Михаил Серегин - Мастер кулачного боя
– Разберемся, разберемся, – открывая дверь, заверил он Танина, – я уже милицию вызвал.
Китаец подвел девушку к «Массо» и помог забраться в салон. Сам устроился за рулем.
– Как тебя зовут? – спросил он, выезжая со стоянки.
– Юлия. – Она вынула из сумки косметичку и принялась приводить в порядок лицо. – Можно просто – Юля.
– Ну, тогда я просто – Владимир, – представился Танин, доставая из пачки сигарету.
– А можно мне? – Юля протянула руку к пачке.
Китаец молча вытряхнул ей сигарету и дал прикурить.
– Спасибо. – Юля с удовольствием затянулась.
– Таксист твой друг? – как бы между прочим полюбопытствовал Танин.
– А ты откуда знаешь, как его зовут?
– Такая уж у меня профессия, – кончиками губ улыбнулся Китаец.
– Милиция, ФСБ? – насторожилась Юля.
Китаец рассмеялся.
– Нет, я работаю в одного. Правда, у меня есть еще секретарша…
– Не понимаю, – приподняла плечи Юля.
– Я частный детектив и сейчас как раз расследую одно убийство, в котором подозреваю Таксиста.
– Это он может, – невесело усмехнулась Юля, – убьет и глазом не моргнет!
– Как же ты к нему попала?
– Глупая была, – с грустным сожалением произнесла Юля, – позарилась на красивую жизнь.
– И давно ты с ним?
– Год, – вздохнула она. – Куда ты меня везешь? – кокетливо взглянула она на Китайца.
– В тихий ночной бар на одной тихой неприметной улочке…
– Разве бывают тихие ночные бары? – с насмешливым недоверием спросила она.
– Еще как! – улыбнулся Китаец.
– Это приглашение в постель? – с наивной юношеской прямотой осведомилась она.
– Нет, приглашение к диалогу.
Юля замолчала, что-то обдумывая.
– Ты разочарована? – добродушно поддел ее Китаец.
– Ты о себе слишком высокого мнения, – с оттенком смущения улыбнулась она. – А ты правда детектив?
– Могу лицензию показать. – Китаец полез в карман.
– Не надо, я тебе верю. – Она как-то неловко схватила его за руку.
– Ну так что, побеседуем?
– У меня щекотливое положение, – нахмурилась Юля.
– Понимаю. У тебя есть какие-нибудь родственники или знакомые?
– Думаешь, с их помощью я избавлюсь от Таксиста? – бросила она на него ироничный взгляд.
– Отсидишься пару деньков.
– Этого достаточно, думаешь? – Теперь она смеялась, хотя как-то невесело и натянуто.
– Через пару дней я упрячу его за решетку, – спокойно возразил Китаец, – и ты будешь свободна.
– Какое великодушие и самомнение! Неужели ты думаешь, что Таксист не позаботился о милиции? Или ты воображаешь, что за сегодняшний инцидент его посадят на пятнадцать суток? – Она снова расхохоталась.
– Это ты его считаешь пупом земли, а я уверен, что справлюсь с ним.
– Твоими бы устами да мед пить, – вздохнула Юля.
– А может, ты его жалеешь? – подковырнул он ее.
– Вот еще! – вскипела Юля. – Ты с ним не жил – не знаешь, каково это!
– Жить с Таксистом для меня – ситуация за гранью вероятности, – усмехнулся Танин.
За окнами плыл ночной город, изборожденный синими и желтыми огнями. Улицы и не думали пустеть. Граждане, одуревшие от духоты, которая к ночи не спала, а, наоборот, усилилась, таскались по тротуарам в поисках подходящих кафе. Выехав на Лермонтова, Китаец затормозил у трехэтажного здания, в погребе которого размещался бар «Парижанка».
Он помог Юле спрыгнуть с подножки джипа, заблокировал дверцы и, взяв под локоток, направился к узорчатой решетке, отделявшей лестницу, ведущую в погребок, от тротуара.
– А эта манера сопровождать женщин тоже профессиональная? – шутливо полюбопытствовала Юля.
– Это моя персональная находка, – в таком же тоне ответил ей Танин, отворяя тяжелую дверь бара.
Внутри было прохладно и сумрачно. За стойкой сидело несколько человек – в основном мужчины. Один из них, толстопузый, с седеющими волосами, при галстуке, с внешностью руководителя, качал головой в такт скорбным завываниям модной нынче певицы Глафиры. Его лицо, покрасневшее от алкоголя, выражало крайнюю степень сопереживания и страдания. С правой стороны располагались обычные пластиковые столики, за которыми разместилась измученная бессонницей и тусовочным зудом молодежь. Китаец с трудом и помощью официантки отыскал свободный столик.
– Что-то мне здесь не очень нравится, – поморщилась Юля.
– Раньше это заведение выглядело импозантнее, – равнодушно заметил он. – Что будешь?
