Александр Граков - Охота на крутых
На следующий день Агафонов‑москвич дал мне свою визитку, попросив, если, не дай Бог, что случится со мной, обращаться к нему напрямую, и уже на трапе сунул в мой карман пять сотенных долларовых купюр из тех, что я вернул ему накануне вечером. И улетел. Может быть, кто‑то и подумает: идиот, добыл информацию и отказался от трех тысяч баксов... Но остальные, думаю, меня поймут – по‑другому я не смог...
Сроки агафоновского дела закончились. Результаты? Упаси Бог – ноль! В конце октября у меня состоялся нелицеприятный разговор с начальником РОВД:
– Веснин, а Веснин! Здесь у некоторых товарищей возникают разные нехорошие версии типа: а не твоих ли рук дело смерть Шевченко в ДТП (дорожно‑транспортном происшествии) почти год назад? Сумку той бухгалтерши, с завода, вернул ты, перед этим «поставив на уши» всех ее знакомых и не очень! – Старый дотошный волк‑оперативник подсовывал ловушку. Надо было отвечать.
– А я ее, может быть, любил – во всяком случае это мое личное дело! А насчет ДТП – мы с вами, товарищ полковник, давно уже не дети – нужны веские неопровержимые доказательства.
– Ты дывысь – грамотный какой стал! Так вот... Тобой тут слишком многие стали интересоваться – и КГБ, и наши – шестой отдел. Сделай доброе дело – «слиняй» в командировку от гpexa подальше! Пока тобой здесь не будет пахнуть, может, все и уляжется!
Думал я недолго – дома меня не удерживало ничего, а в Москве – может быть, снова с Олегом встречусь. Да и вообще – соскучился я по новому, засиделся... Уезжал, заплатив всю агафоновскую валюту за мраморное надгробие на могилу мамы – большое, видное издалека. А на напыленном портрете она – как живая!
В столице я с радостью узнал, что буду работать в паре снова с Калининым. Но известие, куда едем в очередную командировку, было не из разряда приятных – НКАО – Нагорно‑Карабахская Автономная Область Азербайджана. Еще перед отправкой в Степанакерт мы уже знали, что там стреляют, и вовсе не учебными патронами. И стреляют с обеих сторон – и армяне, и азеры.
Охранять мы ехали своего старого знакомого – следователя Грищука. Ну и некоторых членов создаваемого комитета Вольского – нового органа управления разгорающимся конфликтом.
– Игорь, ты знаешь, мне что‑то последнее время нехорошие сны начали сниться! Слушай, кажется, после той истории с Фархадом нас хотят гробануть! – делился со мной Калинин в самолете. – И старика нашего тоже! Ему‑то уж по годам сам Бог велел на пенсию, а не шастать по таким вот поездкам, ища себе на задницу приключений...
Тогда я тактично промолчал...
Приехали мы в конце концов «в гости» к жителям древнего Арцаха. И началась «веселая» жизнь. Днем мы – друг, товарищ и брат и армянину, и азербайджанцу, а ночью... Не дай Бог без автомата в туалет вылазку сделать! Предсмертный хрип из‑под ножа или вскрик после автоматной очереди и «не жди меня мама, хорошего сына!» А кто с ножом подкрался или резанул очередью – хрен их разберет! И у тех, и у других – своя правда! А мы – между этими правдами.
Новый 1990 год встретили в казарме солдат‑десантников в Баллудже – горном, бывшем пионерском лагере под Степанакертом. А в конце января вместе со своим следователем нарвались на армянскую засаду. Нападавшим было «по фиг», кого грохнуть и за что, главное – оружие и УАЗ взять. Зажали нас на скале возле Шуши. И пришлось нам с Олегом почти три часа вести бой двумя «стечкарями», одним автоматом да десятком гранат. Вот это «Малаховка» была – похуже Афгана! Хотя хуже‑лучше здесь понятие относительное. Главное, много боевиков было – человек двенадцать и все с автоматами. На хрена, спросите, АПСы им были нужны? Ну, это вопрос не для специалистов. Хороший, мобильный аппарат этот пистолетик, да еще и очередями шпарит в придачу. До чертиков, между прочим, в валюте ценится...
Братья‑христиане армяне разозлились не на шутку, когда мы троих из них уложили навек «отдыхать»: кто‑то притащил им гранатомет. Поздравили они нас с этим и тут же предложили жизнь в обмен на оружие. Как же, мы так сразу и поверили, бросившись в их объятия! «Следака» мы с Олегом собой прикрывали. А что делать, если увидели: метров с двухсот по нашей позиции какой‑то басурман РПГ наводит. В нашем АКМС к тому времени все заряды вышли...
