Константин Козлов - Ракетчик
— Если не возражаете, я бы попробовал, — сказал он на отличном русском языке.
— Пожалуйста. — Майор поманил его к себе.
Оператор помог сербу пристроить прибор на плече, закрепил ремни и объяснил, как он работает. Это устройство напоминало профессиональную видеокамеру. Выбрав радиокомандный способ наведения и включив прибор в автономном режиме, серб повернулся к майору:
— Капитан Бражич к стрельбе готов.
Оператор поправил прибор на его плече и напомнил:
— После выстрела необходимо все время удерживать мишень в прицельной рамке.
Серб кивнул.
Новой целью оказался катер. Выскочив из-за мыса, он по широкой дуге летел вдоль берега. На корме дымила шашка, и бухта сразу скрылась за маскировочной завесой. Бражич включил тумблер инфракрасного обнаружения. Экран заволокла зеленоватая мгла, но силуэт катера был виден отчетливо. Теперь дымовая завеса ничуть не мешала наведению. Напротив, шашка на корме катера светилась яркой точкой. Серб зафиксировал мишень в перекрестье прицела и нажал кнопку «Пуск». Отстреливая тепловые ловушки, катер мчался к выходу из бухты. Но ловушки не помогли. Ракета настигла катер.
— Закрой глаза, — прозвучал над ухом серба голос оператора. Капитан подчинился. Услышав грохот взрыва, он отвел видоискатель устройства в сторону и глянул на мишень. Над водой плыли клубы черного дыма — пылали пятна топлива.
Зрители восторженно аплодировали.
Высвободив руку и плечо от ремней «камеры», Бражич медленно направился к своим. Это было совершенное оружие, думал серб. Ничего подобного он не видел. Вот что нужно его народу. Нужно именно сейчас. Сегодня, потому что у них может не наступить завтра.
Лектор продолжал распинаться о достоинствах комплекса, но гости уже не слушали его. Одни обступили операторов, засыпав их вопросами. Другие разбрелись вдоль контейнеров и стоек. Махнув рукой, майор доложил на стол громкоговоритель и пошел к начальству.
— Ну как, довольны? — поинтересовался Дементьев у москвича.
— Здесь все прошло гладко, а дальше время покажет. Будут заказы — будем радоваться. А пока рано, — ответил тот.
Сербы толпились у аппаратуры контрольного центра. Оператор складывал свой ноутбук. Один из гостей — высокий худощавый подполковник в форме сербской армии — поинтересовался:
— Нам что же, нельзя смотреть?
— Понимаете… — замялся оператор.
— Разве это не экспортный образец? Какие могут быть секреты?
Оператор оглянулся на генерала из оборонки, тот разрешающе кивнул.
Гость усмехнулся. Пока прятать нечего. В комплексе есть система определения принадлежности целей, вот это — секрет. А здесь — так, образец для продажи. Никаких военных тайн. Хотя и этот образец, надо признать, исключительный. Серб задумался.
Такой комплекс ему нужен позарез. Нужно покупать. Но официально его не продадут. А тем, для кого он старается, и подавно.
Гости направились к автобусам. Их ждал банкет. Подполковник шел в толпе сербов и, мысленно прокручивая увиденное, выдвигал все «за» и «против». И если бы эти мысли услышали его сослуживцы, они бы изрядно удивились: подполковник думал не на сербском, а на албанском.
Глава 3.
ПОЗДНИЙ ГОСТЬ.
Подполковник Владимир Павлович Мошаров был тщеславен, любил комфорт и панически боялся начальства. Перечисленный набор «достоинств» не вызывал бы антипатии у его сослуживцев и подчиненных — в конце концов, в той или иной степени этим грешит более трети человечества, — не сочетайся эти качества Мошарова с патологической жадностью и неумением принимать решения и отстаивать их. А подобные черты характера крайне нежелательны для офицера. В общении с вышестоящими должностными лицами Мошаров был угодлив и предупредителен и в целом был на хорошем счету. А подчиненные подполковника отдувались за его слабохарактерность. Из-за нежелания и неспособности отстаивать интересы «вверенного ему личного состава» упомянутый личный состав бодро нес наряды и караулы в праздничные дни, а управление местной комендатуры всегда знало, где можно быстро найти замену, если, офицеры других частей не желали идти в наряд. По большому счету особого героизма от начальника базы хранения военной техники не требовалось, но все же даже на таком «мирном» посту приятнее видеть человека решительного. С лейтенантской юности к подполковнику прилипло прозвище, придуманное его первым командиром. Познакомившись с морально-деловыми качествами прибывшего к нему в часть лейтенанта Вовочки Мошарова, ротный — молодой капитан — в сердцах бросил: «Не командир, а иже херувимы». С той поры «херувимы» добросовестно сопровождали Владимира Павловича на всех ступеньках служебной лестницы.
