Максим Шахов - Мы ударим первыми
На самом деле очень страшно. Потому что крышка одного реактора была полностью снята с его корпуса и лежала рядом, как и положено по технологии для произведения выемки отработанных урановых стержней. Умные люди на уровне непосредственных исполнителей работ забили тревогу: как такое можно оставить на несколько суток?! А что, если... Их, конечно, успокоили: что может произойти, если все работы на обоих заводах прекращены на этот срок? Но все-таки пошли навстречу грамотным пожеланиям трудящихся: вернуть крышку реактора на место, но не укреплять по-штатному, а лишь «наживить» несколькими болтами. Чтобы дождик не накапал или окурков кто не накидал.
* * *Перегрузочная плавмастерская была пришвартована к борту подводной лодки вторым корпусом. На обоих судах целый день наводили большой порядок и флотский лоск. Теперь, к вечеру, после ужина личному составу дали время, чтобы подготовить свою форму к завтрашнему построению. Неважно, что спуск новой лодки будет происходить на другом заводе и там же появится президент. По прямой до них через канал метров двести. И видимость отличная. Так что, как на параде, экипажи выстраиваются на верхней палубе и «торжественно встречают». Какая, на фиг, разница, кого?! Важно, что с утра и до...
В общем, там видно будет.
Большинство матросов, конечно, завалились спать. Некоторые еще смотрели телевизор или украдкой пили чай в столовой. Дежурная служба на это закрывала глаза: и сами вымотались до предела, и прекрасно понимали, что завтра все еще набегаются. Возможность урвать несколько лишних часов для отдыха – это подарок судьбы.
Другой «подарок судьбы» приближался к «перегрузчику» со стороны канала. Это был маленький моторный бот, который медленно тащил за собой металлический плот с невысокими бортами. Такие плоты использовались для производства наружных работ: небольшого ремонта бортов, их очистки и покраски. Сейчас на плоту находились четыре человека, одетые в теплую спецодежду рабочих предприятия, резиновые штаны и куртки с обязательным оранжевым спасательным жилетом поверх них. Рядом с людьми на плоту находились бидоны, вероятно с краской, и несколько специальных кистей на длинных ручках.
Ботик подошел вплотную к внешнему борту судна в районе спущенного веревочного трапа. На его деревянные ступеньки сноровисто выбрался плотный мужчина в таком же оранжевом спасательном жилете и белой пластиковой каске и неторопливо стал подниматься вверх. Водитель буксирного бота отвязал чалку плота от своей кормы, укрепил ее за тот же трап и, быстро набрав ход, затерялся в сумрачной тени длинного причала.
Поднявшись вдоль борта, мужчина перелез через леер и, оглядываясь, остановился. В это время с другого борта судна – там, где находилась служебная рубка, – появился помощник дежурного по кораблю, старшина первой статьи срочной службы, совершающий положенный обход. Увидев незнакомца, перелезающего на борт, он в первый момент опешил. Потом пригляделся к знакомой униформе рабочих завода и успокоился.
– Эй, друг! Ты, часом, не заблудился?
Мужчина оглядел матроса с головы до ног, присмотрелся к повязке дежурной службы у него на левой руке.
– Как я понимаю, старшина, вы являетесь помощником дежурного по кораблю. Я – главный строитель причальных сооружений завода «Звездочка». Кто у вас старший на борту?
Дежурный старшина оробел: строгий официальный тон говорящего, его начальственный взгляд явно указывали на право задавать такие вопросы. Кроме того, матрос вспомнил, как им объясняли, что цвет пластиковых касок работников предприятия указывал на их место в заводской иерархии. Белые принадлежали главному руководящему составу.
– Начальник мастерской капитан 3-го ранга Селиверстов. – И, не дожидаясь следующего вопроса, добавил: – Он в своей каюте. Позвать?
– Проводи меня сначала в рубку дежурного. И вызови туда самого дежурного по кораблю.
– Есть!
В это время из приоткрытого иллюминатора, выходящего на наружное бортовое крыло верхней палубы, послышался хриплый, низкий командный голос:
– Канашев! Ты какого... здесь разорался?!
– Товарищ капитан 3-го ранга, тут... вот...
– Гони своих друзей к черту! Чтоб я ни одного постороннего на борту не видел! Ясно?!
– Так это не посторонний. Это – к вам!
В иллюминатор высунулась всклоченная голова, но разглядеть что-нибудь в белесом полумраке ранней летней ночи не удалось.
– Сейчас выйду.
