Андрей Негривода - Спецназ против пиратов
– Так, Игорь, так! – подтвердил Николай.
– Ладно. Не тереби душу, и так погано.
– И еще! Себя не теряй! Помни, кто ты есть в этой жизни, Филин! Как говорится: «Евреем можешь ты не быть, но человеком быть – обязан!»
...«Дмитрий Шостакович» увозил семью Андрея... Через три дня они будут в Хайфе и... начнется новая жизнь...
А сейчас...
Сейчас Филин сидел на задней палубе пассажирского судна и плакал... Он смотрел на любимый, медленно удаляющийся город. Он вспоминал все слова, которые были ему сказаны. Он смотрел на зажатый в кулаке краповый берет. И понимал, что вот прямо сейчас, в этот момент умирает половина его души.
И ком в горле...
И слезы, которые он не мог, да и не хотел сдерживать...
И крик...
Крик дикого раненого зверя. Такой, что волосы на загривке дыбом и мураши толпой вверх-вниз по спине от затылка к копчику... Да только крик этот слышал он один. Потому что кричал молча... Потому что так делал всегда – «моя боль – это моя боль!» Потому что был Филином...
Он уезжал от обстоятельств, но не от себя...
«Ничего! Я еще вернусь, моя Одесса! Не зря же у меня это написано на плече! Вернусь! А пока поживем там, где есть возможность. Тебе не привыкать. Ты же Филин!..»
...– У вас все в порядке?
Андрей взглянул на голос, резко повернув голову. Как и всегда, собственно говоря, – привычка, говорят, вторая натура, а уж эта-то привычка въелась намертво в его подсознание еще со времен отряда.
Рядом с ним стояла настоящая одесситка, и это было заметно... Почему заметно? Еще в пушкинские времена было сказано, что самые красивые девушки в России – с Таврии.
А уж одесситки!..
Александр Сергеевич, будучи в Одессе в ссылке (это ж каким нужно быть идиотом, чтобы сюда(!) ссылать в наказание!), отмечал, что красивее и загадочнее женщин, чем одесситки, не видывал нигде более на Руси, потому, видимо, что в венах их течет не кровь, а настоящее, крепкое и терпкое вино, созревшее в венах греков и евреев, украинцев и молдаван, киприотов, турков, французов и «макаронников»...
И был прав.
Девушка, стоявшая около плачущего Андрея, полностью соответствовала строкам великого поэта.
Она была хороша... Всем! Эдакая еврейско-хохлушная одесситка... Коренная, не иначе, да не в одном поколении...
...– отвали.
– Это грубо, – надула губки-бантики девушка. – Я ж не как другие пристаю – просто увидела, что взрослый мужик плачет...
– Слушай, красуля, отвали, а? Дай с Родиной...
– А ведь и не видно уже!.. Все!.. «Мама» там осталась – здесь уже только море... Да я и не подошла бы раньше.
– Ну, и че? Че те? Отвали, а?!
– И так тоже можно... – задумалась девушка. – Но ведь вам же плохо!..
– Тебе-то что? – Андрея почему-то раздражала эта фурия. – «Хорошо-плохо», «плохо-хорошо»... Иди-ка ты, красуля, отсюда, займись делом... И не цепляй меня – не тот вариант... Погано мне на душе... Да и не один я – мои в кубрике обустраиваются... Так что...
– А хорошего пива с креветками, в пиве же сваренными, хочешь? – Она, как и любая другая «коренная», легко переходила на «ты».
– Ты кто? Афродита? Из пены пивной?
– Ага... Почти угадал... Я в баре работаю. Вот в этом. – Девушка, не поднимая руки, просто показала пальчиком. – Мы еще не открылись – рано. К нам в основном к полуночи начинают подтягиваться... Ну, знаешь – ночная палуба, море, звезды, свежий соленый воздух после кают... Тут ведь многие море только на карте да по телевизору видели... Романтику впитывают... Совместно с алкоголем... А ты еще в Одессе сюда пришел... И плачешь... А я смотрю – здоровый, крепкий парень, с семьей... А в каюту не пошел. – Она замялась немного... – Что? Так плохо?
Андрей внимательно посмотрел на девушку:
– Пиво, говоришь...
– С креветками!
– В пиве...
– В пиве!
– Ладно. Давай. А в душу больше не лезь – пошлю на известные три буквы без карты и не посмотрю, что красапета...
Девчонка улыбнулась, как-то очень по-одесски...
А может, Андрей уже тогда начал выискивать в лабиринтах жизни все то, что хоть немного напоминало ему о родном городе или только казалось одесским?.. Ведь если подумать, можно ли улыбаться по-московски, по-воронежски, по-новосибирски?! А вот по-одесски, оказывается, можно! С эдакой, едва уловимой лукавинкой в глазах, «ну-ну!», мол, «и шо ж ты там сейчас, красавец (с одесским ударением на последний слог), нам сейчас вещать-то будешь, не иначе, как про жизнь...»
