Михаил Нестеров - Убить генерала
Надоело быть верным псом, порядочным, умным, сильным, мужественным, простым и мастурбировать в полном одиночестве, косясь на порноснимки своего острого ума и отличной и ясной головы. И самое обидное то, что нельзя сказать: «Хватит! Надоело!» За этим сразу последует падение. И убежать нельзя. Будет втройне обидно, поскольку никто за тобой не погонится.
«Мне кажется, я где-то...» — заикнулся было в машине военный прокурор.
"Только кажется, — оборвал генерал. Оборвал зло. — Вы нигде не могли слышать мой голос".
Нигде.
А поначалу все складывалось так хорошо. «Быть при...» — это честь, почет. Что означало одно и то же. Потом все это превратилось в удел, планиду — эту буквально разговорную форму участи.
Лишних в квартире не было. Тем не менее генерал, привыкший, чтобы его понимали с полуслова, как всегда, воспользовался недосказанной фразой:
— Вы не могли бы?..
Оперативники ФСБ потеснились, скопившись в коридоре, и генерал приступил к осмотру огневой позиции.
Во-первых, он отметил расположение снайперских винтовок — одна лежала на полу, а другая на огневом рубеже-столе. Лежала аккуратно, словно ею не пользовались. Генерал машинально отметил, кто именно стрелял из финского «марка»: человек с позывным «Близнец». Во-вторых, оглянувшись и пряча чуть самодовольную улыбку, отметил затемненный задний план в комнате.
Затем прошелся по «мелочам»: пара стреляных гильз от специального снайперского патрона «Сако», свежие окурки, бутылка из-под минеральной воды, термос из нержавейки...
Письменный стол был выдвинут на середину комнаты. Вообще-то высоковатый рубеж для стрельбы с колена, отметил генерал. И вообще непригоден для стрельбы, сидя на стуле, к примеру.
— Что скажешь? — спросил он у снайпера. — Высоковато, мне кажется.
Спецназовец буквально снял все вопросы, когда сразу же занял позицию: сел на пол и поджал под себя одну ногу.
— Можно? — спросил он, касаясь винтовки.
— Да, — разрешил генерал.
Снайпер взял в руки винтовку, из которой стрелял Близнец, и склонился над ней. И тогда линия огня точно совпала.
— Нога не затекает?
— Нет, товарищ генерал, у нас вообще ничего не затекает.
«Исчерпывающий ответ», — хмыкнул Свердлин.
— Дальше?
— Отличная позиция, — похвалил стрелок. — Удачный выбор. Именно он стал решающим фактором. Плюс надежное оружие и классные патроны. Что еще? Семисантиметровые глушители — выстрел даже в коридоре не услышишь.
Генерал взял бинокль и посмотрел на окно квартиры Надежды Князевой. Узор от выстрела на стекле подсвечивался как изнутри, так и снаружи: в прихожей и на кухне горел свет, а во дворе скопилось множество машин со спецномерами и включенными фарами. Среди них затерялся «Мерседес», закрепленный за советником президента.
Сейчас советник лежал, судя по всему, в прихожей. Свердлин намеренно не стал заходить к Князевой, чтобы не видеть результаты промаха Федеральной службы охраны и последствия точных выстрелов двух снайперов. «Ему следовало прихватить с собой гроб — чтобы было в чем уйти», — припомнил Свердлин высказывание комментатора боксерских поединков Александра Беленького про одного незадачливого боксера.
Александр Семенович критически отнесся к дому Князевой изначально. Во-первых, легко было перекрыть выезд машины, во-вторых, из окон соседних домов было видно все, что происходило в квартире, «Такая же, как у Бориса Ельцина на Тверской», — сравнил Свердлин. Там, правда, с точки зрения безопасности было еще хуже: хорошо простреливаемый подъезд.
На осмотр огневой позиции у генерала ушло четверть часа. Он отпустил снайпера после его коротких объяснений и остался в комнате один. Он думал не об ошибках государственной службы охраны в целом, а о том, что и ему придется отвечать на схожий вопрос, но в тех же общих тонах и в узкогрупповой обстановке. Причем дважды. Завтра утром и после того, как офицеры госохраны и ФСБ дадут конкретные ответы и укажут слабые места в подотчетных подразделениях. И у него будет огромное преимущество перед лопухнувшимся директором ФСО. Может быть, он даже вступится за него: «Собаку не бейте — она лаяла».
Александр Семенович обернулся, когда невнятный гул в коридоре затих. Он угадал: в комнату вошел директор ФСБ. Один. Теперь самым напряженным местом был этот стометровый коридор, протянувшийся от одного дома к другому и окруженный спецслужбами. Даже самая плохонькая мина направленного действия могла лишить страну силовой верхушки.
