Андрей Ростовский - Русский синдикат
— Так должен был поступить любой уважающий себя мужчина.
— Не скажите. Сейчас столько подонков, столько трусов. Мне Тина говорила, что вы из России? — с любопытством посмотрел он на Феликса.
— Да, из Москвы.
— А здесь, в Соединенных Штатах, какими судьбами?
— Да так, некоторые коммерческие вопросы.
— Если не секрет, какой у вас бизнес?
— Финансовый, — не вдаваясь в подробности, ответил Феликс и отпил глоток ямайского рома. Ром и правда был превосходным. Отец Тины не обманул.
— Работаете с банковскими структурами? — вновь поинтересовался отец Тины.
— Да, в определенном смысле.
— Это хорошо.
— А вы, как я знаю, научный работник?
— Да. Работаю в Южной Америке. Различные изыскания в области квантовой физики. Вообще, по профессии я математик.
— Я знаю, Тина рассказывала мне.
— А вы, Феликс, любите математику?
— Если честно, не очень. Предпочитаю гуманитарные науки.
— Но ведь вы работаете в финансовом бизнесе.
— Тем не менее.
— А вы любите шахматы?
— Да, шахматы — интересная игра.
— Тогда, может быть, сыграем партию, пока дамы накрывают на стол?
— Я не против, — согласился Феликс.
Отец Тины поставил на журнальный столик шахматную доску, и они вместе расставили фигуры.
Феликс хорошо играл в шахматы. Не каждый профессионал мог похвастаться, что выиграет у него. Но в отце Тины буквально через несколько минут он почувствовал чрезвычайно сильного противника.
Эрнесто Гонсалес выстраивал хитрые комбинации, и, сражаясь с ним, Феликсу приходилось несладко. Он тоже был не лыком шит и пытался мужественно противостоять своему сопернику.
— А вы, Феликс, достойный противник, — теряя ладью, произнес отец Тины, но тут же через несколько ходов «съел» слона Феликса. — Честно говоря, мне мало кто мог противостоять в этой игре. Вы меня удивляете, молодой человек.
Феликс, ободренный похвалой, произвел ловкую рокировку. Он все больше сознавал, что его соперником оказался маститый гроссмейстер.
Прошло еще несколько минут, и Феликс осознал, что проигрывает. Гонсалес периодически объявлял ему «шах», и Феликсу все труднее было перемещать короля с места на место. Ферзь был им потерян, шансы на победу казались ничтожными, а если сказать откровенно — просто нереальными.
В это время в гостиную вошла Тина и объявила:
— Папа. Феликс. Мама приглашает вас к столу.
После приглашения дочери Эрнесто Гонсалес посмотрел на Феликса и деликатно предложил:
— Ну что, молодой человек, некрасиво заставлять дам долго ждать. Вы достойный противник, и я предлагаю ничью. Вы согласны?
— Разумеется, но все же ситуация похожа на мое поражение.
— Игра, как и жизнь, бывает изменчива, даже в последний миг ситуация может измениться. Так что прошу к столу.
Когда все четверо собрались за столом, отец Тины произнес традиционную молитву «Благодарность Господу Богу за ниспосланную пищу» и поднял бокал с калифорнийским вином:
— Я хочу произнести тост за нашего русского гостя. Феликс, мы рады что вы повстречались на пути нашей дочери и помогли ей в тяжелую минуту. Вы всегда можете рассчитывать на нашу семью. Дай бог вам здоровья, счастья и удачи, а также вашим родным и близким.
Застолье проходило в доброжелательной атмосфере. Феликсу нравились эти милые люди, он же, по-видимому, нравился им. Проведя два часа в дружеской беседе и отведав все блюда, замечательно приготовленные матерью Тины, молодые люди вежливо попрощались и укатили в западный Голливуд — центр ночной жизни Лос-Анджелеса.
Полночи они провели в модных клубах. Посетили клуб «Рокси», где проходят концерты рок-музыки, но так как Феликс любил слушать рок только по настроению, они перебрались в джаз-клуб «Нуклеус нюанс», что на Мелроуз-авеню. Но и там пробыли недолго. Они побывали еще в нескольких классических ночных клубах и в два часа ночи подъехали к дому Тины.
Девушка предложила Феликсу переночевать в комнате для гостей. На что Феликс тактично ответил, что ему сподручней переночевать в коттедже на Беверли-Хиллз, любезно предоставленном его друзьями.
Они договорились встретиться в одиннадцать утра и поехать на Палм-Спрингс, который находится в двух часах езды к востоку от Лос-Анджелеса и является курортным раем высшего общества на краю пустыни.
Гибель воров
Комиссар нью-йоркской полиции с самого утра находился в плохом настроении. Все было не так. Каждый поступающий к нему на стол рапорт или отчет носил негативный характер.
