Наталья Корнилова - Пантера. Начало
Я была девчонкой, кошкой, и недостаток физической силы мне было позволено компенсировать хитростью или даже коварством. По сути, любой здоровый мужик мог легко сбить меня с ног одним ударом. Поэтому в первую очередь я не должна была допускать, чтобы меня ударили. Для этого я училась прыгать и изворачиваться как кошка, я была гибкой и легко сворачивалась в дулю, но самое главное, Акира научил меня предугадывать действия противника на три удара вперед, что помогало избежать их и продумать ответный удар. В седьмом классе я записалась в секцию карате, чтобы не привлекать внимания одноклассников неожиданно хорошо поставленными ударами рук и ног, если кто-то из них вдруг начинал приставать. Я получила коричневый пояс, хотя легко могла изувечить и самого сенсея с его вторым даном, но никогда не показывала своих истинных способностей, чтобы не разгневать отца.
Акира, в силу жестокости своего культа, учил нас, по сути, не драться, а убивать, но в то же время оставил выбор, показав множество тайных точек на теле человека, с помощью которых его можно на время вывести из строя и скрыться.
Кроме того, он привил нам свое мировоззрение, в чем-то схожее с буддистским и в то же время отличающееся более конкретным и практичным применением основополагающих его понятий. Он обучил нас психологии человеческого общения, которая помогала подобрать ключ к любому индивидууму, найти с ним общий язык, расположить к себе и в результате добиться своей цели, избежав насилия. Но коль скоро в нашем несовершенном обществе физическое превосходство играет решающую роль, то он снял для нас эту проблему, дав нам средство против силы, чтобы мы не отвлекались от главного — духовного самосовершенствования. Таким образом, мы были подготовлены к тому, чтобы выжить в любых условиях, в любом обществе, в любой среде, какой бы страшной и невыносимой она ни была. У нас не было никакой материальной зависимости, мы могли неделями не есть, жить хоть в подвале и радоваться при этом. Акира был буддистом и йогом, и мы стали такими же. Он научил нас любить, творить добро и бороться со злом в любых его проявлениях. Во время медитаций мы часто достигали нирваны, и он объяснял нам, что это тот мир, в котором мы будем жить после телесной смерти. Поэтому мы не боялись смерти. Но смерть — это билет в один конец, и если что-то не успел сделать при жизни, потом уже не сможешь вернуться и что-то исправить.
Мы никогда ничем не болели и вполне могли бы дожить до гибели Японии, если бы не роковое стечение обстоятельств. Однажды Ягуара вынудили раскрыться. Он влюбился в одну девушку и все время провожал ее домой. Ее бывший парень, как это часто бывает, предупреждал его, чтобы он оставил ее в покое, грозился избить и все прочее. Акира посоветовал Ягуару жениться, чтобы избежать конфликта, но свадьба так ине состоялась. Как-то раз ревнивый дружок собрал большую компанию и, на свою беду, решил-таки проучить моего брата. Проучил. Дело было днем, во дворе, и многие видели, как братва с ножами и дубинами молотила одного парня, который сначала только защищался, а потом вдруг, уже смертельно раненный ножом в легкое, начал убивать. Пятеро уже не встали, трое ослепли, и еще четверо остались калеками. Его увезли в больницу, и там, в бреду, он начал болтать об Акире. Никто не понимал, как с такой раной можно было так сопротивляться, но тут появились люди из органов, которые никак не могли выйти на след нашего отца, и стали внимательно слушать бред Ягуара. Тигр был в тот день в больнице и все видел. Когда брат умер, он пришел домой и сказал Акире, что тот проболтался. Отец собрал нас всех в большой комнате, где мы обычно тренировались, и объявил, что нужно уходитъ. Сам он решил уйти вообще, ибо его уже ничто не держало на Земле, а нам предоставил выбор: или скитаться неприкаянными по стране под чужими именами, ибо теперь нас начнут искать, или следовать за ним туда, где уже находился Ягуар, — в нирвану. Магический обряд уже все равно не мог быть выполнен, ибо нас осталось четверо. Тигр, Лев и Медведь выбрали последнее, а я решила повременить. Да и последний труп кто-то должен был обезглавить, чтобы дух смог вылететь на волю и улететь в свободный мир — так делали все последователи этого культа в Японии: сначала высвобождали дух из главной чакры Кундалини, вспарывая живот, а потом, когда он поднимался вверх по позвоночнику, отрубали голову, чтобы он мог выйти наружу. Так делали многие тысячи лет назад, и еще никто не вернулся и не сказал, что это неправильно. В общем, я решила еще немного помаяться в телесной оболочке и осталась медленно умирать на Земле, утешая себя мыслью, что некоторые называют это жизнью.