— Определили состав следственной группы? — спросил Свердлин. Он был младше и по возрасту, и по чину, но ближе к президенту, оттого разговор шел на равных. В данном случае Свердлин никак не назвал директора.
— Нет, — последовал ответ. — Пока не определились с рабочими версиями, вести дело начинает оперативная группа полковника Терехина.
Эта фамилия Свердлину ни о чем не говорила.
— Почему именно его?
— Терехин ведет дело об убийстве Джека Гольдмана. Гольдмана убили на Неглинной точно из такой же винтовки. Это дело находится под моим личным контролем.
«Отсюда такие подробности», — мысленно закончил Александр Семенович.
— Опытная группа?
— Конечно, не экспериментальная, — поправил директор. — Попутно разрабатывают клиента — бывшего военного. Наследил еще в 1992 году.
С молчаливого согласия президентского охранника директор позвал полковника Терехина, стоящего в коридоре. Вместе с ним вошел майор Соловьев. Шеф ФСБ сузил глаза: «Я тебя звал?» Соловьев сделал вид, что не понял.
— Бросайте дело Гольдмана, так, кажется? — уточнил Свердлин. — И вплотную приступайте к расследованию убийства Дронова. В Кремле не поймут, если вы затянете дело хоть на минуту. — Генерал указал за спину — на огневой рубеж и винтовки — и демонстративно потянул носом: — Вам не кажется, что здесь попахивает армейским спецназом?
Терехина подмывало ответить в духе советской кинокомедии: «Понюхаем. Посмотрим. Послушаем».
Когда генералы вышли, Соловьев, даже в приличной одежде всегда выглядевший неопрятно, спросил у полковника:
— Кто это был? Рожа знакомая. Судя по всему, опасный тип — у него даже зубы спилены, заметил?
— Личный охранник президента, — внес ясность Терехин. — Не слышу свиста.
— Денег не будет, — незамысловато ответил майор.
Глава 11
Основание для розыска
"В ночном выпуске новостей мы уже сообщали о покушении на генерала Дронова. Напомним, что военный советник президента Игорь Васильевич Дронов был убит вчера вечером в квартире своей дочери Надежды Князевой. Наша съемочная группа продолжает работать в районе совершения преступления, и мы предлагаем вашему вниманию репортаж нашего корреспондента Ильи Платонова.
— Вот отсюда, из окна на втором этаже этого дома вчера в половине десятого вечера прозвучали два выстрела. За этим окном скрывалась хорошо подготовленная снайперская позиция. Убийц генерала было двое. Один из них был задержан неподалеку от места преступления нарядом милиции, проезжавшим на машине, у дома номер 7 по Нижней Масловке. Наша съемочная группа стала первой, которой удалось узнать имя преступника. Это двадцатидевятилетний москвич Андрей Проскурин. Генерал Дронов получил два ранения в голову, одно из них оказалось смертельным. Преступники стреляли с расстояния примерно сто метров. Сейчас наш оператор покажет крупным планом окна квартиры Надежды Князевой, дочери генерала. Вы можете видеть след от пули. Но выстрелов было именно два, что говорит о хорошей подготовке снайперов. Генерал был убит в прихожей, когда уже собирался выходить, но, по словам Надежды Князевой, не успел предупредить об этом офицеров из группы физической защиты. Они находились в машине «Мерседес» с номером «А730АМ», стоящей в нескольких метрах от подъезда. Также был тяжело ранен и отправлен в ЦКБ один из телохранителей Дронова. Ему была сделана операция. По словам врачей, состояние офицера госохраны опасений не вызывает. Какие мотивы стоят за этим преступлением, и предстоит узнать следствию. Нашей съемочной группе удалось узнать имя следователя, который ведет это дело. Это полковник ФСБ Николай Терехин. Мы готовим репортаж, и с минуты на минуту вы увидите короткий комментарий следователя.
— Да, да, Илья, спасибо, у нас мало времени. В следующих выпусках новостей мы обязательно вернемся к этой теме. Пока же ждем реакции Кремля на это вызывающее преступление. Давайте послушаем, что говорят на эту тему видные политики. Слово нашему корреспонденту Сергею Сафронову..."
Может, Близнец был несправедлив по отношению к Андрею Проскурину, но, едва закончился репортаж, скрипнул зубами: «Слабак!» Это восклицание тянуло за собой хвост других определений, подкрепленных фактами. Это нервы, горячка инструктора, едва владевшего собой. Его коленопреклоненная поза перед охранником. Он не уходил с позиции, он натурально убегал.
