Уоррен Мерфи - Разгневанные почтальоны
– Мне туда же, – воскликнула Тамайо.
Больше таксисту ничего и не надо было, и он тут же рванул с места.
По дороге Тамайо вытащила из сумки сотовый телефон и позвонила в редакцию.
– Через десять минут я буду на Южном вокзале. Что нового?
Римо с Чиуном прислушались.
– Они все еще держат его на крыше Южного вокзала, Тамми, – раздался в трубке чей-то голос.
– Тамми? – переспросил Римо.
– Шшш! – прошипела Тамайо, отворачиваясь к окну. – Он что-нибудь говорит?
– Только то, что недоволен.
– Может, я смогу его разговорить.
– Что ж, в таком случае ты переплюнешь Службу по борьбе с насилием среди почтовых служащих, которую создала ФБР.
– Увидимся в десять, – отозвалась Тамайо и отключилась.
– Службу по борьбе с насилием среди почтовых служащих? – удивился Римо, когда Тамайо сунула сотовый телефон обратно в сумочку.
– Это новая служба.
– Пожалуй, мера своевременная, – кивнул Римо.
– А вы, интересно, откуда?
– Отряд по борьбе с поддельными японцами, – фыркнул Чиун. – Тоже новая служба.
– Нет такого закона, который запрещал бы приводить в действие рецессивные гены.
– А должен бы быть! – сказал Чиун. – Рождественский торт!
– Рождественский торт? – удивился Римо.
– Так называют японскую женщину, которая к определенному возрасту не вышла замуж. Оскорбление очень сильное и полностью относится к этой обманщице.
– Не понимаю, почему вы так сердитесь, – хмыкнула Тамайо. – Прямо родственник моей бабушки по материнской линии!
Чиун так и застыл с раскрытым ртом.
– Римо, меня оскорбили!
– Не нарочно, – попытался успокоить его Римо.
– Останови экипаж и выгрузи эту дерзкую ведьму!
– Некогда.
– Тогда я выйду, – отрезал Чиун и приоткрыл дверцу.
Перегнувшись, ученик вновь ее захлопнул.
– Ради Христа! Мы уже почти приехали.
Они действительно приехали. Из-за набежавшей толпы таксисту пришлось остановиться на Атлантик-авеню – возле высокой стиральной доски из алюминия, где размещалась Федеральная резервная система.
Наступили сумерки. По небу патрулировали полицейские вертолеты. Лучи прожекторов шарили по выложенному песчаником фасаду бостонского Южного вокзала, расположенного на пересечении Атлантик-авеню и Саммер-стрит. Сноп света упал на большие зеленые часы – было ровно восемь двадцать две, – затем переместился на каменного орла, застывшего на гребне крыши.
На миг показалась чья-то скорчившаяся фигура в серо-голубой форме и тут же скрылась за распростертым каменным крылом.
– Похоже, это он, – сказал Римо.
Чиун кивнул.
– Нелегко будет взять его живьем.
– Да еще при таком скоплении свидетелей! Давай позвоним Смиту.
Римо уже открыл дверцу такси, как вдруг таксист потребовал плату.
– Вот наша доля, – произнес Римо, передавая ему двадцатку.
– А кто будет оплачивать вторую половину.
Римо огляделся по сторонам.
– Куда она делась?
– Ушла.
– Как тебе это нравится, Чиун? Тамми сбежала, не заплатив.
– Мы отомстим ей и всему ее роду, – грозно проговорил кореец.
– Но не более чем на двадцатку, – предупредил его ученик, отдавая таксисту еще одну купюру.
С телефона-автомата Римо позвонил Харолду В. Смиту.
– Смитти, он все еще на крыше железнодорожного вокзала.
– Я знаю. Я слежу за ситуацией.
– Тут все выстроились как на параде. Полно агентов ФБР, полиции и журналистов. Вы знаете что-нибудь еще?
– Судя по первым сообщениям, террорист бежал с почтамта через черный ход. Оттуда он пробрался на вокзал, а затем на крышу.
– Вы когда-нибудь слышали о фэбээровской Службе по борьбе с насилием среди почтовых служащих?
– Что, ваше очередное прикрытие?
– По моим сведениям, они пытаются уговорить его спуститься.
– У них ничего не выйдет. Они имеют дело не с недовольным почтальоном, а с закоренелым террористом.
– Если мы туда полезем, то нас покажут во всех программах новостей.
– Попробуйте с тыла.
– А почему бы и нет? – отозвался Римо и повесил трубку.
Пройдя по Саммер-стрит, они вошли в здание Южного почтамта. Он был все еще открыт, но совершенно пуст, не считая одинокого почтового клерка. Миновав операционный зал, Римо с Чиуном прошли в административные помещения, откуда быстро добрались до платформ «Амтрака»[12].
