Александр Тамоников - Ненормальная война
Обрыв сглаживался метрах в сорока слева от залегших ополченцев. Вдруг из ниоткуда на него взгромоздилось корявое стальное чудище мышиного цвета! Броневик переваливался с боку на бок, подпрыгивал, чадил выхлопом. Передняя часть «Саксона» напоминала голову того самого кузнечика – высокая посадка, выпуклый глаз. Под окном механика-водителя белел бортовой номер, загадочные буквы ISAF и почему-то флаг Британского Содружества, отпечатанный на броне.
Приданием элегантности своему детищу проектировщики не заморачивались. Боевая машина была откровенной уродиной. Такую технику британцы списали еще в девяностые и теперь охотно гнали ее на Украину, что, видимо, было дешевле утилизации.
Но рождение левиафана на фоне мирной пасторали оказалось впечатляющим! Бронетранспортер рычал, рывками продвигался к дороге. Вращался крупнокалиберный пулемет, установленный в приземистой башне. Распахнулся люк, вылупилась физиономия стрелка с горящими глазами. Засекли!
Павел откатился с позиции, волоча за собой охапку прелой соломы. Интеллигент Шумский ругался как портовый грузчик, на тысячу «деревянных» точно наговорил!
И в этот миг вражеский бронетранспортер прекрасным образом подставился. Водитель увлекся маневрами, пережал рулевое управление, и машина встала боком.
Корвич не устоял перед таким соблазном, рывком взлетел на колено. РПГ-7, готовый к бою, уже покоился на его плече. Реактивная граната с бронепробиваемостью до 750 миллиметров проломила стальную обшивку в районе топливного бака. Машину окутало прогорклым дымом, она зачадила как куча покрышек, подожженных на Майдане.
Корвич засвистел, как будто его команда забила долгожданный гол, заорал надорванно:
– Что, суки, получили на недобрую память! Сейчас огребете по полной все мое тепло и нежность! – Он отбросил гранатомет и передернул затвор автомата.
Открыли огонь все втроем. Град пуль ударил по броне. Снова распахнулась крышка люка, оттуда вылетела граната. Она взорвалась с безопасным недолетом, раскидала дерн и взметнула пыль.
Ополченцам пришлось убрать носы, спрятать на короткое время автоматы.
Экипажу этого хватило. Он покинул горящую машину. Люди в дымящихся комбинезонах вываливались из люка, скатывались по броне и неслись к обрыву как тараканы. Дымовая завеса помогала им. Но у спецназовцев и не было особого желания стрелять в бегущих. Все трое уходили без оружия.
– Пацаны, тикаем! – истошно вопил бравый механик-водитель, сбрасывая шлем и прыгая с разбегу в воду.
Ополченцы смеялись. Вода в реке была по колено. Члены экипажа орали от боли, обрастая синяками и ссадинами. Один чуть не умудрился захлебнуться. Товарищ схватил его за шиворот, толкнул вперед.
Ополченцы покинули укрытия, подобрались ближе к чадящему бронетранспортеру, залегли на обрыве.
Трое незадачливых бойцов уже переправились через речку и карабкались на глинистый обрыв. Их лица были искажены от страха. Ноги срывались, они катились обратно, что-то пронзительно крича.
– Молодцы, пацаны, убегать уже умеете! – веселился Шумский. – Еще годик-другой, и воевать научитесь!
– Скакалки не забыли? – заорал Корвич, всунул в рот два пальца и молодецки свистнул. – Ляхи и лохи, блин, бандера тупорылая!
– Сами козлы, ватники драные! – провизжал кто-то на том берегу. – Всех перережем! Мы еще вернемся, чекайте нас!
Всем троим удалось забраться на обрыв. Они ползли по траве к опушке, отклячив задницы в мешковатых штанах.
– Ждем, приходите! – веселился Шумский. – Прикиньте, мужики, мы их пощадили, хотя могли положить, так они еще и угрожают!
Корвич подполз к догорающему броневику, перебежал за стальную махину, с интересом осмотрел пулемет, вывороченный с мясом, заглянул в окно механика.
– Мы в Ирландии, мужики! – веселился Шумский. – Подрываем британские бронетранспортеры! Серега, ты что там ищешь? Инструкцию по применению?
– Да ну его, старье, – отмахнулся Корвич. – Этому уродцу сто лет в обед, он и так на ладан дышал.
«Не к добру веселимся, – подумал капитан. – Сейчас начнется».
– Все на хутор! – крикнул Павел. – Мужики, не маячьте там! Приготовиться к бою!
И ведь вовремя почувствовал! Люди поняли, что запахло жареным, бросились, пригибаясь, на хутор.
С опушки прозвучали две очереди. Одна подняла красочные фонтаны на реке, вторая идеально метко прошлась по уже подбитому БТР. Многострадальная машина снова задымилась.