– Скотч со льдом и что-нибудь закусить, – с беззаботным видом сказала Юля.
Китаец позвал официанта, тощего лопоухого парня с прилизанными волосами, и сделал заказ.
– Ты тоже будешь виски? – удивилась Юля. – Ты не боишься гибэдэдэшников?
– Я, конечно, не такой крутой, как твой Таксист, – лукаво улыбнулся Китаец, – но с борцами за трезвость и минимальную скорость на наших дорогах справлюсь.
– А меня не угробишь? – Юля растянула губы в небрежной улыбке.
– Странно, что такая девушка, как ты, чего-то боится, – приподнял правую бровь Танин.
– Ты на мое житье-бытье с Таксистом намекаешь?
– Давай не будем терять времени, – деловито сказал Танин, – я хочу, чтобы ты рассказала мне о своем дружке: с кем он встречался, чем занимался, с кем дружил… -…кого убил, – хитро улыбнулась Юля. – Вон танцуют, – она повернулась к импровизированной танцплощадке, – пойдем?
Танин возвел очи горе: только танцев ему не хватало! Мог ли он, отправляясь сегодня в «Золотой рог», подозревать, что будет танцевать с подружкой Таксиста в этом заведении?
– Пойдем, – кивнул Китаец.
Едва они заняли место между двумя лениво двигающимися парами, он спросил:
– Так ты расскажешь?
Юля положила ему руки на плечи и прижалась к его лицу своей разгоряченной щекой. Не ожидая такого откровенного порыва, он хотел было отстраниться, чтобы, так сказать, соблюсти разумную дистанцию, но Юля, выразив мимикой раздражение подобной чопорной тупостью, с удвоенной силой прижалась к нему. Танин не стал больше возражать, ожидая от Юли столь же откровенных признаний. Но она не спешила. Он вдыхал едва уловимый аромат духов и ее знойное дыхание, замешанное на сладкой слюне и алкогольных парах. Сейчас он с трудом узнавал в своей смелой партнерше ту запуганную плачущую девушку, которую видел на ступенях «Золотого рога». И это навело его на мысль о прихотливости и врожденной изворотливости, если не лицемерии женской натуры. А может, это было лишь способностью быстро перевоплощаться?
– Я такого насмотрелась, – наконец начала она свою повесть, – ты даже не представляешь. Неужели ты хочешь, чтобы я рассказывала тебе обо всяких кутежах, попойках и разборках? Мы, например, с ним ругались каждый день. Он любит поскандалить и всегда сам провоцировал ссоры. Шпионил за мной, как будто я какая-нибудь Вера Засулич или Крупская. – Она тихо рассмеялась. – Я несколько раз теряла сотовый, он мне снова и снова покупал… Возил по курортам, по ресторанам, водил по бутикам. Сам любил примерять на мне шмотки, прямо в магазине… Сдвинутый! «Телков» менял каждые два месяца, да и вообще с людьми обращался по-хамски. Иногда, конечно, мог и добреньким, вежливым прикинуться, но надолго его не хватало. Такое ощущение, что его грызет какая-то тайная ненависть или зависть… – Юля вдруг умолкла.
– Зависть? – переспросил Китаец.
– Да, – Юля просунула руки Китайцу под мышки и положила ладони ему на лопатки.
От этого объятия приняли еще более интимный характер. Теперь ее рот открывался и закрывался на уровне его губ, и малейшее сокращение ничтожно малого расстояния между ними грозило перерасти в касание и поцелуй.
– Он приставил ко мне своего человека, что-то вроде шпиона и телохранителя в одном лице, – дрогнувшим, не то при воспоминании, не то от близости губ Китайца, голосом продолжала Юля, – не буду называть его имя. Парень оказался не просто смазливым, но еще и не дураком. Мы начали со вражды, а потом подружились. И более того, стали любовниками.
– Интересно, – шепотом произнес Китаец, – когда это было?
– Три месяца назад. – Юля подняла на Китайца глаза и нестерпимо пристально стала глядеть ему в лицо – предыдущие фразы она произносила, потупив взор. – Клянусь, когда я в первый раз поцеловала его, то думала не о близости с ним, меня не пожирала страсть и все такое прочее… Мне казалось, что нет способа лучше отомстить Таксисту. Я уже тогда хотела избавиться от него. Да, со стороны кажется, что жены и любовницы таких вот мафиози счастливы, но это далеко не так. Я соблазнилась райской жизнью, но спустя два месяца поняла, в какое дерьмо вляпалась!
– И от отчаяния и ненависти завела роман, – продолжил за нее Китаец.
Глаза Юли лукаво сузились, потом она чуть подалась вперед так, что коснулась ртом губ Танина. Какую-то секунду она медлила: продолжить поцелуй или оторвать губы – ждала инициативы от Китайца. Но он, словно назло ей, сохранял статус-кво. Поцелуй умер, не успев родиться. Юля отвернулась и даже немного отстранилась, ее лицо передернуло от досады и возмущения.
