Сергей Москвин - Профи из «Вымпела»
Хозяин и его гость расположились на расставленных возле мангала стульях, и следивший за шашлыком слуга Ужаха сейчас же подал им по дымящемуся шампуру. Гость первым откусил кусок и, разжевав его, одобрительно кивнул Ужаху, выразив тем самым свое восхищение. Михаил и сам хотел бы ощутить во рту дивный вкус этого чудеснейшего мяса, но в своем положении он мог только смотреть на лакомящихся шашлыком людей. Очевидно, гость заметил его взгляд, потому что жестом подозвал Михаила к себе и указал на землю перед собой. Молчаливые охранники подтолкнули его к своему хозяину, и Михаил поспешно бухнулся на указанное место, заглядывая снизу голодными глазами в лицо чеченца. И тот – есть же и среди чеченцев добрые люди – сжалился над ним и, сняв со своего шампура очередной кусок, кинул его на землю. Михаил тут же схватил брошенный ему кусок и поспешно запихал себе в рот. Глядя на него, Ужах презрительно скривился, а щедрый гость хозяина все так же доброжелательно спросил:
– Значит, денег хотел заработать, Миша?
– Ну да, – скорбно ответил Михаил и, повесив голову, добавил: – Черт меня попутал сюда приехать.
– Не грусти. Может, еще заработаешь, – раздалось сверху.
Михаилу показалось, что он ослышался. Он поднял на чеченца изумленные глаза, но тот по-прежнему смотрел на него с благожелательной улыбкой, а потом, от своей невероятной щедрости, протянул ему весь шампур, на котором еще осталось, ни много ни мало, четыре аппетитнейших мясных куска. Михаил с жадностью набросился на еду. Он рвал зубами мягкое податливое мясо и, не разжевывая, проглатывал откушенные куски. Когда шампур опустел, Михаил вылизал его языком и соскреб зубами капли запекшегося жира. Лишь после этого он отложил шампур в сторону и осторожно взглянул на заботливого чеченца, лелея в душе надежду, что тот еще угостит его шашлыком. Но вместо этого чеченец принялся расспрашивать Михаила о его прежней работе на железнодорожной станции в Канаше. Михаил даже не пытался понять смысла задаваемых ему вопросов. Тем не менее он обстоятельно отвечал на них, надеясь таким образом заслужить еще одну порцию шашлыка.
Наконец, удовлетворившись его ответами, чеченец сказал:
– Вижу, ты нормальный человек, заботящийся о своей семье. – Михаил согласно закивал в ответ, а гость хозяина между тем продолжал: – Поэтому, – он сделал паузу, – я думаю, тебя можно отпустить, чтобы ты вернулся домой, как и прежде работал на станции и помогал своей семье.
От этих слов на глазах Михаила выступили слезы. И он так затрясся от рыданий, что даже пропустил следующую фразу своего спасителя. Тому пришлось наклониться и, ухватив пленника за ворот, развернуть лицом к себе.
– Чтобы освободить тебя, мне придется выкупить тебя у твоего хозяина за двадцать тысяч долларов, – произнес чеченец в лицо Михаила, кивнув головой на Ужаха. – Но я сделаю это лишь в том случае, если ты окажешь мне ответную услугу.
– Все, что угодно, – давясь слезами, пробормотал Михаил и для большей убедительности ударил себя кулаком в грудь.
Чеченец одобрительно улыбнулся и кивнул.
– Сейчас посмотрим, как ты держишь свое слово, – заметил он и, перейдя на другой язык, приказал что-то своим помощникам с каменными лицами.
Те сейчас же удалились и через минуту привели, крепко держа за руки, одного из пленных солдат, который представился Михаилу Иваном. Иван тупо глядел перед собой, не ожидая для себя ничего хорошего. Михаил хотел объяснить Ивану, что гость их хозяина добрый и ничего плохого им не сделает, но не успел. Гость легко поднялся со стула, обошел мангал и поднял с земли топор, которым, очевидно, кололи для мангала дрова. Дальше все произошло настолько стремительно, что Михаил не успел рта раскрыть. Его освободитель оказался за спиной у Ивана и вдруг, резко взмахнув рукой, ударил солдата обухом по голове. Раздался звук треснувшего полена, голова Ивана неестественно дернулась, и его лицо стала заливать кровь. Угрюмые охранники, державшие до этого Ивана за руки, отпустили его, и он ничком повалился на траву. Один из охранников навел на тело Ивана висевшую у него на плече видеокамеру. Чеченец, по-прежнему держащий в руке топор, недовольно поморщился и что-то сказал своим помощникам, и тот охранник, что был без видеокамеры, сейчас же перевернул Ивана на спину. Глаза Михаила наполнились ужасом. Он не понимал, что происходит. Но никто из участников этой жуткой сцены не видел в случившемся ничего необычного. Чеченец, собиравшийся освободить Михаила и только что на его глазах убивший Ивана, бросил топор на землю и с прежней доброжелательной улыбкой обратился к Михаилу:
– Он пришел на нашу землю с оружием, как враг. А ты друг. Докажи, что можешь быть нашим другом. Добей его.
Когда до Михаила дошел смысл сказанных чеченцем слов, он снова затрясся, но теперь уже от страха. Михаил в ужасе перевел взгляд на Ивана. Его залитые кровью губы безмолвно шевелились. Солдат действительно был еще жив.
