Анатолий Гончар - Прапор и его группа
Орешник кончился. Теперь спуск вниз и долгое движение по относительно ровной лесной котловине.
Ефимов перелез через поваленное взрывом дерево, обдирая руки, пробрался через тёмно-зелёные заросли, с удивлением отмечая, что он никогда раньше не видел такой, высокой и ужасно колючей ежевики. Жалея, что не взял с собой кожаных перчаток, Сергей пошёл дальше. За спиной чуть слышно матюгнулся Васильев, оставляя светлые полосы заскрежетали по горке острые шипы. И снова тишина, лишь легкий шорох одежды да посвистывание в вышине какой-то мелкой пичуги.
Чуть левее от того места, где вёл группу старшина, виднелся более удобный и почти лишенный растительности участок. Казалось даже, что там виднеется слегка натоптанная тропинка, но шедший в ядре группы Лыков лишь кинул на неё взгляд и мысленно посетовав на такую жизненную несправедливость, менять ничего не стал. Лучше тяжелее и дольше, но на своих двоих.
Преодолев небольшой распадок, Ефимов вышел на старую, давно забытую и заброшенную дорогу, ведущую почти в нужном им направлении. Дорога была едва заметна, зато по одной её колее шла истолчённая многочисленными копытами кабанья тропа. Не раздумывая, Сергей ступил на её поверхность и увеличил скорость движения. Интервал между разведчиками сразу увеличился.
— Чи, — оклик идущего позади Васильева достиг ушей старшего прапорщика и растворился в пространстве леса. Ефимов начал было поворачиваться, что бы узнать что случилось, но не успел, послышавшийся откуда-то спереди посторонний звук заставил его припасть на правое колено. Левая рука предостерегающе пошла вверх, правой, положив ствол на колено левой ноги, Ефимов стянул предохранитель, и тут же оружие взлетело к плечу. Старшина ждал.
— Блин, — из-за деревьев на дорогу выскочила матерая свинья, следом за ней целая орава маленьких, ещё полосатых кабанят. Мать-кабаниха остановилась метрах в двадцати, шмыгнула носом, рассерженно хрюкнула и, отвернув, побежала в чащу леса, следом за ней устремился и весь её визжащий и похрюкивающий выводок.
Ефимов, мысленно ругнувшись, поставил оружие на предохранитель и двинулся дальше. За те пару секунд, что он пребывал в неизвестности, его привычный к подобным передрягам организм не захотел отреагировать выбросом адреналина, но представив состояние уже ждавших команды «К бою» девятнадцатилетних мальчишек, Сергей невольно улыбнулся.
— Иваныч, — Водопьянов копался в видеокассетах, выбирая фильм, чтобы посмотреть после обеда. Никишин ещё не вернулся с вывода и в палатке они оставались вдвоём, — я думал, вас для перенацеливания вызывают. А ни фига. Квадраты остались те же и задача та же. Тогда для чего?
Лениво развалившийся на Лыковской кровати Пташек задумчиво поскреб щеку.
— Мутят они там что-то, а что мутят — и сами наверняка не знают. Информация у них вроде появилась… — майор замолчал, следя за неспешным полетом влетевшей в палатку мухи.
— Товарищ майор, не томите, — замкомроты отложил в сторону кассеты и теперь пристально смотрел на не спешившего делиться полученной информацией Пташека.
— Да я же говорю, мутят, вроде как в один из тех квадратов должна войти большая банда, численностью до двухсот человек.
— Вот откуда ветер дует, а я — то думаю, к чему это ротный нашим ещё одно БК всуропил. Теперь всё ясно. А не проще ли было туда все наши четыре группы кинуть?
— Я же тебе говорю, не всё так просто. Спугнуть они их боятся, — снова умолк, раздумывая, — как я понимаю, в этом районе чеховский сходняк намечается. Но информация не точная, нужна доразведка. Потому наши группы и пошли. Если и впрямь намечается сходка полевых командиров, то чехи оцепят его по периметру, так что наши обязательно засветятся, сложно не засветиться. А в группировке, как я понимаю, рассуждают следующим образом: если послать четыре группы, то в случае их обнаружения бандиты заподозрят утечку информации. Сходняка не будет.
— А если чехи обнаружат две группы, то, значит, не заподозрят? — ехидно поинтересовался Водопьянов.
— Нахождение в том районе двух групп скорее сочтут обычной плановой работой. Одним словом, наши отвлекут на себя внимание и чехи проворонят бомбо-штурмовой удар или ещё что-нибудь ещё в этом роде.
— А если какая-нибудь группа пройдёт мимо охранения и выйдет на основной костяк боевиков? — старлей почувствовал, как у него в позвоночнике неприятно засвербело.
