Александр Тамоников - Бой капитанов
– Понял тебя, благодарю!
Полухаров объявил тревогу личному составу. Независимо от доклада наблюдателей, контролирующих станции, отделение спецназа на каждой остановке обязано было занимать позиции отражения даже теоретически возможного нападения противника. Вот и сейчас, когда поезд заметно сбавил ход, а через амбразуры стали видны пока еще одиночные здания, спецназовцы заняли определенные инструкцией позиции, подготовив к бою имеющееся в арсенале стрелковое оружие.
Состав простоял на станции Суденец три минуты. После чего медленно двинулся дальше. Следующая остановка по расписанию – станция Магино, место реального нападения бандитов Карахана на спецвагон. В тамбур с ручным пулеметом Калашникова перебрался штатный пулеметчик отделения прапорщик Шевло. Туда же Полухаров вывел Зайченко, который до сих пор находился в подавленном состоянии. Разоблачение предательства сильно ударило по нему. Зайченко прекрасно понимал, ЧТО ему грозит за сотрудничество с международной террористической организацией. И это вызывало опасения у Полухарова. Зайченко на заключительном, главном этапе мог сорваться. Посему майор решил принять дополнительные меры безопасности. Но для начала еще раз поговорил с предателем:
– Ты помнишь, что должен сделать?
Тот машинально кивнул головой, тихо проговорив:
– Помню!
Полухаров потребовал:
– Повтори, что именно ты должен сделать при остановке поезда в Магино.
В ответ безжизненный голос:
– Я должен открыть дверь тамбура, показать себя бандитам и отойти в глубь тамбура, оставив дверь открытой!
– Правильно. И ты сделаешь это?
– Сделаю!
Полухаров потер подбородок:
– Сделаешь! Ну что ж, пройди-ка пока в предбанник! Сазан, – крикнул майор в вагон, – посмотри за Зайченко.
Из глубины донеслось:
– Понял, присмотрю.
Предатель послушно покинул тамбур.
Шевло спросил:
– Ты не веришь ему, командир?
– Не знаю, Андрюша, не знаю! С одной стороны, если рванет на улицу, то сразу получит пулю в затылок. И это Зайченко понимает. А с другой стороны, не лучше ли для него такая мгновенная смерть, нежели гниение в одиночной камере пожизненного заключения? Я бы лично выбрал смерть!
– Ты прав! Я бы тоже! Но все же мы не Зайченки какие-то?
Прапорщик предложил:
– А ты взбодри его, майор!
Полухаров взглянул на пулеметчика:
– В смысле?
– Ну, пообещай, что если он, мол, сыграет роль по нашим правилам, то ты обеспечишь ему срок, а не пожизненное заключение. Возможно, и не такой уж большой срок. Ведь он раскаялся и помогает уничтожить банду. Это ему зачтется.
Майор покачал головой:
– Не думал я, Шел, что ты такого плохого мнения обо мне! А ну-ка напомни, когда я обещал то, чего не мог выполнить? И когда что-то обещал и не выполнял обещания?
– Не было такого! Но я же совсем другое имею в виду… Просто ввести подельника террористов в заблуждение и этим обеспечить выполнение боевой задачи. Провести, так сказать, обманный маневр!
– Маневр, говоришь? Это не маневр, прапорщик, а подлая ложь. Ты хочешь, чтобы я стал таким же подонком, как Зайченко?
– Да ты что, Володь! Я ж…
Полухаров оборвал Шевло:
– Закройся и будь готов выполнить свою задачу!
Майор прошел в вагон. У контейнеров на откидном стуле сидел Зайченко, рядом у амбразуры стоял прапорщик Сазонов. Полухаров спросил у него:
– Где у нас страховочные тросы?
– Мой в ранце! Вот он, под ногами!
– А ну дай-ка мне его!
Сазонов достал из полевого ранца трос с блокирующимся карабином на одном конце и трезубцем на другой.
Полухаров приказал:
– Закрепишь за какую-нибудь скобу, затем по команде потянешь трос и зафиксируешь натяжку! Понял?
– Нет, но сделаю, как ты приказал!
– Сделай.
Взяв в руки конец троса с карабином, толкнул Зайченко:
– Поднялся и – вперед в тамбур!
Предатель безропотно подчинился. Он совершенно ни на что не обращал внимания. Тем и был опасен.
В тамбуре майор подвел Зайченко к двери. Поднял куртку капитана, обмотал его тело тросом, защелкнув карабин.
– Вот так оно будет надежней. Ты понял, для чего я прицепил тебя к тросу?
– Нет!
– А для того, чтобы ты сдуру не сиганул в открытую дверь! Умереть сразу я тебе не дам. Успею вернуть в вагон. Но тогда не обессудь. После боя придется сильно огорчить тебя. И еще, не вздумай подать бандитам сигнал тревоги. Иначе вообще пожалеешь, что появился на этот свет. Понял меня?
