Андрей Воронин - Филин
– Тамара Ивановна, – крикнул он, – кофе, пожалуйста! – Затем вспомнил, что кофе кончился три дня тому назад. – Лучше чайку, здоровее будет.
– Водички, если можно, стаканчик.
– Тамара Ивановна, водички гостю, а мне чайку покрепче.
Как и где Тамара Ивановна возьмет минералку, Горбатенко не подумал. Тамара же Ивановна, долго не думая, зашла в туалет, спустила теплую воду, наполнила чисто вымытый стакан холодной и торжественно принесла, поставила на стол перед гостем.
– Спасибо, что угадали, я газированной минералки не употребляю.
Нестеров по инерции выпил пару глотков, ужаснулся, но в лице не изменился.
«Где она взяла минералку, – подумал Горбатенко, – да еще без газа?»
– Давно за вами наблюдаю, присматриваюсь.
И признаюсь, вы мне симпатичны.
– Вы тот самый Нестеров?
– Не знаю, кого вы имеете в виду. Если известного русского художника, то нет, живописью я не занимаюсь, разве что иногда куплю что-нибудь эдакое, дабы поддержать отечественных художников.
– Так что вы хотели сказать, Виктор Николаевич?
– Вы мне симпатичны, – улыбка не оставляла сомнения в том, что Нестеров – человек осведомленный. – Недавно я получил материалы социологического опроса, у вас есть шанс выиграть выборы.
– Конечно, иначе я бы и не ввязывался, – Горбатенко надул щеки.
– Но шансы – это всего лишь надежда, для ее осуществления нужно подкрепление, – и Нестеров пошевелил пальцами, словно перебирал невидимые купюры, разворачивая пачку в веер.
– Да, вы правы, без капиталовложений, без серьезного финансирования провести кампанию в сегодняшних условиях практически невозможно. К сожалению, я это понимаю.
– Конкурент у вас больно серьезный – боевой генерал.
– Вы Кабанова имеете в виду?
– Ему тоже несладко приходится.
– Не соглашусь с вами. Он проводит дорогую кампанию, а откуда у военного деньги? Откуда? – воскликнул Горбатенко. – А все оттуда же, наворовали они, когда из Европы войска выводили.
– Факты у вас есть?
Горбатенко развел руками:
– Знал бы прикуп – жил бы в Сочи.
– Вот и я о том же, – улыбка исчезла с лица Нестерова, он обвел взглядом кабинет. Дверь была плотно прикрыта, и это его удовлетворяло. То, что здесь, в затрапезном помещении, можно говорить открыто, Нестеров не сомневался. – Я решил поставить на вас, хотя, честно говоря, долго сомневался.
От этих слов Горбатенко бросило в жар, и он почувствовал, как рубашка прилипает к спине.
– Если я правильно вас понял, вы собираетесь вложить в меня деньги?
– Связи и деньги, – веско произнес Нестеров и из кармана пиджака извлек плоский золотой портсигар. Щелкнув, раскрыл его, предложил закурить Игорю Горбатенко.
Тот отрицательно затряс головой:
– Нет, я не курю.
– Правильно делаете.
Нестеров прикурил от дорогой зажигалки, выпустил струйку дыма.
«Красив, сволочь», – подумал Горбатенко, разглядывая Нестерова.
– В вашу кампанию надо вдохнуть жизнь, надо влить кровь. Вы в телевизоре появляетесь мало.
– Да, дважды, – отчеканил Горбатенко, – дважды по пятнадцать секунд, итого полминуты. Эффект от такого появления незначительный.
– У вас хорошее прошлое, в округе вас знают, вы боролись с коррупцией.
– Да, было дело. Но как потом со мной поступили… Некрасиво.
– Знаю, – сказал Нестеров, покуривая, думая о чем-то своем, затаенном, но, скосив глаза, продолжал наблюдать за Горбатенко.
Кандидат в депутаты явно нервничал, пальцы суетливо бегали по крышке стола, то поглаживали пачку листовок, то сжимали авторучку, перебрасывая ее с одного края столешницы на другой.
– Времени осталось не очень много, надо предпринять кардинальные шаги, удары наносить резкие, точные, размахивать руками и сотрясать воздух времени не осталось, – словно сам с собой разговаривал бизнесмен. – Так вы согласны на мое предложение?
– А чем я буду обязан?
– Давайте об этом, Игорь Иванович, поговорим не здесь и не сейчас.
– Когда?
– В ближайшее время, – глядя в глаза Горбатенко, произнес Нестеров. – Может, завтра, а может, через пару дней. Я кое-что должен согласовать, я же не один ваш почитатель. Понимаю, деньги вам нужны сейчас, еще вчера.
– Да, финансовое положение у меня хуже некуда, – с тоской в голосе произнес Горбатенко.
– Хорошо. Вот моя визитка, здесь телефон, по которому можно звонить в любое время.