– Давай же. Добей его, – снова обратился к Михаилу чеченец. – Ведь ты обещал нам помогать. Если ты не выполняешь свое обещание, какой мне смысл выполнять свое. И тогда ты уже никогда не увидишь ни свою жену, ни ребенка.
Словно находясь под гипнозом, Михаил протянул руку к лежащему на земле топору.
– Давай. Всего одно движение, и ты едешь домой, – звучал откуда-то сверху голос увещевающего его чеченца.
Топор с забрызганным кровью обухом и гладким белым топорищем выглядел как вырванная из тела человеческая кость. И тем не менее Михаил заставил себя взять его в руки.
– Покажи нам, как ты любишь свою семью...
При чем тут его семья? Ах да, чтобы вернуться к семье, он должен убить Ивана... Михаил на коленях приблизился к лежащему на земле солдату и занес над ним топор.
– Бей. Он все равно умрет. Убивая его, ты избавишь его от страданий...
Михаил закрыл глаза и ударил. Снова послышался хруст, но на этот раз более глухой. Михаил в ужасе открыл глаза и увидел перед собой голову Ивана со ртом, куда пришелся его удар, превратившимся в кровавое месиво. Но грудь Ивана продолжала вздыматься в такт его прерывистому дыханию.
– Он жив! Бей еще! – прозвучала над ухом Михаила хлесткая команда.
Он вздрогнул, как от выстрела, и, выйдя из оцепенения, принялся молотить топором по голове несчастного солдата. Он опомнился, только когда скользкий от крови топор выскользнул у него из рук. Голова Ивана представляла собой кровавую кашу из мяса и костей. Увидев, что он натворил, Михаил в ужасе шарахнулся в сторону. Но ему не дали отползти от трупа. Кто-то схватил его за шиворот и рывком поставил на ноги. Михаил снова увидел перед собой приветливое лицо чеченца, который обещал его освободить, а за его спиной одного из молчаливых помощников, прячущего обратно в мешок свою видеокамеру.
– Видишь, ничего страшного, – с улыбкой произнес чеченец и насильно вставил в руку Михаила граненый стакан, до краев наполненный чем-то прозрачным. – Выпей и успокойся.
Михаил поднес стакан ко рту. В нос ударил резкий запах водки. Михаил с трудом держался на ногах, а в голове шумело так, словно он уже выпил целое ведро деревенского самогона. Он попытался вернуть стакан обратно, чем страшно разозлил чеченца.
– Пей! – грозно потребовал тот и насильно поднес руку со стаканом к губам Михаила.
Михаил не посмел ослушаться. У него дрожали руки, а зубы стучали по краю стакана. Тем не менее он до последней капли влил в себя обжигающую жидкость.
– Вот и молодец! – обрадованно воскликнул чеченец и обнял его за плечи. – Теперь ты наш брат и скоро поедешь домой. Вернешься к жене и сыну. Устроишься на прежнюю работу и снова будешь составителем поездов. И, как брат, окажешь мне одну небольшую услугу...
Он еще долго о чем-то говорил, но Михаил не различал слов, хотя и согласно кивал в ответ. Мысли путались в его голове. Жуткие образы обезображенного лица Ивана и кровавой каши из его костей и мозгов перемешались с радостными воспоминаниями о жене и сыне. Брат-чеченец, видимо, понял, что Михаил не понимает большей части из того, что он говорит, и прекратил свой монолог. Михаила опять подхватили под руки помогающие его «брату» молчаливые охранники и куда-то повели. Через минуту он снова оказался в сарае. Там к нему подполз второй солдат Саша и, осторожно тронув за локоть, с опаской спросил, кивнув на входную дверь:
– Чего они хотели?
Михаил повернулся к Саше, но вместо него отчетливо увидел перед собой обезображенный труп Ивана, убитого его руками. У него внутри все перевернулось, и Михаил забился в тошнотворном кашле, отрыгивая куски только что съеденного шашлыка и выпитую водку.
10. ТУПИК
Станция Канаш, Республика Чувашия
24 июля, 07.25
День обещал быть жарким. Солнце припекало уже с утра, и над оставшимися на асфальте после полива перрона лужами клубился туман испарений. Ступая прямо по лужам, Михаил Нелюбин устало брел по станционной платформе. После возвращения из Чечни он сильно уставал на работе, особенно в ночную смену. Но именно в этой усталости и было спасение. Приходя после ночной смены к себе в общежитие, Михаил падал на кровать и засыпал без всяких сновидений. Все же остальные ночи превращались для него в настоящий кошмар. В каждом своем сне он снова был во дворе Ужаха Исрапилова, возле трупа Ивана. Он отчетливо видел тело солдата и его размозженную голову, видел валяющийся рядом окровавленный топор и свои перепачканные кровью руки. Михаил судорожно пытался стереть с рук кровь, но это никак не получалось. И тогда он просыпался в холодном поту и с дрожью во всем теле. Порой он кричал во сне, будя жену и маленького сына. В семейной жизни тоже начались проблемы. Люде всегда нравились сильные ласки. Но стоило Михаилу покрепче прижать жену к себе, как перед глазами возникало обезображенное тело Ивана, и его любовный порыв сейчас же пропадал. Люда не обижалась на мужа, понимая, что причиной его состояния является шок, пережитый в чеченском плену. Она всячески пыталась помочь Михаилу: водила к врачу, сама заваривала какие-то успокаивающие травы. Но все было тщетно. Несмотря на то что прошел уже месяц с тех пор, как Михаил вернулся домой из чеченского плена, его продолжали мучить кошмары.