С минуту из каюты доносилось сопенье, кряхтенье и нечленораздельная брань, потом переборка с лязгом распахнулась, и по короткому трапу сверху спустился человек в черной пилотке с шитым «крабом» и наброшенной на плечи служебной куртке с погонами старшего офицера. Еще не доходя двух шагов до разговаривающих, он невнятной скороговоркой представился:
– Начальник мастерской капитан 3-го ранга Селиверстов. – И небрежно козырнул. – Кто вы такой?
Мужчина с ботика вновь назвал свою должность. При первых звуках его голоса начальник мастерской сделал шаг вперед и внимательно вгляделся в лицо говорившего. На его губах появилась неуверенная улыбка:
– Вот... мать! Неужели... Паша€, это ты?!
Мужчина не вздрогнул, лишь на скулах мгновенно вспухли желваки и тут же опали.
– Мы знакомы?
– Не узнаешь, да? – Офицер продолжал всматриваться в лицо посетителя. – Офигеть! Сколько же лет прошло? Семь, восемь? Вот что значит восточный человек: ты выглядишь еще моложе, чем когда мы встретились. Честно! Только поэтому я тебя и узнал. Немудрено, что ты меня никак не можешь вспомнить. Ну-ка, напрягись! – Он снял с головы пилотку. – Седину в расчет не бери, погоны представь лейтенантские, да и сама морда лица – вдвое у€же. Да, ни усов, ни морщин, ни мешков под глазами тоже тогда еще не было. Ну! Западная Лица, губа Андреева... Молодой, зеленый лейтенант, недавний выпускник – и опытный старый каплей, начальник химической службы, обучающий его пить неразбавленное «шило». А?
Мужчина искоса глянул на стоящего рядом старшину. Капитан 3-го ранга по-своему истолковал этот взгляд:
– Канашев, отправляйся в рубку и никуда ни ногой, ясно? Я позвоню из каюты, чтоб был на месте!
Помощник дежурного с радостью исполнил приказание. Мужчина в белой каске уже расслабился и с легкой улыбкой проговорил:
– Тесен мир, Коля!
Офицер радостно заржал:
– Узнал ведь, узнал!
– Да как тебя забудешь, лейтенант Николай Селиверстов, если после того «обучения» мы тебя еле откачали на пару с доктором.
– Зато организм такую прививку получил, что я потом «шило» это ведрами хлестал безо всякого вреда для здоровья, «окромя одной пользы»! Пузо лишь выросло. – Он похлопал себя ладонью по приличному животу.
– Ну, у тебя и тут «подросло». – Мужчина указал на погоны. – И должность ответственная и самостоятельная.
Упоминание о служебных достижениях направило мысли капитана 3-го ранга в другую сторону:
– Тебя-то каким ветром сюда занесло?
– Странно, что мы с тобой здесь, на заводе, раньше не встретились, хотя... на директорские планерки ты не ходишь, а я из кабинета не всегда могу выбраться, чтобы лично все осматривать. – Мужчина похлопал офицера по плечу и подмигнул. – А заместители на что?
Начальник мастерской тут же припомнил названную высокую должность своего позднего неожиданного посетителя. Кинул взгляд на его белую каску и, уже с известной осторожностью, поинтересовался:
– А сейчас ты что тут делаешь?
– Ладно тебе, не парься! – Мужчина был фамильярен, как старый старший друг. – Помнишь, какое время тогда было?
– Да, кто мог, уходил со службы. А у меня контракт, рвать не захотелось. Потом как-то прижился, что ли. «В рост» пошел, ха! А ты...
– Вот здесь хорошее место предложили, – перебил мужчина, – у меня ведь жена из этих краев. Связи кое-какие подняли. Начинал инженером, потом – старшим, в строители перешел и вырос до главного.
– Это не шутка. На военные ранги перевести – никак не меньше капитана 1-го ранга будет.
Мужчина с солидным видом кивнул:
– Что не меньше – это точно. Личный кабинет, секретарша, заместители, служебная машина...
– Флотским каперангам такое только снится! Так что ж тебя ночью занесло на это наше радиоактивное корыто? – недоуменно спросил офицер.
– Личное распоряжение директора завода.
Начальник мастерской снова встревожился и присвистнул.
– Опять наш радиоактивный фон не понравился, и решили перетащить куда-нибудь подальше?
– Фон – это само собой разумеется. Когда по-другому-то было? Но на этот раз внешний вид не понравился.
– Как это?
– Завтрашний, точнее, уже сегодняшний день хорошо себе представляешь?
– Ох! – Это был стон человека, которому наступили на самую больную мозоль. – Не напоминай! Хотя бы пока не рассвело. Меня уже неделю... и в хвост, и в гриву! Как будто сам президент на мой корабль ступит. Да он даже на другой завод приезжает! Мы ему, как... бабочке пропеллер.
