Сергей Зверев - Потерянный взвод
— Непристрелянный? Или — со специально сбитым прицелом, а? — выждав, спросил штурман. — Чтобы капитан-разведчик мимо чехов бил? А песок в карманах жилета, чтобы капитан решил, что магазины полные? А четыре патрона в первом магазине, чтобы капитан, по привычке проверя, отстегнул магазин и убедился, что стрелять есть чем? За четырьмя патрошками-то, Саша, пятого не видно, а?
Стольников оторвал от кепи козырек, осмотрел, выбросил. Разорвал оставшуюся ермолку, осмотрел. Выбросил.
Бойцы молча наблюдали за происходящим.
— А я вам говорил, — прошептал Лоскутов на ухо Баскакову, — долго находиться в холодной воде капитану Стольникову нельзя!
— Заткнись, Лоскут! — посоветовал Крикунов.
Саша скинул жилет и стал сантиметр за сантиметром изучать внутреннюю часть карманов. И через минуту из правого крайнего, отковыряв, вытащил предмет размером с десятикопеечную монету, похожий на батарейку.
— Маячок? — спросил, ухмыляясь, Пловцов. — Саша, ты точно помнишь, как у тебя оказался этот жилет? Ты точно снял его с трупа убитого тобой чеха? Тебе никто его не подарил?
— Сейчас будет бить летчика, — предсказал на ухо Баскакову Лоскутов.
Но Стольников даже не шевельнулся.
— Так вот почему мне удалось уйти… — рассматривая ладони рук и стирая с них блеск ружейного масла, процедил он.
— Алхоев дал тебе уйти, чтобы ты привел нас к группе, — продолжил мысль Жулин.
— Не к группе, — поправил штурман. — На группу Алхоеву наплевать. Он все равно всех перебьет.
— Я должен был привести его к навигатору, — согласился Стольников. — Хотя формально Олег прав. Я привел Алхоева к группе… Ну что там, Баскаков?
— Они здесь. Сколько — не могу сказать точно, — глядя в бинокль, бубнил сержант, — но не меньше трех-четырех десятков наверняка наберется.
Стольников поднялся на бугор, прицелился и выстрелил одиночным.
Пуля срезала ветку с зеленой айвой. Теперь автомат был послушен.
— Перебьют? — Он улегся рядом с Ключниковым. — Скажи спасибо, штурман, что не разведчик. Иначе бил бы я тебя самого сейчас на глазах чехов нещадно и с чувством глубокого морального удовлетворения.
На этот раз позиции боевиков были не так выгодны для них, как в прошлый раз. От зарослей до рубежа обороны разведчиков было не менее трехсот метров, оврагов и других удобных для перебежек укрытий не было, да и сами заросли были очерчены в зоне видимости Стольникова. Так что, реши Алхоев обойти группу, его люди оказались бы на открытой местности. Правда, если Алхоев пошлет смертников ползком, а не перебежками, у тех есть шанс приблизиться шагов на сто и забросать группу гранатами. Но и этого недостаточно, чтобы штурмом выбить Стольникова из лощины.
Первый выстрел в сторону разведчиков прозвучал из снайперской винтовки. Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от головы Ключникова и ушла в сторону крепости.
Стольников оглянулся. «Через полчаса оставшиеся в живых будут стучать в ворота крепости. Но вам никто не откроет. Потому что на плечах у вас будут горцы…» Тот человек с бородой был прав. Не прошло и получаса. Но до крепости не менее трех километров. С Масловым на руках уйти далеко не получится…
— Ермолович, Баскаков, Мамаев!.. — выкрикнул капитан. — Берите Маслова и отходите к крепости! Мамаев, навигатор должен попасть в штаб бригады! Ты понял меня?
— Я понял, но не лучше ли мне остаться, а Ермолович с Баскаковым уйдут?
— Ма-ма-е-ев… — без выражения протянул Стольников.
Подхватив до сих пор находящегося без сознания Маслова, бойцы спустились в лощину и потерялись из вида…
— Мы можем идти за ними, — заметил Жулин, оглядываясь, — рельеф удобный. Каждые десять минут устраивать чехам фейерверк, а после отходить. Группа Баскакова доберется до крепости за полчаса, мы — за час.
Стольников уже думал об этом. Алхоев там, в «зеленке», не в нарды играет. Его люди уже обходят рубеж обороны разведчиков. Отход нескольких из них они еще не обнаружили, но когда фланги банды Магомеда стеснят фланги Стольникова, четыре фигурки, спешащие к крепости, будут хорошо видны даже без бинокля.
— Жулин, Пловцов, Ключников. — Саша вынул из кармана пачку сигарет и с удовольствием закурил. — Оттягиваетесь к крепости. Ориентир… — За рукав капитан подтянул к себе прапорщика и показал рукой на высоту, которую только что покинул, спустившись с нее, Баскаков с товарищами.