Он ходил по кабинету, меряя его шагами вдоль и поперек, от окна к письменному столу, от стола к несгораемому сейфу и обратно. Благо кабинет просторный и для его упражнений в ходьбе было истинное раздолье. Мягкий ковролин, покрывающий пол, приглушал шаги, и если бы вместо ковролина был паркет, то тишину кабинета помимо тиканья старинных часов нарушал бы стук каблуков комиссара.
Подойдя к селектору внутренней связи, Фред Морроу нажал кнопку, связывающую его с секретаршей. Из селектора послышался услужливый женский голос:
— Слушаю вас, сэр.
— Бетти, пригласите ко мне в кабинет капитана Джефферсона и моего помощника лейтенанта Клэйтона.
— Слушаюсь, сэр.
— И вот что еще, Бетти. Свяжитесь, пожалуйста, со специальным агентом Пирсоном и попросите его по возможности срочно подъехать ко мне.
— Он только недавно был здесь, в управлении, сэр.
— Тогда найдите и пригласите его ко мне.
— Слушаюсь, сэр.
Селектор замолчал. Комиссар закурил очередную сигарету.
«Что-то я зачастил в последнее время. Курю одну за другой. Наверное, нервы сдают. Видно, старею», — размышлял Фред Морроу, глубоко затягиваясь и с наслаждением выпуская дым.
Через пятнадцать минут за длинным столом комиссара сидели все приглашенные секретаршей лица.
Свою речь Фред Морроу начал с общего обзора криминальной ситуации в городе. Рассмотрев некоторые факты и назвав несколько цифр, он перешел к более конкретному, ради которого вызвал всех присутствующих в свой кабинет.
— Помимо всего того, что произошло за последнее время в нашем городе, я бы сказал, за последние три-четыре месяца, вчера случилось и вовсе из ряда вон выходящее происшествие. Девять человек убиты в доме главы крупнейшего итальянского клана Фрэнки Дженовезе, среди них две женщины. Убили всех, кто был в доме, кроме самого старика. Фрэнки Дженовезе под надежной охраной находится сейчас в госпитале Кони-Айленд. Он сильно не пострадал: у него переломана кисть и сильный ушиб челюсти. Отвечать на вопросы следователя Дженовезе отказывается. Упертый старик. Слова из него не вытянешь.
— Разумеется, сэр, — вставил лейтенант Клэйтон. — Старик ведь придерживается старых традиций, а в «Коза ностра» одним из самых главных законов считается «омерто» — молчание или смерть. Хоть это и древний закон, но и старик тоже древний, так что вряд ли он что-нибудь скажет, сэр.
— Вообще-то, лейтенант, я себя не тешу такой надеждой, и тем не менее подобного масштаба массовое убийство повышает кривую преступности в нашем городе до неимоверных высот. И что больше всего настораживает — за последние три месяца это третье происшествие. Сначала расстрел русских возле отеля «Хилтон», затем убийство китайцев в Чайнатауне, а теперь и расправа с «Коза ностра». Самое любопытное в этих случаях то, что нападения были совершены на преступных лидеров. Я думаю, что это неспроста. Интуиция подсказывает мне, что все три кровавые расправы взаимосвязаны. И, начиная с расстрела у отеля «Хилтон», я бы хотел задать вопрос именно вам, агент Пирсон. Что слышно о русских?
Агент ФБР не стал сразу отвечать на вопрос комиссара. Он сделал долгую паузу и переспросил:
— Вы спрашиваете у меня, комиссар, что слышно о русских?
— Да, именно.
— Вам сообщить о положении на сегодняшний день, или вы хотите услышать что-то конкретное?
— Вы прекрасно понимаете, агент Пирсон, что меня интересует. И коль мы сейчас работаем вместе, по распоряжению вышестоящих руководителей, я очень надеюсь на ваш опыт и активную помощь.
Агент ФБР прекрасно понимал, какую информацию хочет от него услышать комиссар, а поэтому сразу перешел к делу.
— На самом деле, у русских наблюдается большое оживление. Эти люди совершенно непредсказуемы, но я научился с ними работать, и у меня есть качественная сеть информаторов. Я не могу подробно сообщить о том, какие события назревают. Не потому, что не хочу, а потому, что нет еще достоверной информации, есть только предположение. Но могу сказать с уверенностью, что грядет какой-то серьезный конфликт, и наверняка русские примут в нем участие, а этот народ чрезвычайно специфичен и опасен. Они достаточно сильны, закалены в лишениях, до безрассудства отчаянны и идут к своей цели напролом. В их действиях зачастую отсутствуют логика и здравый смысл. У русских совершенно иной менталитет и очень мощная преступная организация. Или, как окрестили мы ее в нашем отделе, — «Русский синдикат».