Фридрих Незнанский - Золото дикой станицы
— Да как сказать, — призадумался Константин. — Немного с чудинкой, это точно. Какие-то свои правила у него в жизни. Например, через порог никогда не переступит, а обязательно перепрыгнет. С подскоком. Некоторые сильно удивляются. Но я уже привык. Еще зарядку по утрам всегда голый делает. Без трусов. Говорит — с самого утра все должно проветриваться. И легкие, и это самое… Или — первым сроду руки не подаст. Заразы боится. И если ему руку протягивают и никак отвертеться нельзя, он свою с таким видом подает, словно ее сейчас отрубать собираются. Мне иногда кажется, что она у него даже скрипит от напряжения. Не хочет подавать, а надо… Потом в карман ее прячет и долго там елозит, вытирает. А дома этот карман стирает. Сам видел. А в остальном вроде нормальный.
— Ну и ну! — повертел головой Бондарев, удивляясь услышанному. — Так он у тебя точно псих, ему и косить не надо было.
— Сам ты псих, — обиделся за друга Константин. — Каждый человек имеет право на свои…особенности. Я не могу назвать ни одного человека, кто был бы абсолютно нормален. Все со странностями.
— Ну да, — недоверчиво ухмыльнулся Бондарев. — Вот скажи — какие у меня ты заметил странности?
— Запросто скажу! — вскинулся Константин. — Ты когда баранку крутишь, все время левую ладонь приподнимаешь.
— Чудак, я на скорость смотрю. А то у меня руки большие, спидометр закрывают, если больше восьмидесяти километров.
— Да и у меня не маленькие, но я так не делаю, — заупрямился Константин.
— Видел я, как ты на скорость смотришь. Ты заглядываешь на спидометр сбоку, одним глазом, как петух, — заржал Бондарев, довольный своей шуткой.
Константин, который с юности страдал оттого, что у него был островатый изогнутый нос, он его про себя называл клювом и очень стеснялся стоять в профиль перед понравившимися девушками, не нашелся что ответить и легонько стукнул Бондарева по голове.
— Не баловаться, когда человек за рулем! — строго приструнил его Щеткин, который слушал их треп вполуха, поскольку его мысли были совсем о другом, о предстоящей встрече с Ахметовым. — Не создавайте аварийной ситуации на дороге.
— А чего он? — обиженно протянул Константин.
— Ну прямо дети, — удивился Щеткин. — Мужикам по тридцатнику, а сознание, как у Плетневского сынка Васи! Так он же совсем еще ребенок…
Они как раз проезжали мимо магазина с большой вывеской «Оружие».
— Притормози, — попросил Щеткин Бондарева. И тот аккуратно протырился к тротуару между двумя «джипами» таких габаритов, что милицейский «мерседес» на их фоне выглядел утлой лодочкой рядом с трехпалубными кораблями.
— Кстати, стоянка запрещена, — предупредил дисциплинированный Бондарев.
— Да я на минуточку, — отмахнулся Щеткин. — И эти стоят, видишь?
— На этих ясно кто ездит, — завистливо заметил Константин. — Для них закон не писан.
Но Щеткин уже вышел из машины и направился в магазин.
В магазине «Оружие» ему раньше не доводилось бывать, и он удивленно окинул взглядом немалое количество мужчин, толпящихся у прилавка. На стенах висело разнообразное оружие неописуемой красоты. Щеткин остановился посреди зала, переводя взгляд с «Винчестера» на «Беретту», прочитал цену под каждым и тихо присвистнул. Протиснувшись сквозь толпу, он приник к витрине. Газовых баллончиков и пистолетов было столько, что глаза разбегались. Кто-то рядом уперся в его бок остреньким локотком, бесцеремонно отодвинул парочку «шкафов», и звонким девичьим голоском позвал продавца:
— Молодой человек, покажите мне этот пистолетик, за пятнадцать тыщ.
Продавец снисходительно взглянул на девчушку, которой от силы было лет четырнадцать.
— Несовершеннолетним не показываем. Балуются они…
— Мне уже восемнадцать! — возмутилась настойчивая отроковица и демонстративно раскрыла перед носом продавца паспорт.
— Все равно не покажу. Смотри на витрине. Для того, чтобы купить этот, нужно разрешение милиции и справка от психиатра. Это тебе не игрушка. Он стреляет резиновыми пулями, с близкого расстояния увечье наносит.
— Да есть у меня все. И эта гребаная справка, и разрешение. Давай по-быстрому, мне некогда.
Продавец протянул девчушке пистолет с удлиненным дулом. Она повертела его в руках, полюбовалась, заглянула в дуло, примерилась, прищурив глаз и наставив его на продавца.