«Принцип гусеницы». Не разрываясь, она движется в нужном ей направлении, то собираясь, то распрямляясь. Хороший принцип для движения ночью и без контакта с противником. Днем это опасно. Но сейчас у Стольникова не было другого шанса спасти группу.
Молчание в «зеленке» выдавало активные движения чехов. Боевики всегда неоригинальны. Если они на расстоянии выстрела в упор и не стреляют, значит, скоро они начнут стрелять в спину. Имей Алхоев желание атаковать Стольникова, уже давно бы это сделал. В отличие от капитана ему не жаль людей. Недостатка в кадрах он не испытывал. И то, что полевой командир сейчас не бросал их в бой, свидетельствовало не о желании сохранить жизнь подчиненным. Алхоев не знал, у кого навигатор. Один случайный выстрел или разрыв гранаты мог уничтожить прибор, который был ему дорог.
— Просто удивительно, что у этого урода нет ни минометов, ни самодельного «Града», — пыхтел Жулин, торопясь от одного куста к другому.
— Ни «Град», ни минометы сюда не затащишь, — бросил Пловцов.
— О чем вы там болтаете, страдальцы? — весело вмешался в разговор Стольников, оглядываясь. До крепости оставалось не более пятисот шагов, группа Баскакова была уже у ворот, надо полагать. Если Алхоев не ударит сейчас всеми силами, группа спасена.
— Наш летчик заладил старую песню, — объяснил прапорщик, падая в клубах пыли и отплевываясь. — Он нам пытается внушить, что мы не в Чечне, а в стране, которую открыла Алиса. И что через кроличью нору не протащишь систему залпового огня.
Вблизи крепость выглядела неприступной. Слепленные из глины стены окаменели и казались тверже гранитной скалы. В стенах были прорезаны вертикальные бойницы, так что капитан мог видеть лица людей, находившихся внутри.
Ничего подобного ранее ему не встречалось. В Чечне нет таких строений. В Чечне нет стен, окружающих селения. Он рассмеялся бы в лицо еще сутки назад тому, кто заявил бы о существовании этого строения в радиусе десяти километров от Ведено. Но что казалось неприступным, на самом деле было всего лишь ненадежной преградой. Один выстрел из танка мог пробить в этой стене дыру, через которую в крепость могла въехать колонна бронетехники. И удобно там разместиться, судя по размерам укрепления. Караван-сарай для военных действий…
Потемневшая от времени, принявшая прочность камня глина, осыпающиеся местами сторожевые башни — все указывало на то, что крепость стоит здесь много лет. И тем невероятней казался факт ее существования.
— Они лепили из глины блоки и потом сводили их вместе! — прокричал Баскаков. — А ворота-то — деревянные!
Защитникам крепости неоткуда было взять лес для строительства укрепления, и те бревна, что виднелись в качестве опорных стояков башен и на воротах, принесены были, видимо, издалека. Как бы то ни было, все время, что Стольников находился в этом странном краю света, он не видел ни одного высокого, крепкого дерева вроде тополя, сотни которых украшали дорогу из Грозного в аэропорт Северный, где стояла бригада.
— Откройте! — крикнул он, задрав голову и опустив автомат. — Вы нас знаете!
Он смотрел в лица людей в бойницах и видел в них равнодушие и ледяное спокойствие. Ни отчаяния, ни тревоги, ни удивления, только — равнодушие и спокойствие. Эти люди словно сами были вылеплены из глины. Стольников попытался разглядеть хотя бы одно женское лицо — и не нашел.
— Я предупреждал вас! — раздался знакомый голос. Капитан узнал того, кто руководил стайкой мужиков, пленивших разведчиков. — Но вы ослушались!
— Как тебя зовут, человек? — громко спросил Стольников, растирая шею и глядя туда, где шевелились крошечные фигурки людей Алхоева.
— Трофим. Но это вряд ли тебе поможет, воин.
— Поможет, — улыбнулся Саша. — Потому что я сейчас один раз попрошу по-человечески, а после войду в крепость сам. Только в этом случае я буду уже не гостем, а хозяином, и на благодарность не рассчитывай.
— Ты не сможешь войти.
— Итак, Трофим, я прошу: впусти нас, пожалуйста, пока боевики еще далеко.
— Нет!
— У тебя тоже был выбор, — коротко подвел черту под разговором Стольников. — Крикунов!
Сбросив вещмешок, боец вынул из заднего кармана несколько тротиловых шашек. Носить тринитротолуол за спиной — смерти подобно. Любая шальная пуля, угодив в шашку, могла прекратить жизнь разведчика в одно мгновение. Но та же самая пуля могла в одно мгновение прекратить жизнь разведчика, угодив ему в затылок. Тарасенко ходил со смесью для огнемета на спине несколько лет, и пули били его ранец, били и осколки. Но все случилось тогда, когда должно было случиться. Часто необходимо было подорвать вход в пещеру, чтобы отойти, или просто уничтожить технику боевиков во время налета. И тогда тротил был незаменим.