Спецназовцы откатились на хуторской двор, под защиту поленницы с покосившимися подпорками и добротной собачьей будки. Быстрая реакция пошла на пользу.
Ополченцы не успели спрятаться, как из леса ударил шквал пулеметного огня. Пули крошили сеновал, свистели по двору, выбивали из дровяника замшелые поленья.
– Твою мать! – прохрипел Корвич, распластавшийся на земле. – В таких условиях невозможно работать. Что делать, командир?
– Только терпеть. Запас пулеметных лент у врага не безграничен.
Капитан уже сориентировался, отдавал команды.
Шумский, волоча за собой спутниковую станцию, отползал за угол избы. Корвич перекатывался на другой конец двора. Павел заполз под основание сеновала и пробивал дорогу на обратную сторону через высохшую грязь.
Шквал огня начал стихать и вскоре вовсе прекратился. Из леса на другой стороне реки выползли два бронетранспортера. Наводчики-операторы разворачивали пулеметы на хутор. Из леса выбегали пехотинцы в касках и защитном одеянии, стреляли на бегу. Кто-то залегал, другие прятались за броню. Транспортеры ползли через кочки. Нервно перекликались солдаты, за их спинами что-то горланил офицер.
– Мужики, не стрелять! – выкрикнул Павел.
– Совсем не стрелять? – удивился Корвич. – Ждать с нетерпением, когда они прибудут, и сдаться на милость?..
Он не договорил. С бронетранспортеров одновременно выстрелили оба пулемета. Наводчики не видели целей. Одна очередь порвала поленницу, где уже никого не осталось, другая пробила канавку в дороге, раскидала клочья чертополоха.
– Не стрелять! – повторил приказ Павел. – Они бьют наугад, нас не видят! А будем отвечать – отследят по вспышкам! Тогда за нашу жизнь не поручится даже самый отъявленный оптимист.
– Правильно, – сказал Шумский. – Что главное в жизни, мужики? – И сам же ответил: – Не усложнять ее.
Это был тяжелый момент. Вражеское войско шло в атаку и уже преодолело половину поля. Наводчики палили наобум.
Павел сдерживался, твердил себе: «Нельзя! Винничук с Боевым, оставшиеся в тылу врага, не могут не принять мер. У них прекрасная позиция!»
Так оно и вышло. В спину атакующим из леса ударили автоматные очереди. Прогремели два взрыва. Ополченцы бросили гранаты. Они разорвались с недолетом, но устроили качественный переполох. Пехота заметалась, падали подстреленные.
Из леса доносились истошные вопли. Два бойца отвлекали внимание укропов на себя, перебегали от дерева к дереву, лупили из автоматов.
Атака прервалась, украинские военные пребывали в замешательстве. Ругался подстреленный офицер. Броневики затормозили, стали неуклюже разворачиваться.
Ополченцы снова бросили гранаты. Бесились яркие вспышки, расползался дым. Одна из гранат взорвалась рядом с «Саксоном». Слабенькая, наступательная, она не могла причинить машине вреда, но, видимо, осколки попали в окно. Машина накренилась, утонула в борозде.
Уцелевшие пехотинцы разбегались по полю, залегали, огрызались огнем. Второй броневик выстрелил из пулемета. Очередь ушла в лес.
– А вот теперь огонь, парни! – злорадно выкрикнул Павел.
Хутор ощетинился раскаленным свинцом. Били, не жалея боеприпасов, изводили магазин за магазином. Капитан ловил в перекрестие прицела перебегающие фигурки, обливал их короткими очередями.
Вот поднялся упитанный боец с перекошенным лицом, вознамерился прыгнуть в безопасную борозду и повалился в нее с перебитыми ногами. Еще один энергично полз, выставив задницу как перископ. Он должен был осознать свою ошибку на собственной шкуре!
Пуля пробила мягкие ткани. Укроп завопил от боли, завертелся как танк, потерявший гусеницу.
Павел перекатился и стал выискивать новую мишень. Он не жалел этих солдат, бил на поражение. Это не та публика, которую насильно гребут в армию. Нашивки на рукаве «Киев-2» были для ополченцев как красные тряпки для быка.
Идейные, фанатичные, пропитанные ненавистью ко всем людям, живущим в Донбассе и в России. Типичные наци, свято верящие в собственное превосходство и ущербность всех прочих. Они рвутся не в нынешнюю Европу, а в ту, что была 80 лет назад. Для них важны те тамошние ценности, которые когда-то декларировал фюрер!
Ухнул гранатомет, заулюлюкал Серега Корвич. Кумулятивный заряд взорвался рядом с броневиком.
В стане противника царила паника. Взвод добровольцев понес потери, был рассеян по полю. Оказавшись между двух огней, многие теряли ориентацию, искали укрытия, из которых даже не высовывались. Самые отчаянные стреляли наобум, куда-то перебегали. Экипажи броневиков были не способны к активным действиям. Подстреленный офицер получил второе ранение, возможно смертельное, и затих в траве.