— Нечего в меня целиться, примета плохая, — недовольно сказал продавец и отвел рукой от себя ее худенькую ручку.
— Да брось париться, — хмыкнула девчонка. — Он же не заряжен… Ну что ж, годится. А грохнуть из него можно? Покажи, куда пули пихать.
— Грохнуть можно и палкой, если знать, куда целиться, — нравоучительно изрек продавец и принялся объяснять действие пистолета.
— Давай три обоймы, — попросила девушка. — Сколько за все?
Вокруг нее толпились любители оружия, но Щеткин заметил — в основном интересовались. Покупали мало. На девчонку никто не обращал внимания.
Когда продавец выдал ей коробку с пистолетом и три коробки с патронами, поинтересовался:
— Банду решила уложить?
— Если бы одну, — вздохнула она. — Отморозков пол-Москвы… Она взглянула на покупателей и покачала головой. Не понравились они ей. Щеткин с любопытством заглянул в лицо девчонки. Под правым глазом у бойкой покупательницы был здоровенный фонарь, через всю щеку тянулась свежая царапина.
Девушке в таком состоянии он не рискнул бы продавать пистолет.
Щеткин попросил показать газовый баллончик. Пистолет Зайке ни к чему. Она человек вспыльчивый, начнет палить во всех подряд, кто на нее косо взглянет… Свою покупку он засунул в карман и вышел на улицу. У «мерседеса» стоял мент и дружелюбно разговаривал с Бондаревым. Видимо, изначальная его цель была оштрафовать нарушителя, но Бондарев вовремя предъявил служебное удостоверение. Когда подошел Щеткин, сотрудник ГАИ поинтересовался:
— Что, сотрудники МУРа уже перешли на самообеспечение?
Щеткин усмехнулся.
— Семью снабжаю.
— И правильно. Я своим тоже купил по баллончику. А то живу на Бабушкинской, а там какая-то сволочь длинноволосая нападает на женщин, коготь под ребро и грабит. Слыхали про такого?
— Слыхали, — отозвался Щеткин, залезая в машину.
— Кстати, здесь стоянка запрещена, — предупредил с опозданием мент. — Но как для своих… — он не стал продолжать фразу. И так было ясно.
— А эти крутые? — кивнул в сторону «джипов» Щеткин. — Они тоже свои?
— Тачки хозяев магазина, — недовольно сказал мент. — У них разрешение.
— Торговля оружием всегда была прибыльным делом, — глубокомысленно заметил Константин.
— Ну, теперь прямо в психушку, — распорядился Щеткин.
— А что купили в магазине? — полюбопытствовал Константин, указав пальцем на оттопырившийся карман Щеткина.
— Сувенир племяннице, — ответил тот. Все рассмеялись.
Бондарев аккуратно перестроился в левый ряд и поехал в общем потоке машин, скорость которых не позволяла показать свое мастерство. Долго ли, коротко ли, но через полчаса они подъехали к высоким свежеокрашенным воротам. Нашлось место для парковки. На машинах сюда приезжали немногие посетители. Клиническая психиатрическая больница выглядела бедновато. Средств для благоустройства больницы хватило только на окраску ворот. За высокой решетчатой оградой гуляли больные, некоторые под ручку с родными. Оперы приехали как раз в приемные часы.
12
Сергун сидел в темноте в машине Кудри на тихой улице станицы Новоорлянская и прокручивал в памяти события последних суток. А задуматься было над чем. После того, как утром пришлось делать ноги от бешенных казачков, братва недолго горевала и уже обсуждала, как бы повеселее помянуть раба божьего Кудрю, павшего в смертельной схватке с лютым врагом.
— Кудря любил погудеть, помянем его на всю катушку, шобы ему на том свете весело было! — предложил Хорек и вся братва сразу же радостно его поддержала.
Сергун как раз собирался обдумать, как действовать дальше. Нельзя спускать казачкам тот беспредел, который они устроили сегодня на стрелке. А ведь он предупреждал Кудрю — недалеко и до войны, а тот не верил… Прежде всего надо Клеста хорошенько проучить, с него все и началось.
— Да брось, Сергун, чесать репу, пошли с нами, — звала его братва оттянуться и заодно помянуть Кудрю.
— Отвалите и не мешайте, — строго одернул он их. Они и отвалили, а Сергун остался в хате. Надо же распорядиться той наколкой, которую он накануне получил от Кудри. Прежде, чем вынести ее на всеобщий базар, нужно самому покумекать, что и к чему.
Сергун был старше своих корефанов, жизнь повидал. И в армии отслужил, и в зоне уже свой срок отмотал за грабеж. Там он и сделал для себя вывод — свобода ему милее неволи. И в зоне люди живут, но лучше не попадаться. Работать надо с головой.