– Не буду. Пока!.. А на те известные буквы я и сама могу – школа хорошая... Ну! Пошли, что ли?
– Кого послать? – прикинулся Андрей.
– Себя пошли! Так оно легче «встанет»...
– Жопа малолетняя... – сказал Андрей уже без злобы, а просто так, чтобы оставить за собой последнее слово.
Но такого шанса ему не дали:
– А что! Очень даже ничего жопка! – Она кокетливо погладила ладошками свою, так сказать, юбку (что касаемо Филина, так он видел в этой юбке лейкопластырь, обмотанный немного ниже подбородка), плотно облегающую бедра, на том месте, о котором шла речь. – И не такая уж малолетняя!.. Тех в загранку не пускают! А только проверенные и надежные!..
– Жопы?!
– Ага! Жопы!.. Так что не боись, вояка! Все будет путем!..
– А тебе палец в рот не клади!
– А мне в рот вообще ничего класть нельзя – сгрызу по шею!.. – Она озорно сверкнула глазищами...
Тем временем они подошли к барной стойке, за которой суетился молоденький парнишка, наводя последний марафет перед наплывом жаждущих охладиться и расслабиться после таможенного шмона глав сваливающих семейств... Нервы, понимаете ли... Их же беречь надо! Надо?.. А если не сумел сберечь, тогда поправить!.. А как? И чем? И где?..
Да какие проблемы, дорогой ты мой носато-кучерявый представитель Сиона?
1. Водочка. Куда ж без нее, родимой?
2. Закусон. Ну, это классика! Курочка жареная или копченая (все зависит от предыдущего благосостояния)... Солено-маринованости типа огурчиков, капустки, помидорчиков и грибков...
И...
3. Долгие, длиннючие, бесконечные разговоры о том, «чем ты там будешь?»...
...– Язычок у тебя, надо сказать... – Андрей все же попытался не уступить.
– А язычок в таких делах иногда бывает самым важным... Так что тренирую – вдруг пригодится!..
– Иди в задницу! – Андрей улыбнулся впервые с того времени, как поднялся на палубу трамвайчика.
Таким родным и «до били» знакомым веяло от этой девушки, что не улыбнуться было невозможно... Одесса! Что и говорить... Здесь все и всегда говорили на грани дозволенных приличий, с таким же широким и глубоким подтекстом, как и их море... Одесситы!...
– Что-то я слона поблизости не наблюдаю! – Ему опять не оставляли шанса на последнее слово.
– А слон-то тебе на кой? – Он уже знал ответ, просто хотел еще раз «намазать бальзам на сэрцэ».
– А в чью же еще меня такую можно послать? Не в твою же! У тебя, на глазок, калибр не тот! Размерчиком не вышел...
– Ну-у! Насчет размерчика – это ты зря...
– Может быть, может быть, – «задумалась» нимфа ненадолго. – Придется проверять... Потом... После пива с креветками...
– А почему потом?
– А пиво с креветками сильно укрепляет семейную жизнь... – прорезался паренек из-за стойки.
– Ладно, – сдался Андрей, уже откровенно ухахатываясь. – Давайте свое хваленое пиво с креветками в нем же. Отпробую, так и быть!
– На почин! – белозубо улыбнулась «пивная королева». – Меня Лана зовут!
– В смысле Лена?
– В смысле Светлана! Но мне так больше нравится.
– Ну, Лана так Лана.
– А тебя?
– Андрей.
– «Мужественный»[4] , значит... Ну... В общем, подходит... Судя по «набитым» надбровным дугам, шишкам под глазами и на скулах, а особенно по костяшкам на кулаках... – Лана бесцеремонно рассматривала Андрея. – На бандюка по повадкам не похож, как и на спортсмена – те всегда пальцы веером ставят, хоть и по-разному... И не мент из какого-то СОБРа или ОМОНа – те тоже на «своих понтах» – силовики!.. Значит... Остается единственный вариант – военный. Причем не тот, который по кабинетам служил... И Одессу провожал, как будто навсегда, плакал... В общем, Андрей, с тобой все яснее ясного!..
– И какой вердикт? – спросил парень из бара.
– Этот дядя офицер скорее всего! Судя по тому, как он начал со мной разговаривать... Армия из него так и прет! Солдафон!.. Но... Уже некоторое время не служит, потому что научился шутки понимать. Жесткий, но отходчивый... И еще кое-что, по мелочи...
– И что это за «мелочь»? – Этот «экспресс-анализ» заинтересовал и самого Андрея.
– Думаю... Воевать приходилось, и не один день... И не в какой-то там пехоте-кавалерии – спецназ, не иначе! К гадалке не ходить!.. Думаю... Молодой пенсионер. Заслуженный и орденоносный – как пить дать! И Одессу любит, за версту видно – значит, «наш»... В общем... Наш пацан! Сговоримся!..
– А ты не «конторская» часом? – напрягся наш герой.
– Я к этой, не уважаемой мной, организации никакого, слава богу, отношения не имею! – Она картинно обиделась.