— Потому-то мы и решили: пусть тащат с собой ещё по одному БК, мал-мала продержаться, а там, глядишь, артуха работать начнёт. Одним словом, верим в лучшее, готовимся к худшему.
— Ага, теперь понятно, почему вы с такой легкостью отправили с ними Ефимова.
— Ну, в общем-то да, — не стал отнекиваться замкомбата, — но, с другой стороны, попробуй его удержи. Всё равно своё выклянчит.
— Угу, — со словами Пташека было трудно не согласиться. Майор молчал, а Водопьянов вставил кассету в видеомагнитофон и нажал кнопку пуска.
Организовать засаду, решили задолго до наступления сумерек.
— Старый, — Лыков переходил с места на место, пытаясь поймать своим джипиесом сигнал то появляющихся то исчезающих спутников, — никак координаты снять не могу. Пробегись по тройкам, посмотри, какие они позиции заняли, если что — подкорректируй. Лады?!
— Без проблем, — Ефимов и сам собирался прийтись по периметру и, после этого предупредив бойцов, пробежаться по округе. Густо росшие деревья закрывали видимость, а Сергей хотел знать об окружающей местности всё, чтобы в случае чего суметь правильно сманеврировать — обойти, отойти и прочее. Да и заодно поставив себя на место чехов сориентироваться, что могут предпринять они. Так что поручение группника было ему только на руку.
На то, чтобы осуществить задуманное, ушло более получаса. Ходил Ефимов не торопясь, и до этого промокший насквозь от выступившего пота маскхалат, особенно в тех местах на спине, где прижимался к телу тяжело-груженный рюкзак, почти высох, но всё же оставался мокрым под прижимавшейся к телу разгрузкой.
Осмотром местности старшина остался доволен, позиция, выбранная Лыковым для организации дневки, оказалась выгодной во всех отношениях. В случае завязавшегося боя у противника не было бы не единого шанса, пусть бы даже его количество вдвое превышало численность бойцов разведгруппы. При трехкратном перевесе бой шёл бы на равных, но и при четырех чехах против одного спецназовца, Ефимов был уверен, группа отхлещется.
Завершив «круг почёта», старший прапорщик вернулся к своей тройке. К удивлению Сергея, там его дожидался лейтенант Лыков. Он сидел на полусгнившем стволе когда-то давно спиленного и забытого дерева и пристально разглядывал развернутую на коленях карту.
— Завтра нам надо выйти вот сюда и где-нибудь недалеко вот от этого пересечения троп организовать засаду. Я думаю, по времени к обеду уже дойдём.
— По идее да, — Ефимов мысленно прикинул расстояние и рельеф, по всему выходило что группник прав.
— Может сделаем небольшой крюк? — лейтенант отломал тонкую веточку от растущего прямо под рукой небольшого деревца и тут же провёл ей по карте, вычерчивая полукруг, соединяющий начальную и конечную точки завтрашнего маршрута.
— Тогда уж заодно и в этот овражек заглянуть, — соглашаясь, Ефимов внес, так сказать, встречное предложение.
— Можно и в овражек, — группник тоже был не настроен на споры, — по любому часам к шестнадцати на перекрёсток выберемся.
— Должны, — полной уверенности в этом у старшего прапорщика не было, но то, что до темноты они по всякому успевают, в этом он не сомневался.
— Тогда решено, завтра в шесть часов общий подъем, в семь выход. — Лыков сложил карту и, закинув автомат на плечо, неторопливо направился к центру лагеря, туда, где обустраивали дневку его преданные нукеры — радисты.
Ефимов, проводив группника взглядом и определившись с очередностью дежурства на «фишке», стал неторопливо оборудовать своё «спальное расположение». Тени в лесу всё удлинялись, комаров еще не было, но уже появился надоедливый мелкий гнус. Радостно вереща, эта тварь залезала под одежду, лезла в волосы, садилась на открытые части тела и кусала, кусала, кусала. Сергей попробовал бить, давить, прятаться, укрываясь под плащ-палаткой, потом понял всю бесполезность этой затеи и смирившись с гнусом как с неизбежным злом, попробовал отвлечься и хотя бы ненадолго уснуть… Это ему почти удалось: боль от новых укусов, казалось бы, стала меньше, но зато стали нестерпимо чесаться старые. О сне можно было забыть. Поворочавшись ещё какое-то время, Ефимов вылез из-под плащ-палатки, сел и запустив руку в лежавший в изголовье рюкзак, вытащил оттуда банку сельди. Затем достал из кармашка всё того же рюкзака маленький складной ножик, ложку и пачку галет.
