Сергей Самаров - Убойная позиция
– Самурай... – тихо позвал наконец эмир.
Ответ прозвучал сразу:
– Садись, Хамидрашид, поговорим, если уж ты пришел... Я специально для тебя вон тот камень приготовил, чтобы было куда тебя посадить... – не оборачиваясь, ответил Самурай.
Однако Хамидрашид не двинулся с места – настолько неожиданным оказался для него прием, что ноги у эмира словно к земле приросли. Самурай вынужден был обернуться и повторить приглашение, указывая рукой:
– Садись... В русском народе есть поговорка такая: «В ногах правды нет...» Эта поговорка как раз к тебе относится...
Хамидрашид, кажется, окаменел.
– Ты что, испугался, что ли? Тогда зачем пришел сюда? Садись, если не боишься...
Капитан знал, как заставить ночного гостя шевелиться. Любой горец боится показаться трусом. Хамидрашид овладел собой, прошел мимо капитана, задев рукой его плечо и держа корпус прямо, словно был в седле, и сел напротив. Камень в самом деле был приготовлен специально для него...
Только после того, как эмир сел, «спящие» спецназовцы один за другим стали подниматься, но близко не подходили. Они просто показали Хамидрашиду, что тот угодил в искусно приготовленную ловушку, и он сразу это понял...
2. ТРУДНО ЛИ БЫТЬ УДАВОМ...
Сколько суток может провисеть на ветке, протянувшейся над звериной тропой, удав, поджидая добычу? Интересно, засекал ли кто-нибудь время, на которое хватит терпения змея? Этого Хамидрашид не знал, но много раз, сидя сырым заснеженным вечером у костра и вытягивая к огню озябшие руки, думал о терпении удава. И мечтал иметь подобное терпение. Терпением собственным он, впрочем, и сам обладал, хотя мог быть и нетерпеливым. В зависимости от обстоятельств не боялся показаться нетерпеливым, а если обстоятельства того требовали, он мог уподобляться тому самому удаву, зависшему над тропой.
Расставшись с бесполезными ему милиционерами, Хамидрашид сразу двинулся вверх по склону, насколько ему позволяла крутизна. А она не позволила дальше подниматься уже через двадцать шагов. И Хамидрашид свернул вправо, туда, куда ушли спецназовцы. Конечно, ни он сам и никто другой не видели, как «летучие мыши» уходили, но больше им уходить было некуда, потому что иначе им пришлось бы выйти на открытое место, на поляну, где их сегодня уже ждали пулеметы и автоматы, а они туда не пошли.
Хамидрашид шел не наугад. Он просто посчитал, сколько спецназ ГРУ должен был затратить времени на дорогу через перевал от оставленной в кустах машины, далее на операцию по расстрелу двух машин и похищению груза и на обратную дорогу. И получалось, что свою машину «летучие мыши» покинули еще ночью, задолго до рассвета, и все это время полноценно не отдыхали. Но они же тоже люди. Они тоже должны когда-то отдыхать... И время отдыха, видимо, подошло...
Хамидрашид не просто надеялся, он был уверен, что, углубившись по руслу реки Хулхулау в долину совсем недалеко, отряд спецназа встал на привал. Встал вместе со своим командиром. С человеком, который так издевался над ним, эмиром Хамидрашидом Дадашевым, который мог бы убить эмира вместе с Дуквахой, потому что обезоружил их, но пощадил, как людей никчемных. И это было хуже убийства. Это было издевательством, и прощать такое нельзя...
«Летучие мыши» умеют хорошо воевать. Их хорошо учат, и победить их трудно. Всегда против «летучих мышей» следует применять партизанскую тактику: постреляли – и быстрее уходить, рассеиваться и добираться до таких мест, где тебя искать не будут. Лучше до села, в котором живешь... Если надолго задержишься, в бою увязнешь, эти «волкодавы» не отпустят, будут по пятам идти. Трудно с ними в войне соперничать... Но они тоже люди и подвержены усталости и, как все люди, нуждаются в сне и отдыхе. И вот в тот момент, когда они будут отдыхать и расслабляться, нужно подобраться к стану «летучих мышей» вплотную.
Первоначально Хамидрашид хотел провести только разведку. Необходимо все же было узнать, где отряд спецназа разбил лагерь, чтобы не наткнуться утром на очередную очередь из пулемета. Не так много осталось ментов, чтобы подставлять их. Они еще могут сгодиться, потому что неизвестно точно, пойдет ли драться за интересы подполковника Тамирханова Ширвани Дуташев. Ширвани Ахметович вообще человек сложный, и никогда нельзя заранее прогнозировать его поведение. Он всегда действует в соответствии со своими мыслями и принципами. И может отказать подполковнику. Хотя спецназ ГРУ для эмира Ширвани то же самое, что красная тряпка для быка. Может и среагировать, потому что любит сильных противников. То есть он любит побеждать сильных противников...
* * *Ходить неслышно Хамидрашид научился давно, еще в первую чеченскую войну. И учитель у него был хороший, бывший офицер десантных войск, командир разведроты, хороший друг первого президента Ичкерии Джохара Дудаева. Он тогда многих по просьбе президента научил воевать, и научил воевать хорошо. И учил тому, что казалось в те времена совершенно не нужным. Например, умению тихо ходить и незаметно ползать. Потом, уже во вторую войну, Хамидрашид учил своих бойцов тому, чему сам научился от десантника. Теперь, когда открытая война для большинства боевиков кончилась, для тех, кто остался в лесу, мастерство передвигаться бесшумно стало необходимым. Без умения тихо ходить и ползать было просто не выжить. И жизнь заставляла учиться каждого. А как будешь учить, если сам не умеешь... Эмир все должен уметь лучше других... И он мог с полным правом требовать такого же умения от других. Но не от ментов... И потому в этот раз он пошел один...
Конечно, лагерь не установят там, где только что была стрельба, где только что устанавливалась засада. Дистанцию выберут отвечающую требованиям безопасности. И там, где кончилась приблизительно половина этой дистанции, Хамидрашид начал красться. Однако и крался он не слишком долго, потому что крадущегося человека с поста, который спецназовцы обязательно выставили, его можно заметить. И Хамидрашид пополз...
Он в самом деле представлял себя удавом – мудрым и опытным терпеливым змеем-охотником. Он не торопился, он выверял каждое движение рук и ног. И опирался только на такое место, которое не может выдать его никаким звуком, ни треском сломавшейся ветки, ни шумом сорвавшегося камня. Хамидрашид вплотную подобрался к почти вертикальной стене, которая составляла здесь часть склона. Сверху смотреть лучше, сверху виднее... И он полз, измеряя расстояние не метрами, а сантиметрами...
Так медленно никто на войне не ползает. Война обычно умеет считать время. А для эмира Дадашева в данной ситуации время особого значения не имело. И он полз медленно, осторожно, сам наслаждаясь своим змеиным терпением.
И его терпение было вознаграждено. Звук выдал пост раньше, чем Хамидрашид увидел часового. А потом часовой в полный рост поднялся, хорошо видимый под чистым лунным светом, и начал делать приседания. Значит, устал и спать хочет – приседаниями сон разгоняет. Хороший, наверное, солдат. Большинство боевиков, как Хамидрашид знал, в такой момент просто сомкнули бы веки и позволили себе немножко вздремнуть.
В первый момент появилось желание снять часового. Потом эмир спросил себя – а зачем он вообще сюда пришел, приполз то есть... И сам себе не смог дать точного ответа. Но в глубине души понимал, что хотел посмотреть не просто на лагерь и место, где этот лагерь расположен. Он хотел посмотреть на Самурая. Вот Самурая бы убить – это было бы здорово. И снайпера убить, и винтовку похитить... А почему, собственно говоря, нет? Как дополз до часового, точно так же может и мимо часового проползти, и в лагере оказаться, и свое дело тихо сделать, а потом так же тихо уползти и уже с дальней дистанции начать из этой же самой винтовки обстрел лагеря. Сумеет, наверное, и с такой винтовкой справиться... Стрелял же из «винтореза»... А потом винтовку не отдавать... Эта винтовка – страшная сила, которой противостоять очень трудно. Многого можно добиться, имея такую винтовку...
В лагерь! Пусть живет часовой. Он не мешает Хамидрашиду...
А Самурай мешает... Уже одним своим существованием мешает...
Лагерь оказался примерно там, где Хамидрашид и надеялся его найти. Наверное, что в чеченских полевых отрядах, что в российской армии посты выставляются на одинаковом разумном удалении от лагеря. И это помогает ориентироваться.
Спецназовцы спали. Все правильно, они должны спать, потому что устали, потому что надеются на своих часовых, и часовые у них не спят. Но, выбравшись из кустов, Хамидрашид заметил одного бодрствующего человека. Кто-то сидел на камне, склонив голову. И эмиру показалось, что он узнал в сидящем Самурая, хотя тот особо не выделялся фигурой среди солдат. И роста он был среднего, и комплекцией богатырской не блистал. Так вот, не зная кто это, встретившись на узкой тропе один на один, Хамидрашид никогда бы не уступил Самураю дорогу... Впрочем, он не уступил бы ему, даже зная, кто это... Он специально приполз сюда, чтобы встретиться с капитаном спецназа.
