомеду всегда было трудно общаться с людьми, не имеющими воображения, таким все приходилось растолковывать в мелочах. А это утомительно.
– Ладно, я объясню. Что может стать объединительной силой для нашего народа? Вера, ислам, джихад. Аллах, да будет в веках благословенно его имя, всегда вселяет в верующих людей сознание своей значимости. И если вера в наших сельчанах проснется, они пойдут за нами, стоит только позвать.
