Юлия Латынина - Охота на изюбря
Лось кубарем выкатился из-под щели и бросился вниз по ручью.
Через десять минут все было кончено. Если не считать того первого безумного выстрела, которым убили Иванько, бандиты почти не оказывали сопротивления.
По количеству нападавших и оснащению их они быстро убедились, что имеют дело с государственной структурой, быстро ложились на землю и покорно подставляли ребра под собровские сапоги.
Впрочем, бить их особо не били. Несмотря на самый настоящий ордер, подписанный областным прокурором, а также присутствие на операции нескольких московских ментов во главе с Гордоном, следовало помнить, что ахтарский СОБР залетел на добрых три с половиной тысячи километров западнее своей территории. Было ясно, что завтра или послезавтра всех арестованных бандитов отпустят, и мало будет приятного, если он все потянутся в поликлиники брать справки о раздавленных зубах и переломанных ребрах.
По— настоящему досталось только тем, кто оказался в караульном домике -оттуда прозвучало две очереди, оттуда убили Иванько, а главное — у одного из бандитов, Васи Демина, вытащили поддельное удостоверение какого-то липового спецназа «Уран». При виде удостоверения ахтарские собровцы пришли в ярость и начали топтать москвича весьма основательно.
Когда Черяга вбежал в дом, бандиты уже лежали, уткнувшись носом в дорогой паркет, смирно, как шпроты в банке.
Черяга поддал под ребра первому, кто попался ему на пути.
— Где Заславский? — заорал он.
— Там… в подвале…
Замок с подвальной двери сбили двумя выстрелами. Прямо на бетонном полу кучкой тряпья сидел человек. Кто-то из бойцов включил свет, человек поднял усталые и испуганные глаза.
— Что за черт? — растерянно сказал Черяга, — ты кто такой?
— Я — Степанян, — печально ответил черноусый пленник.
Через двадцать минут Черяга поднялся в гостиную. Сквозь посеченные выстрелами окна в дом врывался ветер, на полу огромного зала рядком, как коробки на складе, лежали братки со сложенными на затылках руками.
Рядом с ражим собровцем на коленях стоял стянутый наручниками Вася Демин. Выглядел Вася ужасно. Прежде чем рассвирепевшие сибиряки поверили, что он действительно мент, ему успели сломать два ребра и напрочь отбить почки.
Озабоченный Алешкин шагнул к Черяге и прошептал на ухо:
— Плохо дело, Денис, Лось, кажется, сбежал…
— Как сбежал?
— Через люк, ети его мать… Двух ребят в овраге убил, пять минут назад их нашли. Авось еще поймаем, ребята по следу идут.
— А кто видел, что это Лось?
— У ребят на два выстрела две дырки в голове ночью с двадцати шагов. Кроме Лося, в этом клоповнике никто так не стреляет. И еще — мы спецназовца убили…
— Какого спецназовца?
Командир мотнул головой, показывая на Васю:
— Его товарища. Это он из «калаша» Иванько завалил…
— А ну встань, — сказал Алешкин. Вася с трудом вскарабкался на ноги.
— Это он меня украл! — завизжал из-за спины Черяги армянин. — Он и еще один!
Вася изменился в лице, увидев пленника.
— Ты откуда? Тебя же увезли…
— Как увезли? — повернулся Черяга к спецназовцу.
— То есть… — запутался Вася, — мне Сережка сказал. Он видел, как человека в багажник грузили…
Черяга мгновенно сообразил, что произошло. На даче был только один специально оборудованный подвал. И как только эти два мента привезли нового пленника, предыдущего спешно пришлось переселять на другое место…
— Какая тачка? Когда уехала? — рявкнул Черяга.
— Ты, ментяра, не очень язык распускай, — посоветовал с пола один из задержанных. Ему немедленно двинули по почкам. Алешкин выхватил пистолет, сунул под кадык спецназовцу:
— Мозги вышибу! Отвечай!
— Д-давно уехала, — прошептал Вася, — серая «волга», еще светло было…
Алешкин выругался. В кармане запищала рация.
— Третий, третий, я двенадцатый, — сказала рация, — к вам две тачки, «мерс» и «тойота лендкрузер», что делать с тачками?
— Задержать, — сказал Алешкин.
— Отставить! — заорал Черяга, — это Извольский!
Командир СОБРа начал материться.
— Только штатских нам еще не хватало, — сказал он.
Извольский появился в гостиной через пять минут. Директор вошел, хрустя битым стеклом, за спиной его бугрились два охранника, длинное темно-серое пальто Сляба колыхалось от сквозняка.
— Где Колька? — рявкнул директор. Степанян растерянно шевелился в углу.
— Это что за чучело? — спросил Извольский.
— Заславского увезли отсюда, — вполголоса сказал Алешкин, — часа три назад.
