Сергей Зверев - Обратный отсчет для Пальмиры
– Четвертая группа – это я и лейтенант Зимин, – принял другое решение Котов. – Мы будем действовать по обстановке. Если в городке много машин, то и мы проедем по нему на машине, чтобы не привлекать внимания. Если машин мало, то пройдем пешком. А вот если там еще и прохожих мало, тогда придется все же выбирать место поукромнее. И желательно с восточной стороны. А ну-ка, гляньте, мне кажется, что на восточной окраине что-то вроде базара. Нет?
День застал спецназовцев на тех точках, с которых удобно было вести наблюдение за городом. Каждая группа была проинструктирована. Изучить принадлежность зданий, составить схему поселка и зафиксировать на ней наблюдение. Определить, есть ли в городке боевики вооруженных формирований, насколько город и его жителей коснулась война, какова обстановка, как протекает городская жизнь. Особо – наличие и движение транспорта.
Котов с Зиминым расположились на склоне того холма, за которым были замаскированы машины группы. Командир решил тоже немножко понаблюдать, прежде чем соваться в город.
– Сонная жизнь, – констатировал переводчик. – Посмотрите, в пойме пересохшей реки у них что-то выращивается, но работает там, от силы, человек двадцать. В основном женщины.
– Да, – согласился Котов, – первый поток жителей схлынул, и снова тишина. Ни машин, ни пешеходов. Кто-то в поле ушел, кто-то на работу, возможно, в соседний поселок уехал, кто-то магазин открыл. Не густо тут жителей. Подождем пока туда соваться.
– К тому же у нас нет ничего похожего на сирийские национальные одежды. Мы выглядим слишком по-военному. Типичные боевики, а их я тут не вижу. Зато вижу овечье стадо, которое гонят на север. Там кустарник и трава какая-то. Наверное, почва влажнее.
– Посмотри, Олег, вон двухэтажное здание возле площади, где базар. Не похоже оно на местный муниципалитет?
– Я на него тоже поглядываю. Между прочим, туда уже три человека вошли, и ни один не вышел. А базара сегодня нет, на площади пусто.
– Всем внимание! – постучал пальцем по микрофону коммуникатора Котов. – Внимание, я – Барс! С севера к поселку приближаются машины – грузовик и две легковые. Одна из них – пикап с пулеметом на турели в кузове.
– В тридцати километрах отсюда другой поселок, – подсказал Зимин, глядя на экран коммуникатора, – Таббарет-эс-Забиб. Возможно, там стоит гарнизон боевиков. А сюда они ездят… зачем-то.
Машины не стали заезжать в центр, а свернули в ту часть поселка, которая была по другую сторону дороги, перерезавшей населенный пункт на две неравные части. Здесь были два вытянутых приземистых дома, рядом с которыми стояли какие-то машины. Почти час ничего не происходило или просто не было видно, что там происходит. Котов начал уже гадать, что в этих зданиях какие-нибудь склады боевиков и машины приехали за военным грузом. Но тут отчетливо прозвучали выстрелы. Несколько одиночных, потом автоматные очереди.
Машины появились снова, но теперь они выезжали обратно. В кузове грузовика дергались связанные по ногам какие-то животные. Котов пригляделся – кажется, ягнята и козлята. Не останавливаясь, машины выехали из поселка и двинулись на север, к городу Таббарет-эс-Забиб.
– Это похоже на сбор дани, – тихо сказал Зимин. – В любом случае они приезжали не покупать. И мне даже предположить страшно, что за выстрелы там были.
Во всем поселке, казалось, никто так и не отреагировал ни на приезд боевиков, ни на выстрелы. Может быть, некому было реагировать? А может, люди просто привыкли ко всему этому.
– Поехали, Олег. Посмотрим, – отряхивая бриджи, поднялся Котов.
– Вы думаете, что нас примут за…
– Ты же видишь, тут никто на выстрелы даже не высунет головы из окна. Забитые, запуганные, – покачал головой капитан и передал заместителю свой приказ продолжать всем наблюдение. Потом велел Зубченко повязать на шею «арафатку» и встать в кузов к пулемету. Сам сел за руль, а Зимин устроился на пассажирском сиденье. Объезжать поселок пришлось за два километра, прежде чем появилась хоть какая-то дорога, по которой ездили машины.
В поселок спецназовцы въехали с юго-востока. Командир вел машину медленно, со скоростью 40 километров в час. Положив локоть на опущенное стекло двери, он внимательно посматривал по сторонам. В кузове поскрипывала турель пулемета. Зимин на соседнем сиденье придерживал руками автомат, стоявший на полу между ногами, и с интересом разглядывал архитектуру старых сирийских зданий. Почти все жилые дома имели колонны и второй этаж. Хотя второй этаж был построен, как правило, из дерева. Наверное, это достраивалось незадолго перед войной, когда страна была на подъеме, когда крестьяне жили сытно и могли позволить себе привезти с Запада строительные материалы. Здесь, в пустыне, был только камень и песок.
