Анатолий Гончар - Атомный спецназ
– Погляди вокруг, – скомандовал он и приподнял голову, выискивая новую цель – наличие столь качественной ночной оптики давало ощутимое преимущество над не имеющим ее противником.
– Ничего, – известил Капустин, и Маркитанов мысленно выругался. Прижал микрофон к щеке:
– Командир, фешер, видимо, у «чехов».
– Я догадался, – согласился с мнением зама Синицын, слышавший все переговоры подчиненных. Повисла пауза, которая даже в грохоте перестрелки показалась оглушающей тишиной. Капитан четырехэтажно выругался. – Атакуем! – хрипло донесся его голос.
– Работаем! – рявкнул Маркитанов и под прикрытием бойцов устремился вперед. Смять, добить, уничтожить… Напор оказался столь силен, что противник какое-то время пребывал в полном смятении. Но бандитов оказалось слишком много. Бой затягивался. Свистели пули, с треском падали на землю срубленные осколками и пулями ветви. Справа от Маркитанова громко матерился раненный в руку Калинин. Слева что-то зло выкрикивал подтянувшийся со своим пулеметом Кадочников.
– Аллах акбар! – выкрикивали в ответ спрятавшиеся в окопах боевики.
Начало рассветать. Так некстати… Бой продолжался.«Чехи»
Первое замешательство прошло, но в темноте любая предпринятая атака сразу же захлебывалась.
– Осмотреться, самим ничего не предпринимать! – одним из первых пришедший в себя Рустам Абаев лежал в небольшом окопе и, поднеся к губам микрофон «Кенвуда», отдавал указания своим помощникам. – Пулеметчиков распределить по секторам. Снайперов в ниши, людей беречь. Салим, Салим, – позвал он одного из своих помощников, находившихся в том злополучном схроне, в котором были убиты почти все воины.
– Его с нами уже нет, – мрачно отозвался Абу Магомедов, один из немногих уцелевших.
– Мы отомстим! – пообещал Рустам, одновременно подумав о том, что стоит примерно наказать тех, кто позволил свершиться этому нападению.
– У меня двое убитых, один раненый, – доложил Ахмат Салгириев. – Если мы ничего не предпримем, нас перебьют по одному.
– Заткнись! – Рустам резко оборвал говорившего. – Мне еще не хватало, чтобы ты посеял панику. Сказал – ждать. Русских не может быть много. Я в этом уверен.
Собственно, Абаев вслушивался в стрельбу достаточно долго, чтобы довольно уверенно определить, что противостоит им не больше одной группы спецназа – человек двенадцать-пятнадцать. Вот только стреляли они для ночного времени удивительно точно. Да и три попытки незаметно подкрасться к позициям русских окончились неудачей и пятью трупами моджахедов. Из чего следовал вполне очевидный вывод – русские спецы оказались оснащены хорошими ночными приборами.
– Рустам, – снова до него донесся голос Ахмата Салгириева. – К собакам может подойти подкрепление. Надо атаковать.
– Нет, – как можно грубее оборвал его Абаев. То, что спецы могут дождаться помощи, он понимал не хуже других. Но глупо было идти в прорыв, тыкаясь в позиции русских, словно слепые котята. Даже многократное численное преимущество воинов Абаева не позволяло им надеяться на удачный исход такого действия. Чтобы воплотить в результат преимущество в людях, следовало дождаться рассвета.
– Но русские могут оказаться не одни! – не спешил успокаиваться Ахмат.
– Ждем, вести огонь только с оборудованных позиций! – властно потребовал Рустам и, повернувшись к одному из своих телохранителей – Алану Лаудаеву, скомандовал: – Найди Ваху!
И когда тот уже начинал уходить, добавил:
– Отвечаешь за него головой, понял?
Алан скрылся в темноте, так ничего и не ответив своему командиру. А трассера и невидимые во тьме обычные пули чертили воздух, принося кому-то боль, а кому-то еще и смерть. Несмотря на приказ беречь людей, в банде Абаева появлялись все новые убитые и раненые. Но по мере того как начинало светать, ситуация менялась.
Группа специального назначения под командованием капитана Синицына
Лучи солнца окрасили вершины хребтов и теперь медленно опускались вниз, гоня перед собой ночные тени. И наметившееся было преимущество разведчиков истаяло вместе с уходящей ночью и бегущим за ней туманом.
– Беркут, – группник назвал Маркитанова по заранее оговоренному, но тем не менее еще ни разу не использованному позывному. – Что там у тебя?
– Ничего! – зло прохрипел прапорщик, давая понять, что фээсбэшник по-прежнему не обнаружен.
– Работаем! – по привычке скомандовал Синицын.
– Работаем, – не отрываясь от прицела, буркнул прапорщик и тут же выстрелил по появившейся на горизонте долговязой фигуре. Перебежал, меняя позицию, прицелился, снова выстрелил.
Прижал ладонью микрофон рации к щеке.
