Александр Тамоников - Карательный отряд
Строй не колыхнулся. Солдаты стояли, тесно прижавшись друг к другу. Фархади вновь усмехнулся:
– Бестолковый русский характер. Ослиное упрямство. Что ж, вы вынуждаете меня прибегнуть к крайним мерам! Видит Всевышний, я этого не хотел!
Начальник лагеря обернулся:
– Абдужабар! Охране шестерых раненых из этой группы отвести к стене!
Душманы окружили пленных. Дюжие бандиты вырвали из строя раненых солдат и потащили их к стене. Уткнули солдат лицами в холодные камни.
Фархади взмахнул тростью.
Абдужабар с Ширзадом вышли на середину плаца, передернули затворные рамы автоматов. Охранники отбежали от раненых. Некоторые из солдат попытались повернуться, но ударили очереди, пробивая тела ребят. Несколько секунд – и раненые уже лежали в пыли у стены, вздрагивая в судорогах.
Фархади вновь приказал:
– Остальных к стене! Быстро!
Из группы раздались крики:
– Не надо!
– Стойте!
– Хватит!
– Я не хочу!
Начальник поднял трость вверх:
– Абдужабар, отставить! Охране отпустить пленных!
Бандиты отошли от группы, которая сбилась в кучу. Расстрел раненых сильно подействовал на молодых солдат.
Фархади спросил у пленных:
– Как я понял, вы решили принять мое предложение?
Из толпы, в которую сбился строй, раздались возгласы:
– Да, да, принимаем!
Начальник лагеря хмыкнул:
– Что ж, разумно! Внимание! Тем, кто принял решение перейти на сторону борцов с коммунистической экспансией Советского Союза в Афганистане, три шага вперед и выстроиться в шеренгу. Марш!
Трое пленных выполнили приказ, но один остался на месте.
Фархади сделал вид, будто удивился:
– А кто это остался? – Он прошел сквозь строй, подошел к тому, что не сдвинулся с места по его команде: – Ты что, плохо понял меня? Или…
Сержант, парень лет двадцати, выкрикнул в физиономию моджахеда:
– Вот именно, урод, что или! За что, сука, пацанов раненых завалил? Райскую жизнь обещаешь? Чтобы за нее против своих воевали? А не пошел бы ты на хер, дешевка бородатая?
Сержант с нескрываемой ненавистью смотрел на Фархади. Тот принужденно рассмеялся:
– Что я вижу и слышу? Какое-то дерьмо ослиное в героя решило поиграть? Уж не из десантников ли ты будешь, дурак?
Сержант кивнул:
– Ты угадал, из десантников!
– Понятно! У русских же десант не сдается! Как там у десантников говорят: с неба на землю, в бой? Красиво говорят! Только для тебя лично все будет наоборот. Из боя, с земли, в плен и дальше на небо!
Сержант побледнел и плюнул в сторону Фархади. Слюна попала на рукав начальника лагеря. Фархади посмотрел на пятно. Вытер рукав о штанину и, выхватив пистолет, трижды выстрелил. Первая пуля попала сержанту в лоб, вторая в шею, третья в грудь. Десантник упал.
Начальник лагеря подошел к распростертому на краю плаца телу. Сплюнул на труп сержанта:
– Тварь! – резко обернулся и скомандовал: – Шеренга, кругом!
Бойцы повернулись. Их заметно трясло.
Фархади выкрикнул:
– Смотрите! Этот ублюдок посмел ослушаться и оскорбить меня! Запомните, я не прощаю и малейшего неповиновения. И так будет с каждым, кто хоть в чем-то допустит своеволие. С этого дня вы все в полной моей власти. А сейчас подойти к трупам, комендант лагеря покажет, куда оттащить их. Выполняйте!
Фархади вышел на середину строя:
– Все, осмотр окончен! Всем в барак! Охране приступить к выполнению своих обязанностей!
Развернувшись, начальник лагеря пошел к зданию. Кровавое шоу закончилось.
Фархади остановился у входа в штаб. Рядом встал его помощник Ширзад.
Начальник лагеря спросил у него:
– Почему я не видел на плацу троих русских, что привел Карамулло?
Помощник ответил:
– Так привести их вашего приказа не было. По крайней мере, я не получал его. Может, Абдужабар?
– Нет! Видимо, я сам упустил это из вида. Но ладно. Сходи, узнай, как там офицер. Если в порядке и может общаться, приведи его ко мне!
Ширзад поклонился:
– Слушаюсь, саиб!
Отпустив помощника, Фархади поднялся в кабинет.
Вскоре Ширзад ввел в служебное помещение Фархади Сергея. У того кружилась голова, приступами подкатывала к горлу тошнота, но он, немного отдохнувший после длительного пешего марша и получивший пусть и минимальную, но все же медицинскую помощь, держался молодцом. Видя бледность плененного офицера, Фархади указал ему на кресло.