— А Лось?
— Сбежал. Двоих убил. Вон, Камаз ему дверцу подержал…
Извольский обвел глазами всех присутствующих. Подошел к шкафообразному детине, лежавшему с краю.
— Ты Камаз?
— Да.
— Встань.
Витя Камаз неторопливо поднялся с пола, по-прежнему держа руки за затылком. Камаз знал, что имеет дело с разъяренным СОБРом и разъяренным директором, и потому двигался неторопливо и плавно, словно индийский факир перед гремучей змеей. Его поразило, что директор оказался почти одного с ним роста, ну разве сантиметра на четыре пониже. Они даже весили, наверное, одинаково, только там, где у Извольского был канцелярский жирок, у Камаза были одни сплошные мускулы.
— Где Заславский? — спросил Сляб.
— Не знаю никакого Заславского, — ответил Камаз, — а ты кто такой?
Командир СОБРа кашлянул.
— Вы ребятам премию обещали… — напомнил он. Извольский повернулся и смерил собровца глазами с головы до ног.
— Обещал, — сказал он, — за освобождение Заславского. А не за хрена этого. Вы мне завтра муху от паука спасете и тоже премии потребуете…
— Но они не… — начал Черяга. Сляб стремительно повернулся к заму по безопасности…
— Они — не! А ты — да! Ты лоханулся, понял? И они свои пятьдесят штук получат, но из твоего кармана, понял?
Черяга сморгнул. Извольский платил ему неплохие деньги, но Черяга работал на него достаточно недавно, а тратил много, и пятидесяти тысяч у шефа безопасности на счету не было. Было тысяч тридцать восемь, если прикинуть. Зато было две иномарки — внедорожник-"мерс" и дареная Извольским «ауди», черт с ним, «ауди» придется продать…
В это время наверху шикарной лестницы, начинающейся прямо из гостиной, появилось новое действующее лицо.
Мишка Клыков успел набраться основательней, чем все прочие бандиты, а потому еще час назад отключился и спал беспробудным сном. Он умудрился проспать весь штурм и бардак; собровцы, прочесывавшие верх здания, мимоходом заглянули в комнату, где Мишка дрых на коврике у разбитого окна, и решили, что парень словил пулю.
Теперь организм Мишки пробудился и потребовал новой порции водки; не найдя оной возле себя. Мишка спустился вниз, а опустясь, обнаружил в гостиной немереное количество людей и Камаза с поднятыми руками.
Нельзя сказать, что Мишка хорошо соображал; притом долгий опыт приучил его к рефлекторному хамству, а рефлекторное хамство и плохая соображалка в некоторых случаях являются смертельным сочетанием.
Мишка, как был, босой и в штанах без майки, кувыркнулся через перила, выхватил у ближайшего собровца автомат и диким голосом заорал Извольскому: «Не трожь Витька, урод!»
В присутствии СОБРа не рекомендуется хватать чужие автоматы. И тем более — наставлять их на человека, обещавшего выплатить СОБРу за операцию пятьдесят тысяч долларов, даже если только что в короткой, но содержательной беседе выяснилось, что доллары платит не комбинат, а зам. Выстрелы грянули одновременно — стреляли Алешкин и двое его рядовых. Голова Мишки лопнула, как перезрелый арбуз, свалившийся из контейнера при разгрузке.
Мишка стоял так близко, что кровь и мозг обрызгали темно-серое шерстяное пальто Извольского. Бандит выронил автомат и упал ничком. Камаз стоял неподвижно, старательно держа руки на затылке.
— Шли бы вы отсюда, Вячеслав Аркадьевич, — безо всякого выражения сказал командир СОБРа, — неровен час, еще кто-нибудь выскочит.
Сляб оглядел серые комочки на ворсе пальто, похожие на грязь от проехавшего рядом автомобиля. Медленно снял с себя пальто, кинул двумя пальцами в угол.
— Пошли, — сказал он Черяге. Денис поплелся за ним побитой собакой. Зам Алешкина резво нагнулся, скатал пальто в клубок.
— А че? — сказал он, — классная шмотка, почистить и носить на здоровье.
Шура Лось благополучно пробежал метров двести вниз, после чего перешел ручей и вскарабкался на другую сторону оврага. Там, одним концом к оврагу, а другим к дороге, стояла небольшая дачка-развалюха, а при ней — прогнивший гараж. Дачку с гаражом Лось купил четыре месяца назад за смешную сумму в пять тысяч долларов, и знали об этом приобретении только два его ближайших соратника. В самой дачке никто не жил, зато в гараже стояла старенькая «пятерка» с любовно излаженным двигателем и полным баком бензина. Там же, прямо в «пятерке», в потайном месте, лежал техпаспорт, права и заграничный паспорт с фотографией Лося, все на имя некоего Александра Ивановича Никодимова.