– Кутля, поддержите огнем! – приказал, увидел очередного «чеха», взял на мушку, выстрелил.
– Понял, – донеслось ответное, и находившиеся на хребте бойцы начали выискивать удобную позицию для открытия огня. Увы, с вершины хребта базу с находившимися на ней «чехами» заслоняли деревья.
– Вадим, побежали! – Кутельников взял на себя командование, и оба разведчика поспешили вниз.
Частокол деревьев и не думал редеть, пришлось выйти на окраину широкой прорехи, прежде чем стали видны вспышки выстрелов и фигуры перемещающихся внизу людей.
– Мочи! – скомандовал Виктор, когда его взору предстали трое боевиков, пригнувшись побежавших вверх. Слаженно, почти одновременно ударили два ствола, но ребята слегка опоздали, даже «чех», бежавший последним, хоть и споткнулся от попадания в голень, но все же, волоча раненую ногу, успел укрыться под спасительной глыбой лежавшего на земле камня. Ответные очереди не заставили себя ждать. Сменив позиции, разведчики завалили второго боевика и тяжело ранили третьего. Увы, к залегшим «чехам» подтянулась подмога.
– Витек, справа, справа! – кричал Золотарев, пытаясь заменить магазин с закончившимися патронами, но он, видимо, излишне спешил, и у него долго ничего не получалось.
А наступающих становилось все больше.
– Больно, блин! – просипел Золотарев, когда прилетевший осколок ВОГа располосовал ему руку от кисти до локтя. И тут же его с головой накрыло перерубленным пулями деревцем.
– Перевяжу, сейчас перевяжу! – пообещал Кутельников, стреляя и одновременно стаскивая с друга столь не вовремя упавшее дерево.
– Стреляй, стреляй, я сам! – отплевываясь от попавшей в рот грязи, Вадим здоровой рукой вытащил перевязочный пакет. – Стреляй, Витек, стреляй!
Пуля взвизгнула совсем рядом, другая сыпанула почвой, несколькими метрами впереди, впечатавшись в толстенный бук, взорвалась выпущенная из РПГ граната. Осколки, обломки коры разлетелись во все стороны. Стало совсем жарко. Вадим закончил бинтовать руку, согнул и разогнул пальцы, боль не ушла. Но стала вполне терпимой.
– Аллах акбар! – казалось, звучало совсем рядом. Вадим, закусив губы, вытащил из-за спины гранатомет, встал на колено и выстрелил. Внизу грохнуло, несколько охладив пыл наступающих. Золотарев снова взялся за автомат. В глубине души в нем росло непонимание происходящего – вроде бы как они собирались войти на базу и разгромить «чехов», чтобы отыскать пропавшего фээсбэшника, а вместо этого лежали на полпути и вели вынужденную оборону. По всему получалось, что что-то пошло не так. Но выбирать не приходилось. Отступить на хребет, теперь он и сам это видел, в свете дня для большей части их подгруппы не представлялось возможным. Оставалось вести бой в надежде, что силы «чехов» вскоре иссякнут.
– Вадим, ВОГами, давай ВОГами! – прокричал Кутельников, его тоже прижали снайперским огнем, ведшимся откуда-то из глубины вражеской позиции.
– Залпом, огонь! – Видимо, Виктор не столько командовал, сколько подбадривал этим самого себя: – Огонь, огонь!
На позициях боевиков задымились разрывы. Крича что-то невнятное, боевики в панике забегали, ища новые укрытия, и сразу же приободрившиеся пулеметчики срезали нескольких из них прицельными очередями.
Подствольники вновь и вновь хлопали выстрелами. Виктору оставалось выпустить крайний ВОГ, когда море огня поглотило занимаемую Кутельниковым и Золотаревым позицию…
А столь удачно выстреливший в них боевик, довольный собой, отбросил в сторону ненужный более тубус огнемета и переключился на еще остающихся в живых разведчиков.
Когда солнечный свет разогнал остатки ночного тумана, Рустам Абаев понял, что пришло время действовать. Дальнейшее промедление грозило новыми неприятностями – исчезнувший туман, ясное небо могли навлечь на его воинов новую кару в виде внезапно появившейся авиационной поддержки. Можно, конечно, и тогда было рассчитывать на то, что летчики не решатся применить оружие, все-таки в слишком тесное соприкосновение вошли с его людьми оседлавшие хребет спецназовцы. Но ведь с русских могло статься вызвать огонь на себя. И Рустам решил действовать. Тем более что огонь со стороны спецназовцев стал значительно слабее. «Экономят патроны», – заключил Абаев, и от этой мысли дышать стало много легче.
– Ибрагим, Шамсуддин, Рахман, Лечо! – обратился он к своим помощникам, старшим над десятками, и закончил почти торжественно: – Время пришло! Ибрагим, прижми русских собак на фланге! Мы же сомнем собак, что перед нами. Взойдем на хребет и сломим шею остальным. Вперед!