– Садись и представься!
Сергей опустился в кресло, сказал:
– Старший лейтенант Советской армии Баженов!
Фархади, перебирая четки, повторил:
– Старший лейтенант Советской армии Баженов! Громко звучит и, наверное, по-твоему, гордо, не так ли?
– Так!
– Так! А что, у тебя нет имени? И не было должности в той части, где служил? Я просил представиться! Ты забыл, как это делается? Что за часть, в которой проходил службу, и какую должность занимал? Вместе с именем, отчеством, ну?
Сергей потер виски и ответил:
– Вам и так все известно, зачем повторяться?
Фархади повысил голос:
– Старший лейтенант Советской армии не понял вопроса? Или еще не отошел от контузии? Так я могу ускорить процесс восстановления сил. Но, думаю, методы этого ускорения тебе не очень понравятся. Ну?
Сергей вздохнул:
– Я – старший лейтенант Баженов Сергей Дмитриевич, 1961 года рождения, служил в N-ском мотострелковом полку в должности заместителя командира роты материального обеспечения по политической части!
– А я самый главный начальник здесь, саиб Фархади. Слышал о таком?
– Нет!
– Теперь услышал! Какое училище оканчивал?
Фархади говорил на чистом русском языке.
Сергей ответил:
– Автомобильное, командное, в 1982 году.
– Давно в Афганистане?
– С марта этого года.
– Точнее!
– С апреля 1985 года.
– Значит, три месяца здесь?
– Да!
– Оканчивал автомобильное училище, а служил замполитом. Почему?
– Так вышло!
Фархади вновь повысил голос:
– Подробнее, старший лейтенант, подробнее!
Баженов попросил:
– Если можно, таблетку анальгина и воды, голова болит.
Начальник лагеря взглянул на помощника, стоявшего у окна:
– Мохаммед! Принеси обезболивающий препарат и стакан воды!
Ширзад поклонился:
– Слушаюсь, саиб!
Приняв лекарство, слегка притупившее боль, Сергей ответил на вопрос Фархади:
– До Афганистана я служил в Ашхабаде. В автобате учебной дивизии, командиром взвода подразделения постоянного состава. Был избран секретарем первичной партийной организации. Видимо, справлялся с партийными поручениями хорошо, потому и получил предложение перейти на партийно-политическую работу. Предложение принял. Стал замполитом роты обеспечения учебного полка с перспективой получить должность секретаря партийного бюро батальона. Но был откомандирован в Афганистан.
Фархади спросил:
– Тебя откомандировали или ты, как это нередко происходит в Союзе, сам напросился служить в Афганистане. Погнался за приличным заработком?
– Я ранее писал рапорт с просьбой о переводе «за речку», возможно, он и сыграл свою роль.
– Для чего ты писал рапорт? Главная причина – деньги? Или боевые награды, позволившие бы быстрее продвигаться по службе?
– Ни то и ни другое! Я считал и считаю: место офицера на войне. Для этого его и обучают.
– Даже если война не объявлена? И является поработительной?
– Принимая решения, не считал присутствие наших войск в Афганистане оккупацией. Мы пришли в Афганистан, чтобы оказать помощь народу этой страны построить более цивилизованное государство.
Начальник лагеря усмехнулся:
– С помощью танков? Союз уже оказывал подобную помощь и в Европе, и в Африке, и в Азии. И везде вас ненавидят. Где-то скрытно, где-то, как в Афганистане, открыто! Мне интересно, ты и сейчас считаешь, что ваше правительство, посылая войска в Афганистан, действительно стремилось помочь его народу, а не установить тот режим, который нужен Советам?
– Да! – ответил Баженов.
Фархади поднялся, прошелся по кабинету, встал у стола:
– Это хорошо, что ты правдиво отвечаешь на вопросы. Но скажи, если вы хотели добра нашему народу, почему убиваете его? Почему против вас воюет этот самый народ?
– Против нас воюют те, кому не нужны изменения в жизни простых афганцев!
– Вот как? Кто же, по-твоему, атаковал колонну, которую ты вел через Тургунский перевал?
– Не знаю!
– А я могу тебе их показать. Простые афганцы, вынужденные бежать вместе с семьями в Пакистан от вашей интернациональной «помощи». И таких, вставших на защиту своей родины, тысячи, сотни тысяч! Какому же народу вы помогаете строить новую жизнь, если в вас стреляют даже дети?
Действие таблетки, и так слабое, прекратилось вообще, Баженов вновь потер виски:
– У меня нет ответа на этот вопрос! Как и нет больше сил продолжать беседу. Прошу прекратить ее.
Фархади согласился:
