Михаил Серегин - Долг грабежом красен
Захлопнув дверь, они моментально спрятались за дверной косяк, присев на корточки и закрыв при этом уши.
Два оглушительных взрыва, прозвучавших в зале, не только разнесли все стекла спортивного клуба, но и сорвали с петель ведущую в зал дверь.
Сверху на киллеров посыпалась штукатурка, однако в силу их удачного местоположения их почти не задело взрывной волной, и уже через несколько секунд Гаврик и Костыль, поднявшись на ноги, с пистолетами, оборудованными глушителями, шагнули в спортзал, из которого доносились стоны раненых.
Гриня остался стоять у дверей. Периодически до него доносились приглушенные звуки выстрелов.
Через полминуты Гаврик и Костыль вышли из спортзала, спрятав пистолеты за пояс брюк.
– Все, уходим, – скомандовал Гриня, спрятав и свое оружие.
Они так же спокойно вышли из спортклуба, направившись к поджидавшему их автомобилю.
Севший за руль Гриня спокойно вел автомобиль по улицам города, пока они не отъехали на достаточное расстояние от спортклуба «Зенит», после чего Гриня свернул в один из тихих переулков и остановил машину.
Киллеры тщательно вытерли оружие, швырнув его на пол автомобиля. Затем они протерли дверные ручки, рулевое колесо и рычаг скоростей.
Наконец все трое вылезли из машины и, бросив ее незакрытой, разошлись в разные стороны, чтобы добраться до места сбора на общественном транспорте.
В трехкомнатной квартире, где они все вчетвером остановились, их поджидал раненый Малей, которому Гриня отчитался о проделанном.
– Ну что ж, контракт мы почти отработали, – сказал он. – Остался еще один клиент. И его мы обязательно достанем.
* * *
Когда Полунин свернул на улицу Динамовскую, подъехать к спортклубу близко было уже невозможно. К ранее припаркованным на улице автомобилям добавились милицейские машины и машины «Скорой помощи», которые перекрыли практически весь квартал.
Выйдя из машины, Полунин продрался сквозь толпу зевак и подошел вплотную к ленточке милицейского ограждения. Увиденная им картина потрясла Полунина. В какой-то момент ему даже стало казаться, что он потерял всякое чувство реальности.
Из дверей спортзала «Зенит» одни за другими санитары стали выносить носилки с телами, полностью закрытыми простынями и брезентом.
Тела грузили в машины «Скорой помощи». Наблюдая за происходящим, он машинально вел счет убитым. Их было не меньше десяти.
Наконец, отогнув ограждающую ленточку, Полунин шагнул в сторону знакомого уже следователя из городской прокуратуры, который допрашивал его сегодня в квартире.
– Владимир Иванович? Что вы здесь делаете? – удивился следователь.
– Я собирался сегодня встретиться с этими людьми.
– Похоже, вам сегодня не везет ни со встречами, ни с расставаниями, – цинично пошутил следователь. – Час назад здесь произошло массовое побоище, которого еще не было в истории нашего города. Одиннадцать трупов в итоге…
– Кто-нибудь остался в живых? – спросил Полунин.
– Вы будете удивлены, – снова усмехнулся следователь, – но один, видимо, родился в рубашке. Ему выстрелили в голову, но пуля прошла по касательной, и парень отделался легким ранением и потерей сознания.
– Кто это? – спросил Полунин.
– Некто Николай Батурин. Он сидел на входе. Насколько мне известно, в спортклубе он числится инструктором.
– Где он сейчас?
– Там, в помещении клуба.
– Я могу с ним поговорить?
– С какой стати? – удивленно пожал плечами следователь. – Вы что, работник правоохранительных органов?
– Послушайте, как вас зовут? – спросил Полунин, начиная злиться.
Стоящий перед ним работник прокуратуры был высок, сухощав, у него было бледное, худое лицо с резкими чертами и ямочкой на квадратном подбородке. Выражение его голубых глаз было холодным и немного циничным, как и его манера разговаривать.
– Следователь городской прокуратуры Воронков Илья Игоревич. Я, кстати, вам уже сегодня представлялся. Впрочем, – на какую-то секунду в его глазах промелькнуло сочувствие, – то, что вы меня забыли, меня совсем не удивляет, – заключил он и кивнул на дверь в «Зенит»: – Идите, Владимир Иванович, пообщайтесь с ребятами, ведущими допрос свидетелей. Может быть, что-нибудь проясните.
Когда Полунин вошел в прихожую спортклуба, первый, кого он увидел, это был Николай Батурин.
Он сидел в своем кресле, понуро опустив замотанную бинтами голову. Судя по красному пятну на бинтах, пуля задела его голову над левым ухом.