Прогремел взрыв, и мы с Олегом поделили несколько осколков: мне – в плечо, ему – в спину. Слава Богy, у этих паразитов это был первый и последний заряд к РПГ. Они еще потом пару раз в атаку поднимались, но у нас‑то позиция получше была – захлебывались кровью братки‑христиане. А затем в Вэшники на бэтээрах из Степанакерта прикатили. Долгонько же они перекрывали трехкилометровое расстояние от города, полного наших войск! Да ладно, чего уж рассуждать, выжили – и на том спасибо...
Потом был госпиталь, возвращение в Москву и снова – весна. Повторилась прошлогодняя история с отпуском. Но на этот раз ничто не омрачило его ‑– отдохнули с Олегом на полную катушку. Все, что я хотел увидеть, – увидел: от Оружейной палаты до кладбища на Ваганьково. Но уже в последний день перед отъездом Калинин подбросил‑таки мне «пилюлю» со своей базы: Саид‑Бек, «национальный лидер», отмазался подчистую – с него сняли все обвинения: и прошлые, и настоящие. И теперь он бредит и во сне, и наяву – найти убийц Фархада. А эта сволочь всегда своего добивалась...
Да еще беда с нашим подопечным «следаком». Грищук пошел как‑то вечером свою псину в парк прогуливать, а домой не вернулся – в психушке оказался, с диагнозом «шизофрения». И, как говорят доктора, надолго его не хватит – стар уже...
– Игорь! Если что не так будет, сразу срывайся ко мне – вдвоем прорвемся, братан! – говорил мне перед самым отходом поезда Калинин. Кто же тогда мог знать, что это была наша последняя встреча.
Глава ХIII
Палач поневоле
В апреле 90‑го я вновь вышел на службу в свой родной районный угрозыск. Много чего интересного произошло за время моего отсутствия в городе. Во‑первых, в регионе утвердился новый, интеллигентный вид рэкета: и коммерсанты, и бригады воров‑домушников, короче все, кому положено было платить, просто приходили в казино и проигрывали там именно те суммы, которые им насчитывали. Заправляли всем симпатичные, «чистые» от судимостей ребятки – бывшие спортсмены‑разрядники. Так что тот, кто, не дай Боже, начинал «борзеть», имел дело или с ними, или с новым «паханом» города – Орехом (фраер, сделавший свое дело на фарцовке, даже в авторитетах никогда не ходил), или сразу... с шестым отделом УВД майора Тихонова – любимца нашего нового генерала. А все заведения для игры в рулетку и прочих способов выкачивания денег из клиента были собственностью жены Сидоренко и его сыночка Тимура – вот так!
Последними идиотами, кто не «увлекался» азартными играми и не понимал, кто в городе настоящий хозяин, были продавцы наркоты, которые свой бизнес делали втихаря, в стороне от всех. Но в марте 90‑го разные неприятные события начали происходить и с ними. Один из них, кстати, самый «конкретный наркот» региона – Дервиш, как раз в Международный женский день привел к себе домой «свежую» четырнадцатилетнюю девочку и только‑только собрался «обработать» ее, как входная дверь с грохотом вывалилась из пазов и в его «царстве страстей плоти» сразу стало тесно и душно – в гости к Дервишу пожаловал чуть ли не весь личный состав шестого отдела УВД вместе с начальником – майором Тихоновым. Который через полчаса тщательнейшего обыска и оформления всяких бумаженций зачитал несчастному наркодельцу обвинительное заключение без суда и следствия: во‑первых, изнасилованная малолетка (показал готовое написанное и подписанное заявление «свеженькой» об изнасиловании), во‑вторых, в урне за унитазом – о ужас! – полкило гашиша в целлофановом пакете, а во встроенном баре двадцать ампул морфина. Все, хана, влип по самое дальше некуда! Дервиш взмолился, учуяв жареное:
– Начальник, мы же с вами не идиоты! Ну зачем со мной – такими методами? Если вам известно обо мне все, как вы говорите, то хорошо должно бы быть известно и то, что дома я никогда «товар» не держу. Это не в моих интересах, чтобы он здесь присутствовал, значит, есть что мне сказать! Итак, где мы обсудим ваше предложение?
Дервиш был родом «с Одессы».
– В СИЗО поговорим. Может, там тебя и оставлю – в зависимости от результатов разговора!
Эту историю мне «нашептал на ушко» мой надежный и верный друг Боря Савелюк из команды инструкторов спецотдела ГУВД. Мы по‑прежнему не обрывали нитей, связующих нашу дружбу. А может, и судьбы тоже.
... Через двое суток город вновь имел честь видеть Дервиша на свободе. Но... командир наркотов стал другим: часто без причины оглядывался, в срок приходил в казино «Информбизнесклуба» – бывшую гостиницу МВД и проигрывал, не дергаясь, нужную сумму. Остальных, мелкую рыбешку, приучали это делать более прозаичными способами: в ход шли кулаки, нош, дубинки, кастеты и даже удавки из басовых гитарных струн (перекрыть дыхалку, дать увидеть Смерть, и снова отпустить!). Действовало без промаха. «Дно» города подчинялось единой системе.