– Спасибо, – принимая кусочек тисненного золотом картона, прошептал кандидат в депутаты. – Большое вам спасибо.
– Пока еще не за что, спасибо будем говорить потом. Кстати, что вы думаете о своем сопернике?
– Вы имеете в виду генерала Кабанова?
– Да, его.
– Самый серьезный соперник.
– А что вы думаете о том, как он ведет свою кампанию?
– Мне кажется, он ведет ее вяло, – произнес Горбатенко, вспомнив суховатое и немного напыщенное выступление генерала в рекламном ролике. – Плохую речь ему подготовили. Народу такие речи уже надоели: держава, отечество, порядок… Говорит как в былые времена, словно он перед строем солдат на плацу выступает.
– Верно подмечено, – произнес Нестеров, вставая с кресла и протягивая руку.
Горбатенко пожал крепкую холеную ладонь бизнесмена, проводил гостя до машины. Два охранника ждали своего босса на улице. Нестеров уселся в машину на заднее сиденье, и джип почти бесшумно, мягко качнувшись, тронулся с места.
– Дурак, самый настоящий идиот! – прошептал себе под нос бизнесмен, кладя голову на спинку кожаного сиденья.
«Какой человек ко мне пожаловал! Надо о нем навести справочки», – Горбатенко бросился назад в кабинет.
Где навести справки о бизнесмене Нестерове, Горбатенко знал. Информация его не разочаровала.
– Неужели компания Нестерова на подъеме?
– ..
– Что, он уже и нефтью торгует?
– ..
– Как, заправки на южном направлении уже принадлежат ему?
– выкрикивал короткие вопросы в трубку кандидат в депутаты, бегая по кабинету, как заключенный по камере, от стены до стены.
– ..
– С ним считаются?
– ..
– Входит в правление? Спасибо, спасибо, с меня бутылка.
– ..
– Конечно, хорошего коньяка.
– ..
– Почему я спрашиваю? Потом расскажу. Еще что?
– ..
– Жена – манекенщица? Должно быть, красивая баба?
– ..
– Сколько, говоришь, его компания налога заплатила?
– ..
– Ого! Я понимаю, это официальные данные.
– ..
– Совместные разработки на севере с Абрамовичем? – переспрашивал бывший следователь районной прокуратуры. – Да, дела… Порадовал ты меня, большое человеческое спасибо, – Горбатенко бросил трубку на базу и принялся вертеть перед лицом кусочек картона, тисненного золотом.
«Ай-яй-яй, какой молодца, какой молодца! Но с чего бы это он меня полюбил? Какая мне на хрен разница? Он же сказал, что по прогнозу у меня хорошие шансы, только мне не хватает денег для успешного окончания кампании, для нанесения решительных, точных ударов. Ничего, удары я организую, только деньги для этого нужны».
– Тамара, иди сюда.
Тамара влетела в кабинет шефа мгновенно, так мяч после сильного удара влетает в сетку ворот.
– Ты знаешь, кто к нам приходил?
– Нет.
– Угадай.
– Богатый человек.
– Богатый… У него оборот такой, что пол-Москвы скупить можно.
– Оборот чего?
– Денег, глупая женщина. Иди. А где чай?
– Сейчас несу.
Тамара принесла чашку остывшего чая. Горбатенко залпом выпил, даже не размешивая сахар.
Тем временем за стеной у сантехников зазвучала музыка.
"Хорошо им, водочки выпили, музычку послушали.
Сиди себе, попивай, про смысл жизни думай. А мне – кувыркайся, их интересы отстаивай. Какие у них интересы? Чтоб деньги были да чтобы водка дешевая не перевелась, а больше им ни хрена не надо".
То ли от водки, то ли от жары Горбатенко весь покрылся потом. Он сбросил пиджак, швырнул его на спинку кресла, посмотрел на стакан с водой, к которому приложился Нестеров. Сделал глоток, стараясь, чтобы выражение лица повторяло выражение лица Нестерова. Посмотрел на себя в зеркало.
«Вода как вода, тепловатая», – он недовольно скривился.
– Тамара! – крикнул он, почти рявкнул.
Секретарша влетела.
– Слушаю!
– Ты где взяла воду?
– А где я ее, по-вашему, взять могла? Не в магазин же я бегала, под краном набрала в туалете.
– Вот тебе деньги, купи хорошего кофе, хорошей минералки, бутылку водки, бутылку вина, бутылку коньяка, – Горбатенко клал на стол одну бумажку за другой, при этом считал про себя. – Этого хватит.
Все купленное спрячь, только для гостей. Ты меня поняла, женщина?
Тамаре не нравилось, когда Горбатенко, маленький, некрасивый, называл ее женщиной. В его устах это звучало обидно. Будь он таким, как Нестеров, она бы стерпела, возможно, ей это даже и понравилось бы.