– Действительно в рубашке родился, – машинально произнес Полунин, глядя на Батурина.
Он подошел к нему вплотную и спросил:
– Ты узнал киллеров?
Тот в ответ молча покачал головой и добавил:
– Но я их запомнил.
Один из милиционеров, находившийся в прихожей, узнав Полунина, произнес:
– Владимир Иванович, вам здесь нельзя находиться. Пройдите, пожалуйста, в зал и переговорите с нашим начальством.
Когда Полунин зашел в зал, там находилось несколько милицейских чинов, самым старшим из которых был подполковник Бирюков из областного УВД.
Пол из линолеума во многих местах был залит кровью. Он был усеян осыпавшейся штукатуркой и битым стеклом. Легкие тренажеры и станки были перевернуты взрывной волной. Полунин подошел к Бирюкову и спросил:
– Что, черт возьми, происходит?
Тот лишь пожал плечами и произнес:
– Владимир Иванович, вам придется проехать с нами в отдел. Там мы с вами и поговорим. Первухин, проводите Владимира Ивановича в ближайшее отделение милиции.
– Я на машине, сам могу доехать, – сказал Полунин.
– Вот и хорошо, заодно довезете Первухина, – ответил Бирюков и, отвернувшись от Полунина, начал что-то говорить окружавшим его милиционерам.
* * *
Через двадцать минут Полунин, оставив свой «БМВ» у входа в милицию, уже сидел в одном из кабинетов и отвечал на вопросы капитана Первухина, которые с самого начала носили откровенно формальный характер.
У Полунина создалось впечатление, что Первухин просто тянет время, дожидаясь прихода шефа.
– Итак, Владимир Иванович, еще раз повторите: на сколько вы назначили встречу и где вы находились в момент преступления?
– В морге, – угрюмо ответил Полунин, взглянув на капитана. – Во время происшествия я был в морге. Я вам хочу напомнить, капитан, что сегодня утром убили мою жену и моего друга. Что же касается времени встречи в «Зените», то ничего конкретного я по этому поводу не говорил. Я собирался подъехать в спортклуб вечером и переговорить с друзьями убитого Синицына. Ваш шеф, подполковник Бирюков, сегодня лично попросил меня провести работу среди друзей Антона, чтобы хоть как-то успокоить страсти и не допустить необдуманных поступков.
Первухин, невысокий темноволосый крепыш с непроницаемым лицом и абсолютно бесцветными глазами, спокойно выслушал Полунина и произнес вежливым тоном:
– Извините, Владимир Иванович, но задавать вопросы – это моя профессия… Мы понимаем, в вашей жизни сегодня произошла трагедия, но вы должны понять и нас – это наша работа, собирать информацию и на ее основе искать преступников.
– Послушайте, капитан, впервые я пообщался со следователем, когда вы, видимо, в школу еще ходили. С тех пор мне доводилось это делать не раз и на себе лично ощутить, в чем заключается работа следователя, прокурора и судьи. Поэтому не надо гнать эту байду. Скажите лучше прямо, что вы хотите от меня узнать.
В этот момент в кабинете, где сидели Полунин и Первухин, раздался телефонный звонок. Капитан взял трубку и произнес:
– Да, слушаю… Да, я… Хорошо, понял. Все понял…
Он положил трубку и внимательно посмотрел на Полунина.
– Ну что, капитан, есть еще какие-то вопросы? Если нет, я не вижу смысла продолжать наш разговор.
– Разговор продолжать, может быть, и не имеет смысла, – задумчиво ответил Первухин, – но и уйти у вас сегодня не получится.
Полунин удивленно посмотрел на Первухина.
– Поясните, капитан, о чем вы.
– Владимир Иванович, – начал капитан официально, – вы обвиняетесь в незаконном хранении оружия.
Выслушав фразу капитана, Полунин закрыл глаза и сильно растер пальцами веки.
В этот момент он подумал о том, что этот день, полный трагических поворотов и катаклизмов, наверное, никогда не кончится. В силу своей полнейшей эмоциональной опустошенности он выглядел совершенно спокойным.
Он открыл глаза и тихо спросил:
– Вы это серьезно?
В ответ капитан лишь пожал плечами.
– Какое оружие вы имеете в виду? Вы что, подкинули мне в машину пару патронов?
– Нет, Владимир Иванович, нам не надо было ничего подкидывать. Сегодня утром вы воспользовались пистолетом системы «беретта», который был впоследствии изъят у вас в качестве вещественного доказательства.
В следующий момент Полунин неожиданно для себя испытал такую вспышку ярости, что едва удержался от того, чтобы не броситься на Первухина. Он с такой силой грохнул кулаком по столу, что отломил край столешницы.