С этой стороны Южного вокзала не было никого, кроме одиноких полицейских, в основном слушающих свои рации.
– Похоже, нам повезло, – сказал Римо. – Мы можем проскочить сразу в двух местах.
Чиун посмотрел на свой чехольчик для ногтя и скривился.
– Эта штуковина не помешает тебе взобраться наверх? – спросил Римо.
– Конечно, нет, – неуверенно ответил Чиун.
– Может, пока положишь ее в карман, чтобы не потерялась?
– У меня нет карманов.
– Тогда пошли.
Выбрав подходящую площадку, где крупный песчаник доходил чуть ли не до земли, они начали восхождение.
Первым шел Римо. Прижав руки к шершавой поверхности каменных плит, он превратил свои ладони в присоски. Затем зацепился за камень носком ноги, на мгновение отнял от камня руку и стал быстро, как паук, подниматься вверх по вертикальной стене.
Мастер Синанджу использовал для подъема ногти и носки сандалий. Сначала он шел вровень с учеником, затем вырвался вперед.
– Мы же не на соревновании! – прошипел Римо, заметив, что старик прижал чехольчик для ногтя к ладони – чтобы не потерять.
– Тогда не бойся проиграть, – откликнулся Чиун.
Одновременно достигнув края крыши, они перевалили через карниз и распластались на поверхности, чтобы не «засветиться» под лучами прожекторов.
Пара вертолетов местных программ новостей барражировала в отдалении, видимо, подчиняясь приказу не приближаться на расстояние выстрела.
Невдалеке от залегших мастеров Синанджу за распростершим крылья каменным орлом прятался почтальон, держа в руке «узи».
– Убирайтесь! – кричал он толпе внизу. – Я недоволен. Сегодня я слишком недоволен. В моем нынешнем состоянии я способен на все.
– Ты слышал, Римо? – прошептал Чиун. – Он недоволен.
– Когда мы его возьмем, он рассердится еще сильнее, – проворчал Римо и двинулся вперед.
Избегая света прожекторов полицейских вертолетов, время от времени останавливаясь, а порой и возвращаясь назад, они, словно тени, незаметно двигались по крыше. Вскоре добыча оказалась совсем рядом.
* * *Мохаммед Али никак не мог поверить в свою злосчастную судьбу.
Он спокойно сортировал почту в маленькой каморке, окрашенной в отвратительный розовый цвет, когда туда вошли два американца с каменными лицами и плохо повязанными галстуками.
– Мистер Мохаммед Али? – спросил один из «гостей».
– Да, это я.
– ФБР. Нам нужно с вами поговорить.
Мохаммед Али похолодел, но постарался сохранить невозмутимый вид. В конце концов, это ведь не мусульмане, а всего лишь тупые западники. Таких тупоголовых ничего не стоит обвести вокруг пальца.
– Я уже говорю с вами, – отозвался он.
– Придется вам пройти с нами в штаб-квартиру.
– Сейчас я очень занят. Может, позволите мне закончить дневную норму? Вы ведь знаете – почта должна доставляться при любых обстоятельствах.
– Нет, сейчас, – отрезал старший.
– Мне надо получить разрешение своего начальника. Здесь очень строгие порядки.
– Мы с ним уже договорились. Пойдемте, мистер Али.
Они были настроены серьезно. Едва сдерживая волнение, Мохаммед Али пожал плечами и сказал:
– Что ж, раз надо – я пойду. Правда, не знаю зачем.
– Мы еще поговорим об этом.
Все трое друг за другом двинулись к парадному выходу: агент, Мохаммед и еще один агент. Они не надели ему наручники, а зря. У самого выхода Али вытащил из кармана перечницу и резко развернулся.
Одно движение – и безбожные глаза неверного перестали что-либо различать.
Другой неверный повернулся на шум как раз вовремя, чтобы получить свою порцию.
Пока они сыпали проклятиями, заливаясь слезами, Мохаммед Али вернулся на свое рабочее место, достал из шкафчика «узи» и выбежал из здания через черный ход – прямо на платформу вокзала, где стояли люди.
Автомат, который Мохаммед Али держал в руках, сначала не заметили. Однако голубую куртку с голубым орлом – символом ПССШ – не заметить было невозможно.
Первый же прохожий, с которым столкнулся Али, тотчас в испуге отшатнулся. Завизжала какая-то женщина.
– Смотрите, еще один «пошел на почту»! – раздалось со всех сторон.
Началась паника.
Люди шарахались в разные стороны. И, конечно же, некоторые наталкивались на террориста.
Толпа подхватила и закружила Али, он как будто оказался среди стада испуганных слонов. И потому подняв кверху автомат, негодяй нажал на спусковой крючок.
– Назад! Назад, я вам говорю!
Человеческое стадо тут же изменило направление. Люди попрыгали на рельсы и затаились.