По гарнизону ходила байка о том, как, уже будучи начальником базы, Мошаров загорелся желанием отделать свой кабинет под дерево. Идея эта была бы воплощена сразу, но Владимир Павлович опасался действовать прямолинейно. Как же — у начальника гарнизона, у генерала, стены кабинета отделаны дешевым пластиком, а у него — дерево! Не дай Бог, шеф подумает, что новый начальник базы зазнался и старших не уважает. Мошаров предложил начальнику свой вариант дизайна кабинета, выделил материалы и толкового прапорщика. И лишь после того как генеральский кабинет принял вид, соответствующий положению хозяина, начал ремонт у себя.
За годы «правления» Владимир Павлович завоевал у начальства репутацию хорошего хозяйственника и умелого доставалы. Командиры соседних частей откровенно недолюбливали его за неприкрытый подхалимаж, но терпели. Все-таки руководитель довольствия.
Освоившись на посту начальника базы, Владимир Павлович развернулся во всю ивановскую. Завел нужные знакомства, наладил связи с местными руководителями предприятий, районным начальством и снабженцами всех мастей. Результатом этих достижений стал рост личного благосостояния. В лесочке возле части вырос небольшой двухэтажный коттедж с гаражом на две машины: черную «Волгу» и симпатичную «ауди». Последняя предназначалась для разъездов супруги Владимира Павловича. Сам подполковник на службу и совещания в гарнизоне предпочитал являться на служебном «уазике». К чему рекламировать достаток в неблагополучной стране? С началом «реформ в армии» начальник базы ударился в «бизнес». Рекой потек налево бензин, следом за ним отправились и стройматериалы. Не забывая важнейшую заповедь: «Надо делиться», Мошаров исправно отстегивал кому надо положенный процент. А посему не опасался внезапных ревизий и инспекторских проверок. На всех уровнях — свои люди, все схвачено.
Перспективы на будущее вырисовывались самые радужные.
Чувство эйфории исчезло в один прекрасный вечер. Подполковник вернулся со служебного совещания, на котором узнал о том, что в ближайшие дни через его базу пройдет новая система вооружения. В перерыве, прихватив Владимира Павловича под локоток, начальник штаба отвел его в сторонку и предупредил о строжайшей секретности.
— Вообще это дело не по вашей линии, но поэтому его через вас и пропускают. Эту штуку отправляют за рубеж. А насчет продажи таких систем… Есть кой-какие ограничения. Нужно, чтоб об этом знало как можно меньше народа. Обеспечите надежную охрану. Для получения и передачи отрядишь кого-нибудь не из болтливых.
— Все исполним в лучшем виде, не в первый раз…
— Смотри, не подкачай, дело государственное. Большая политика. К вам груз поступит в опечатанном виде. Так же строго по описи и передашь флотским. Через ведомости наряд проводиться не будет. Бумаги передаст представитель предприятия. Хотя и бумаг-то: наряд и опись по количеству ящиков. Отвезете все на аэродром. Там погрузите — и все дела. В конечном пункте моряки встретят. Вопросы?
— А когда борт и куда пойдет?
— Насчет времени еще уточним, это и от погоды зависит. Твой представитель будет сопровождать груз до Североморска. Но до момента отправки ты ему ни-ни. Выбери какого-нибудь лейтенанта. Из холостых. Который семьей не связан. Чтоб в любой день был готов убыть.
— Все понял.
— Ну давай работай.
Совещание закончилось. О предстоящей операции не было произнесено ни слова. Вернувшись на базу, Мошаров засобирался было домой, но чуть задержался, ожидая звонка. Договорился с директором железобетонного завода насчет арочных перекрытий, послал туда майора и ждал результата переговоров.
Мошаров курил, развалившись в мягком кресле, когда в дверь постучала секретарша. Вообще-то по штату такая должностная единица на базе отсутствовала, но для создания должного имиджа Владимир Павлович усадил в оборудованной перед кабинетом приемной делопроизводителя — прапорщика Любу Перцеву. Люба слыла гарнизонной красавицей и имела титул «Мисс хозбазы». По части женского пола Владимир Павлович большими достижениями похвастаться не мог, а все из-за неказистой внешности и сварливой супруги. Но Перцеву при себе держал. Чтобы выдержать стиль «офиса», чтоб не хуже чем у других.