Зайченко пожал плечами:
– Занимаетесь ерундой! Ни пытаться бежать, ни подавать каких-либо сигналов боевикам я не собирался. Смысл? Усугубить и так незавидное свое положение?
Полухаров добавил:
– Не только положение, но и состояние здоровья. Причем весьма серьезно!
Станция майора пропищала сигналом вызова.
Майор оставил Зайченко и вновь прошел в предбанник спецвагона, ответил:
– Рокот-1 на связи!
– Я – Первый! Доложи обстановку внутри объекта!
– А чего ее докладывать? Сам знаешь, отделение готово выполнить поставленную перед ним задачу.
– Как ведет себя «пассажир»?
– Безразлично. Не уверен, что не выкинет какую-нибудь штуку. Терять-то ему, по большому счету, нечего!
– Так прими дополнительные меры безопасности!
– Уже принял. Все, что мог. И все же нет гарантии того, что «пассажир» поведет себя как надо. В принципе, это особо не изменит обстановку.
– Да, если только отряд Есаула вместо атаки не развернется и не рванет скопом к лесхозу на прорыв блокады отделения Зубова. Вот тогда нам будет ой как невесело.
– Но я же не могу вместо морды Зайченко выставить свою?
– Не можешь, но ты, Володя, обязан обеспечить дезинформацию противника и спровоцировать его на штурм вагона!
– Постараюсь! Большего обещать не могу! Скажи лучше, Карахана контролируешь?
Вершинин ответил:
– Он от меня сейчас в ста метрах. Вместе с помощником. Если начнут отход к реке или к лесхозу, то я отработаю их. Если же сдуру пойдут к «железке», придется переключать на него ребят Зубова. Но по-любому, Карахану из «Паутины» не вырваться! Кончилась его бандитская карьера.
– Я бы не был столь уверенным!
– А от тебя это и не требуется. На тебе Зайченко и отражение штурма. Задача – проще некуда!
– Конечно! Ладно! Миновали Кудов, через пятнадцать минут будем в Магино. Поезд тащится как черепаха. Специально, что ли?
– Не специально. Здесь все поезда снижают скорость. Из-за состояния моста через Курлю!
– Понял!
– Прими окончательный приказ. Как только поезд встанет на станции Магино, провести демонстрацию Зайченко с отводом предателя в глубь вагона. При сближении боевиков с составом до расстояния прямого выстрела открыть огонь по банде на полное поражение безо всякого предупреждения из всех видов оружия!
– Приказ принял! Выполняю!
Полухаров вернулся в тамбур.
Зайченко стоял у двери, облокотившись о стену и глядя в окно. На то, как мимо проплывают стойки моста через реку Курля. Майор прикинул, что выбрал правильно плечо свободы троса. Полуметра как раз хватит, чтобы Зайченко, открыв дверь, показался бандитам. Спрыгнуть вниз трос его уже не пустит. Закурив, майор взглянул на безразличную физиономию предателя. Подумал: интересно, о чем тот сейчас думает? Или отключился от всего? Но так не бывает. Мозг нельзя заставить не работать.
29 сентября. Позиция наблюдения за станцией Магино Карахана и Есаула. 8.00.
Принявший окончательно решение по Карахану и Каландину, Верехов с утра выглядел неестественно возбужденным. Настолько возбужденным, что Ваха спросил:
– Что это с тобой, Есаул? Уж не увлекаешься ли ты дурью, браток?
Верехов усмехнулся:
– Нет, Карахан, я ловлю кайф от другого. У меня всегда перед боем такое состояние. Наверное, уровень адреналина повышается в крови. В такие минуты мне ни героин, ни баба не нужны. Крови хочу. Видеть, как пули, выпущенные из автомата, в клочья рвут камуфляж солдат, как дергаются тела в предсмертных судорогах, а ты в них всаживаешь заряд за зарядом.
– А ты, оказывается, кровожаден!
– Иначе не был бы тем, кем стал. А пахал бы где-нибудь на конюшне того же Каландина да ходил по пояс в навозе.
Карахан кивнул:
– Ты прав.
Верехов взял автомат:
– Пройдусь кустами, проверю готовность отряда. Поезда осталось ждать менее часа.
– Иди! Только аккуратней, смотри, чтобы свои за врага не приняли.
– Я знаю, что делать!
Есаул отполз в заросли кустарника. Но далеко не пошел, остановился у березы, находясь по-прежнему вне зоны контроля спецназовцев Зубова. Он прикинул, что именно отсюда безопаснее всего будет начать отход к лесхозу. Выждав время, необходимое на проверку позиций штурма своих боевиков, Верехов вернулся к Карахану. Тот спросил:
– Ну и что?
Есаул хищно усмехнулся:
– Все о’кей, командир. Бойцы готовы.