– Ты на людей смотри, на людей, – сказал переводчику Котов. – Что видишь?
– Они взгляды отводят, глаза прячут.
– Вот видишь, а ты говоришь, что нас запомнят, что мы в глаза бросаемся. Тут каждый рад бы вообще нас не видеть, а уж тем более попадаться нам на глаза.
– Девушек совсем нет, да и молодых парней и мальчиков тоже не видно. Только женщины и пожилые мужчины.
– Это естественно. Проезжаем здание поселковой администрации, приглядись к нему, прикинь внутреннее расположение помещений.
Котов свернул с шоссе в другую часть поселка и направился к двум одноэтажным зданиям, возле которых останавливались боевики. Издалека уже стало понятно, что это сараи для скота. Хорошие, добротные. Даже не для скота вообще, а именно для молодняка. Здесь выращивали и выхаживали ягнят. Может быть, были помещения для окота, ветеринарная служба. Для сельского поселка это важное место, источник благосостояния местного населения.
– Вон там они останавливались, – показал вперед рукой Зимин. – Возле раскрытых ворот.
Котов кивнул и молча продолжал вести машину. Вот и распахнутые ворота. Пахло сеном, навозом и… бедой. Он вдруг понял, что уже знает запах смерти, может узнать ее присутствие, не подходя близко. Они со смертью так долго находятся рядом, что он привык узнавать, чувствовать ее присутствие. Капитан покинул машину и, направившись к сараю, вошел внутрь.
– Вот гады! – вдруг проговорил за его спиной Зимин.
Два тела лежали на каменном полу. Один – старик с седой щетиной и в цветном платке. Он зарылся руками в рассыпанные буро-зеленые массы сена и запрокинул голову, как будто хотел уползти куда-то в такой нелепой позе. Шесть пулевых отверстий в его длинной рубахе уже не кровоточили, вся кровь натекла на пол. Этой автоматной очереди было достаточно, чтобы старый человек умер быстро и без мучений. Второй была женщина. Ее голова была разбита двумя пистолетными выстрелами. Она отвернула лицо к стене, словно не хотела, чтобы вошедшие видели, что с ним сделали убийцы. Подол платья был задран, обнажая ее гладкие красивые бедра.
Зимин обошел командира, присел возле женщины и поправил платье.
– Не трогай тут ничего, – сказал Котов.
– Нельзя, Борис Андреевич, – с болью в голосе ответил переводчик, – это же мусульманская страна. Нехорошо ей так лежать, даже мертвой. Позор это.
Котов промолчал, обводя взглядом внутреннее помещение этого большого каменного сарая. В загонах тихо шевелилось что-то, наверное, молодняк. Бандиты забрали не все, а столько, сколько им было нужно. Белов вызвал командира через коммуникатор и поинтересовался, что они там нашли. Котов рассказал об увиденном и добавил:
– Седой, мы проедемся по городку, раз уж въехали. Ты там подирижируй, если появятся «нехорошие» люди.
Ночь оказалась ветреной. Пыль поднялась высоко в воздух, и звезды потеряли свою яркость и искристость, теперь они светили тускло и как будто даже подрагивали. Котов и Зимин сидели под навесом пустого базара на площади перед зданием администрации. Сторож в здании, возможно, и был, но что-то подсказывало спецназовцу, что здесь нечего и не от кого охранять. Люди с автоматами возьмут все, что им надо, со сторожем или без него. А местные… Этим ничего в здании не нужно. Им вообще ничего не нужно, лишь бы выжить, пережить, сохранить. Любой ценой.
– Зайдем с правой стороны, – тихо сказал Котов переводчику. – Там забор, и нас с любой стороны видно не будет. Да и вскрытое окно не сразу бросится в глаза. Пошли, но только не шуми. Давай торговыми рядами до забора, а потом вдоль него. Там тень.
Удерживая присоской стекло, Котов обвел его по периметру оконного проема, а потом толчком выдавил его внутрь. Сильный и гибкий, как кошка, капитан одним движением забросил свое тело в окно первого этажа. Подав руку, втянул следом Зимина. Осмотревшись, они решили, что находятся в каком-то подсобном помещении, где хранился всякий хлам, который выбросить нельзя, но и использовать невозможно. Старая мебель, уборочный инвентарь, ведра и бочки из прессованного картона, плотная ткань, очевидно, какие-то праздничные растяжки.