Братья сделали себе харакири, и Акира освободил их дух. Потом рассказал мне то, что считал нужным, и отправился за ними. В тот момент, когда его седая голова отделилась от тела, я явственно увидела нечто. Оно вылетело из отца светящимся облачком, застыло на несколько секунд надо мной, словно прощалось, и потом растаяло. Это было ровно два года назад. Это был его день рождения.
Акира оставил мне все свои сбережения, и я смогла купить себе комнату в коммуналке. И стала жить под своей настоящей фамилией, чтобы уже никто никогда не узнал, что я имела отношение к странной семье, погибшей при столь необычных обстоятельствах в Тимирязевском районе города Москвы. Я начала другую жизнь вместе с Валентиной. И пока у меня еще не было повода пожалеть об этом. Акира был, есть и будет жить во мне, и я благодарна ему за это и за то, что он сделал из меня благородную пантеру, а не змею или гиену…
2
Всю ночь я ворочалась, оплакивая безвременно угасшее во мне чувство к Сергею Борисовичу. Утром проснулась расстроенная и зачем-то набросилась на Валентину, которая уже собиралась к своему милому Родиоше. Высказав все, что думаю о ее плюшках и французском моющем пылесосе, приобретенном недавно по ее просьбе, и так и не вышибив из нее ни одной искры, я заперлась в ванной с новой книжкой и твердым намерением утопиться, если не удастся размочить свои очерствевшие нервы. У меня оставалось еще два выходных дня, которые дал мне босс и которые я так и не отгуляла.
Книжка была шикарной. Некий умерший пятнадцать лет назад писатель Ванилин описывал в своих фантастических романах события, произошедшие в нашей стране уже после его смерти. Уже вышло несколько таких книжек: «Перестройка в России», «Крах великой империи страха», «Путч в конце лета», «Взятие Белой Бастилии», и теперь я держала в руках последний роман — «Восстание абреков». В нем, судя по аннотации, рассказывалось о чеченской войне. Эти романы в последнее время приобрели жуткую популярность из-за поразительного сходства фактов и событий, описанных автором много лет назад, когда о перестройке думали только в психушках и в лагерях. С удивительной точностью, вплоть до чисел и даже очень похожих фамилий, писатель рассказывал о не известном тогда никому будущем многострадальной России. Нострадамус с ним и рядом не стоял. Романы шли нарасхват, хотя и выпускались огромными тиражами. Люди, которым в отличие от автора посчастливилось пережить все эти события, буквально зачитывались ими, не переставая удивляться тому, как может человек так все предвидеть. Феномен был потрясающим, фантастическим и совершенно необъяснимым с точки зрения современной науки. Все ясновидящие и экстрасенсы, расплодившиеся в последнее время, как тараканы в загаженной квартире, теперь били себя в грудь и требовали международного признания их способностей и официального статуса с предоставлением всяческих льгот и компенсаций за вредность. Романы перепечатывались во многих странах, и весь мир с замиранием сердца ждал, когда безутешная вдова писателя разрешит напечатать еще что-нибудь из оставшихся после смерти мужа рукописей. Об этом даже сняли телепередачу. Сухопарая женщина со впалыми глазами тихо рассказывала о своем муже, умершем от сердечного приступа пятнадцать лет назад. До этого он всю жизнь писал, но его никто не печатал, ибо кто ж напечатал бы тогда такую ересь, в разгар развитого социализма? Но зато потом, когда пришла перестройка, она случайно, перебирая его вещи, обнаружила рукописи и начала читать от нечего делать. Это был будущий бестселлер «Перестройка в России». Она ахнула от изумления, потому как при жизни муженька даже не интересовалась его писаниной, и побежала в издательство, зажав под одной мышкой рукопись, а под другой — справку о смерти мужа. Издательство встало на уши и развернуло такую рекламную кампанию, что все население России только и дожидалось, когда же выйдет это уникальное произведение. Собственно, само произведение было так себе, ничего особенного, про все это сто раз было написано в газетах и показано по телевизору, так что, не умри автор, никто бы и читать не стал, но ощущение того, что, читая, прикасаешься к таинству, становишься как бы участником загадочного явления жизни, придавало книгам неповторимую пикантность и остроту.
